Непристойные предложения - Уильям Тенн Страница 12

На секунду прикрыв глаза, Хебстер попытался понять людей, которые считали успокаивающую и прекрасную концепцию прибыли полной грязью с копошащимися в ней трупными червями. Он вздохнул.

— Я рассматриваю высшизм как культ.

Казалось, что это проняло агента Спецкомисии. Он восторженно завертелся в кресле, показывая перед собой обоими указательными пальцами:

— Я совершенно с вами согласен! Это уже выходит за все рамки, к тому же под одними знаменами объединяются совершенно разные и противоречащие друг другу убеждения. Это упрямое, безумное отрицание болезненного факта: во Вселенной есть разум, который превосходит наш. И это отрицание крепнет с каждым днем, пока нет контакта с пришельцами. Если, как вполне может показаться, уважающему себя человечеству нет места в галактической цивилизации, то почему бы нам не остаться наедине с нашим самомнением. Вот так говорят люди типа Вандермира Демпси. Оставим при себе все исключительно человеческое и будем вращаться в нашем небольшом замкнутом мирке. Через несколько десятилетий все человечество будет охвачено этим ограниченным и примитивным мышлением.

Он встал и снова начал бродить по комнате. В его голосе чувствовались слишком откровенные, трагичные, даже умоляющие нотки. Его глаза блуждали по лицу Хебстера, пытаясь найти хоть какие-то признаки слабости, хоть какую-то уязвимость в ледяном спокойствии бизнесмена.

— Подумайте над этим, — попросил он Хебстера. — Постоянные избиения ученых и деятелей искусства, которые, по мнению Демпси, зашли слишком далеко и отдалились от общепринятых норм так называемой человечности. Нередкие аутодафе, которые устраивают торговцам, пойманным на распространении товаров первяков…

— Разумеется, меня это не радует, — признался Хебстер, улыбаясь. На мгновение он задумался. — Я вижу, вы пытаетесь объединить всё с рисунком в «Вечернем гуманисте».

— Мистер, мне не надо ничего объединять. Эти люди хотят видеть вашу голову на конце длинного шеста. Они жаждут этого только потому, что вы — символ успешного дельца, зарабатывающего на инопланетных чужаках или их людских мальчиках на побегушках. Они считают, что смогут окончательно остановить контакт с первяками, если положат конец вашему предприятию, пусть даже это будет кровавый конец. И вы знаете, скажу вам прямо, они, может, и правы.

— Что конкретно вы предлагаете? — спросил Хебстер, понизив голос.

— Чтобы вы присоединитесь к нам. Мы официально сделаем из вас честного человека. Мы хотим, чтобы вы дали направление нашему исследованию; только целью будут не доллары, а межрасовое общение первоочередной важности и, в конце концов, выработка межзвездного соглашения.

Президент «Хебстер Секьюритиз» несколько минут думал над сказанным. Ему хотелось дать как можно более осторожный ответ. И еще, в первую очередь, ему нужно было время!

Он уже был так близок к созданию хорошо слаженной, глобальной, коммерческой империи! Уже десять лет он тщательно прилаживал компоненты индустриальных королевств на свои места, формировал связи во всей производственной сети, устанавливая сюзеренитет, и пытался добиться оптимального контроля над всей своей экономической сатрапией. Он находил восхитительные лакомые кусочки могущества в разрушении своей цивилизации, безграничные возможности обогащения среди летящей в тартарары самооценки человечества. Сейчас ему нужно было всего лишь двенадцать месяцев, чтобы все скоординировать и консолидировать. И внезапно… с открытым от изумления ртом, словно Джим Фиск, спекулятивно скупавший золото на бирже и вдруг узнавший, что Министерство финансов США выбросило на рынок свои огромные запасы… внезапно Хебстер понял, что времени у него попросту не осталось. Он был слишком опытным игроком, чтобы почувствовать, что в этой игре появился новый фактор, что-то находящееся далеко за пределами показателей развития, маркетинговых графиков и индексов грузовых перевозок.

У него вдруг возникло ощущение совершенно непредвиденного поражения. С трудом он ответил:

— Очень польщен. Браганза, я действительно очень польщен. Вижу, что Демпси смог объединить нас. Теперь мы или выстоим, или рухнем вместе. Но я всегда был одиночкой. Пользуясь всеми средствами, что можно купить, я позабочусь о себе сам. У меня нет целей, кроме прибыли. Прежде всего, я бизнесмен.

— Хватит! — Помрачневший Браганза начал зло и суетливо расхаживать по комнате. — Это проблема планетарного масштаба. Настают времена, когда вы не можете себе позволить быть просто бизнесменом.

— Я с вами совершенно не согласен. Не могу даже представить себе такие времена.

Браганза фыркнул:

— Вы не можете остаться бизнесменом, если вас разрежет на куски толпа яростных фашистов. Вы не можете оставаться бизнесменом, когда умы людей настолько податливы, что люди готовы начать голодать по команде своего лидера. Вы не можете остаться бизнесменом, мой подхалимистый, стяжательный друг, если спрос настолько контролируемый, что перестает существовать.

— Это невозможно, — Хебстер вскочил на ноги. К его удивлению он понял, что его голос начинает звучать на грани истерики. — Спрос есть всегда. Всегда! Фокус в том, чтобы узнать, какую форму он принял на этот раз, и удовлетворить его!

— Извините. Не хотел издеваться над вашей религией.

Хебстер глубоко вдохнул и медленно опустился на стул. Он практически чувствовал, как дрожат его красные кровяные тельца.

«Успокойся, — предупредил он себя. — Все хорошо! Этого человека нужно привлечь на свою сторону, а не делать его своим врагом. Они меняют правила игры на рынке, Хебстер, и тебе нужны все друзья, которых можно купить. Деньги этому парню не нужны. Но есть другие ценности…»

— Послушайте, Браганза. Мы на пороге больших психосоциальных потрясений, происходящих, когда очень развитая цивилизация сталкивается с относительно варварской. Вы знаете о «Теории огненной воды» профессора Клаймбокера?

— Это та, по которой логика пришельцев действует на наши умы таким же образом, как виски — на североамериканских индейцев? А первяки, которые являются нашими лучшими умами, сравниваются с теми индейцами, что симпатизировали цивилизации белых людей? Да. Довольно сильная аналогия. Ее можно распространить и на тех индейцев, которые обпивались алкоголем и валялись мертвецки пьяными на улицах пограничных городов, создавая иллюзию вероломных, ленивых, готовых убить за выпивку аборигенов. И этих индейцев так ненавидели их соплеменники, что те боялись и носа показать у себя дома, чтобы им не перерезали там глотки. Я всегда думал…

— Единственное, что я готов обсуждать, — прервал его Хебстер, — это концепция огненной воды. В индейских поселениях все больше и больше людей убеждалось, что огненная вода и ненасытная цивилизация бледнолицых — это синонимы и что нужно восстать и кровью вернуть свою землю, убивая, как и пьяных изменников, попадавшихся на пути. Эту группу можно смело сравнить с «Человечеством превыше всего». Затем там было меньшинство, которое признавало превосходство белых людей не только по количеству, но и по оружию и которое отчаянно пыталось найти способ встроить свою цивилизацию в цивилизацию белых людей —