Стратегия света, тактика тьмы - Игорь Вереснев Страница 19

Матрона едва заметно повела головой и две мамки, такие же вислогрудые, но куда менее седые, подступили к Конгу. Одна отобрала Зиру, другая сняла Огницу с загривка, не обращая внимания на протесты княжны. Вытряхнули девушек из шкур, осмотрели, обнюхали. Та, что держала Зиру, оглянулась на предводительницу, спросила:

– Еда? Свежее мясо? – добавила: – Мягкая, молодая. Вкусно.

Хорошо, что Зира без памяти, а Огница ни бельмеса не понимает. Максим охнул от неожиданного поворота, поспешил объяснить, стараясь ненароком не сбиться с русского на добрийский:

– Мы не еда! Мы разумные, как и вы, просто выглядим иначе. Мы случайно в ваш мир попали, а в нашем о нас тоже заботники заботятся.

Старшая мамка вновь посмотрела на него. Возразила:

– Умный – в голове, умный – не еда. Умный – не в мясе. Мясо – еда.

Пока Максим обдумывал услышанное, она мотнула головой, и девушек тотчас поднесли к ней. Матрона ощупала и обнюхала Зиру, поразмыслила, вынесла вердикт:

– Не еда. Больная.

Затем пришла очередь Огницы.

– Тощая, – заявила с сомнением старшая мамка, запуская руку девушке под подол с явным намерением удостовериться в своем подозрении.

Однако княжна не собиралась молча терпеть, когда ее щупают со всех сторон. Брыкания ее мамки пресекли, но заткнуть рот не могли.

– Лапы свои убери, слышь! Макс, чего они меня щупают, как куропатку какую?! Апчхи!

– Она тоже не еда! – вклинился в перепалку Максим. – Тоже больная, лечить нужно. Вы можете попросить лекарство у заботников? Вы своих детей лечите!

Матрона оставила княжну в покое, опять смерила юношу взглядом, особо задержавшись на сером комбинезоне. Кивнула.

– Не еда, больные. Голокожие женщины маленькие – надо лечить как маленьких.

Младшие мамки понесли девушек к пещере. Матрона указала заскорузлым пальцем на Конга:

– Пока не взрослый. Буду думать, скажу позже.

Развернулась, тоже пошла к пещере. И остальные гвыхи начали разбредаться по своим делам, мигом утратив интерес к происходящему. Представление закончилось. Максим поспешил за мамками, окликнул их обеспокоенно:

– А мне что делать?

Матрона даже не оглянулась. Буркнула:

– Маленький голокожий незаботник может делать, что пожелает. Народ Двона не гонит его и не просит остаться.

Ну хоть так. Желал Максим много чего: поесть нормальной пищи, принять душ или ванну, выспаться в человеческих условиях… на самом деле он желал единственного – чтобы Зира и Огница выздоровели. А потому следовало убедиться, что девушек действительно будут лечить. Он пошел ко входу в мамкову пещеру. Конг поковылял следом, грустный оттого, что зимовку в снежной избушке ему не засчитали.

Внутри пещера оказалась просторнее, чем выглядела снаружи, здесь и впрямь могла разместиться вся детвора общины. Правда, сейчас было почти пусто, – дети предпочитали играть на улице. Лишь три молодые гвыхини сидели в левом ближнем углу возле каменной кладки, кормили грудью младенцев. Дело это у них было поставлено на поток – еще пять свертков лежало рядом, четверо терпеливо ждали своей очереди, но последний хныкал вполне по-человечески. Ровный пол, отсутствие сталактитов и сталагмитов, симметричная планировка подтверждали подозрение об искусственном происхождении помещения. А еще больше: подпирающие потолок каменные колонны, вроде бы грубо обтесанные и беспорядочно расставленные, но стоило Максиму оказаться рядом с одной из них, как он ощутил исходящее от камня тепло. Вместе с устилающим пол ковром из шкур обогреватели делали мамкову пещеру довольно уютным жилищем.

Девушек отнесли в левый дальний угол, где исходил паром большущий котел с кипятком, уложили на шкуры, и шкурами укрыли. Максим пошел было к ним, но одна из младших мамок тут же выросла на его пути.

– Мамка Рыха лечить маленьких голокожих женщин! Не мешать! Туда! – и недвусмысленно указала на противоположный угол.

Спорить было бесполезно. В самый угол Максим не пошел, присел на шкуры возле колонны, стоящей скорее в правой половине пещеры, чем в левой, – буква закона соблюдена? Конг опустился на пол рядом. Старшая мамка тем временем пошла к проему в задней стене пещеры, узкому и низкому, так что гвыхине пришлось пригнуть голову, чтобы не задеть потолок.

– Что там? – настороженно спросил Максим у Конга.

– Мамков секрет! Мой не знать, темно!

В глазах здоровяка, и правда, был страх. К инстинктивному ужасу обитателей Сферы перед темными помещениями Максим привык. Зато мамка не боялась и вполне ориентировалась в темноте, прекрасно изучив свою «кладовую» за долгие годы. О том, что находится в секретной пещерке, юноша догадался без подсказок – ничего. Просто Мир Двона – не Вирия, а гвыхи – не люди. Поэтому блага эйвов здесь раздаются не всем и не везде, а самым умным в специально отведенных для этого местах.

Пять минут спустя мамка вернулась в большую пещеру, неся в руке кожаный мешочек. Выбрала из лежащей в углу груды посуды кружку поменьше, зачерпнула кипяток из котла, присела, начала ворожить, вынимая из мешочка щепотки какого-то порошка, бросая в кружку, размешивая пальцем и нюхая поднимающийся над чашкой пар. Довела раствор до желанной консистенции, окликнула одну из помощниц. Та отнесла кружку Огнице, ткнула в руки:

– Пить! Лекарство!

Девушка затравленно посмотрела на нее, потом на Максима, явно не понимая, как поступить. Юношу внезапно озноб пробрал: что если лекарство гвыхов окажется ядом для человеческого организма?! Откуда мамке Рыхе знать об этом? «Голых маленьких» она наверняка прежде не лечила. В случае с Зирой выбора нет – судя по всему, девушка не выживет без немедленного и действенного лечения. Но простуда Огницы не казалась такой фатальной: да, насморк в три ручья, да, на першение в горле жалуется, температура поднялась. Но с кем подобного не бывает? Иммунитет у нее наверняка лучше, чем у выросшей в тепличных условиях вирийки. А главное отличие между ними: Зиру он сможет вернуть к жизни хотя бы теоретически – один раз она уже умирала. Для Огницы смерть шансов не оставляла.

Однако пока из этих соображений выкристаллизовалось решение, оно оказалось запоздалым. Огница взяла кружку, пробормотала: «Двум смертям не бывать, а одной не миновать!» – выдохнула и глотнула. Скривилась: «Фу, кислятина!» – но пить продолжала, пока мамка не отобрала кружку.

Поение Зиры заняло куда больше времени. Из-за сильного жара вирийка оставалась в полубессознательном состоянии, лекарство ей в рот буквально вливали маленькими порциями и заставляли глотать. Девушка хрипела и отворачивалась, – на большее сопротивление сил у нее не было,