Сам Люндваль - Мир Алисы Страница 21

– Бедность, – угрюмо сказал седобородый, – это преступление, которое карается смертью.

– Господи, я уже двадцать лет не видел не ба! – вздохнул старец.– Не помню даже, как оно выглядит.

– А я помню, – гордо сказал его собеседник. – Оно было голубое. Вот такое голубое.

И он сделал жест, который, по его мнению, должен был изображать незамутненную, слепящую голубизну.

– Теперь уже ничего нет, кроме чертова смога.

– И радиоактивных осадков.

– И загрязнения среды.

– И теперь страшно переходить эту проклятую улицу.

– Господи, вот пойду и утоплюсь! – воскликнул седобородый.

– Не надо, – возразил старец. – Вода тоже отравлена.

Седобородый заплакал.

Монтейлер, который стоял чуть поодаль, с удивлением слушал эту беседу. Наконец он подошел и присел на скамью.

– Простите, пожалуйста, – сказал он.

– Это наша скамейка, – проворчал седобородый. – Проваливайте!

– Я бы только хотел задать вам один вопрос, – сказал Монтейлер.

– Не слышу, что вы говорите. – Седобородый отер слезы костлявым кулаком. – Этот проклятый шум...

– Оп-ля, – воскликнул его товарищ, вынимая из кармана плоскую бутылку и любовно глядя на нее. – Сто граммов лечат целый килограмм неприятностей. Кто хочет попробовать?

Монтейлер показал на разведывательный корабль.

– Скажите, пожалуйста, что надо сделать, что бы попасть через улицу вон к тому кораблю?

– Вы ничего не можете сделать, – ответил седобородый с торжеством. – Тут же попадете под колеса.

– Вас раздавят как котенка, из вас сделают котлету, – одобрительно подтвердил его собеседник.

– Зачем вам переходить улицу? – спросил седобородый.

– Мой корабль находится на той стороне, – ответил Монтейлер.

– Если вы смогли загнать корабль туда, – сказал седобородый, – то сможете, наверно, и вытащить его оттуда. Я-то тут причем?

Он сердито фыркнул. «Уж эти иностранцы!»

– Я думал, вы обрадуетесь нашему возвращению, – сказал Монтейлер. – Или вы не понимаете, что означает этот корабль?

– Я чертовски рад, – сказал седобородый. – Но ведь здесь город, а городским жителям ни до чего нет дела. Прочтите любую книгу, там черным по белому написано, что горожанам на все плевать.

Он взглянул на Монтейлера и презрительно улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы.

– Вам нужен был город? Вот он перед вами. Чего же вы еще пристаете? Вы хотели, чтобы все это было повеселее? Так знайте, что я чуть не помираю от веселья. А все эти автомобили – разве это не интересно, разве не захватывает дух? Если вам хотелось еще песен и танцев, то нужно было сразу сказать об этом.

– Мне не кажется все это веселым, – сказал Монтейлер.

– Только паршивой свинье все это может показаться веселым, – проворчал седобородый, – Или члену городского муниципалитета. На всей планете не найти другого такого городского города, как этот, уж можете мне поверить. Перенаселенность, грязь, повышенная радиоактивность, море автомобилей – все, что хотите.

Он устало откинулся на спинку скамейки.

Монтейлер обменялся взглядом с Кэт, которая продолжала стоять в стороне. Он решил изменить тактику:

– А вы выглядите необычайно хорошо для своего возраста. Уверен, что вы могли бы многое порассказать об этом городе.

– Мне сорок шесть лет, – ответил седобородый, – и я уже вполне созрел для того, чтобы меня отправили в переработку на удобрение. Кроме того, я никогда не выходил за пределы этого квартала. Никогда не делал ничего другого – только всегда сидел на этой скамейке и болтал вот с тем идиотом.

– Лучше списать, чем починять, – торжественно произнес его собеседник. – Слава тебе, Форд!

– Ты действуешь мне на нервы, – сказал седобородый и обернулся к Монтейлеру. – Меня зовут мистер Джойбой. Вам это что-нибудь говорит? – Нет.

– Я так и думал. Очевидно, вы не интересуетесь литературой. Когда-то я работал на кладбище. Изысканное место: мраморные храмы, статуи, в которых поддерживалась температура живого тела с помощью змеевиков, наполненных теплой водой, классическая музыка в склепах. Кладбище, или Мемориальный парк, называлось «Шелестящий дол». Я занимался мертвыми телами, прихорашивал их, что бы на них приятно было посмотреть. Хорошая работа.

– О небо! – прошептал Монтейлер.

– Нет, не так, – сказал мистер Джойбой. – Книга называется «Незабвенная», автор Ивлин Во. У меня была невеста, но она покончила с собой. Бедная, маленькая Эме...

Он вздохнул.

– Не было ни гроша и вдруг, ни шиша, – мечтательно заметил его товарищ.

– Заткнись! – прикрикнул мистер Джойбой. – Мне и после ее смерти выпало немало хлопот. Надо было действовать весьма осторожно, без шума. Я договорился с одним знакомым, который работал в похоронном бюро для домашних животных, мы кремировали ее и похоронили вместе с собаками, кошками и канарейками. Да, трудное было время.

Он порылся в карманах и вытащил небольшую белую открытку.

– Они посылают мне такие поминальные карточки каждый год, в годовщину похорон.

Монтейлер взял карточку и прочел надпись: «Твоя маленькая Эме виляет сегодня хвостиком на небесах, вспоминая о тебе».

Он вернул карточку владельцу и заметил:

– Несколько необычно.

Мистер Джойбой сердито выхватил карточку из его рук и сунул ее в карман.

– Я же сказал, что похоронное бюро было для домашних животных. Что же там должны были печатать для меня специальные карточки, да? А у собак и кошек есть хвостики, с этим вы не станете спорить?

– Да, да, конечно, – подтвердил Монтейлер.

– И они виляют ими, верно?

– Пустое, – проворчал его товарищ, – пустая болтовня.

– Заткнись, атеист проклятый! – закричал мистер Джойбой и повернулся к Монтейлеру. – Не со всем в своем уме. Так уж сложилась его судьба в книге, где он – один из героев.

Монтейлер непонимающе заморгал.

– В книге? При чем тут книги?

– Все на этой проклятой планете взято из той или иной книги. А вы этого не знали?

Монтейлер натянуто улыбнулся.

– Есть тут какие-нибудь власти?

– Если вам нужны власти, – сказал старец с белоснежной бородой, – поищите полицейского. Но будьте осторожны, они слишком торопятся стрелять.

– И не любят пешеходов, – добавил мистер Джойбой. – Пешеходы мешают движению. Полицейские сначала разряжают револьвер и только потом задают вопросы.

– Мир есть война, – торжественно произнес его собеседник. – Боже храни королеву! Аминь.

– Старик совсем помешался, – злорадно усмехнулся мистер Джойбой. – А когда-то и он был молодцом хоть куда. Я, молодой человек, помню, как он...

Грохот и скрежет, перекрывшие уличный шум, избавили. Монтейлера от воспоминаний старика. Подняв голову, он увидел, как шесть-семь машин, столкнувшись, превратились в груду искореженного дымящегося металла. Из пробоин текла смесь бензина и крови. Крики ужаса и боли заглушал гром новых ударов – это автомобили один за другим сходу врезались в образовавшуюся кучу. Гул моторов сменился ревом тысяч нетерпеливых автомобильных гудков.