Ник Саган - Рожденные в раю Страница 11

– Это было глупо с моей стороны, – соглашается она. – Бесчувственно. Нехорошо так говорить. Хотя по сути верно. У детей Исаака иммунодефицит – он этого хотел, и он это получил. Пусть он и отвечает за ее смерть.

– Но она умерла под твоим наблюдением, – напомнила я.

– Да, под моим наблюдением и под наблюдением Шампань. Нам следовало повнимательнее приглядывать за ней. Я с радостью признаю это. Меа culpa[3]. – Она смотрит на меня, будто прикидывая, сколько раз ей придется просить прощения.

– Это не повторится, – наконец заверяет она меня.

Однако ее слова меня не убеждают. Она хочет, чтобы это не повторилось, но она не может этого пообещать. Людей, которых мы любим, не всегда удается спасти.

ПЕННИ

файл 302: Принцесса и счастливый поворот судьбы – открыть.

Прекрасная новость! Иззи случайно услышала, что мамы недовольны Пандорой. Они считают, что она слишком разбрасывается. Вероятно, они полагают, что ей нужен помощник.

Это может сработать мне на руку.

Пока все новости. Пока…

Блокировка.

Файл 302: Принцесса и счастливый поворот судьбы – заблокировано.

ХАДЖИ

Мне еще не приходилось летать на транспортном коптере. Странный на вид летательный аппарат с наклонным винтом, аэродинамический, гладкий и обтекаемый, похож на черное яйцо с пропеллерами на регулируемых крыльях. Во время полета, пока колеса не коснутся песка, и пока работает мотор, весь его корпус сотрясает вибрация. Сегодня утром по небу плывут тяжелые облака, солнце едва проглядывает сквозь дымку, и лишь кое-где пробивают себе дорогу к земле его красноватые лучи.

Яйцеобразный коптер раскрывается, и из него выходит Пандора. Она радостно машет рукой встречающим. Мы машем ей в ответ и спешим навстречу. Первым добегает отец.

– Исаак… – говорит она, крепко его обнимая и кончиками пальцев дотрагиваясь до его щеки. Мне всегда нравились тепло их отношений, их нежность друг к другу, симпатия, не нуждающаяся в словах. Из всех родственников она ближе всех моему отцу. Даже если они в чем-то не согласны друг с другом, они все равно поддерживают друг друга.

Она мне родственница не по крови, и все же в моем сердце теплится любовь к ней. Ее губы всегда готовы к улыбке, но в глазах живут грусть и скорбь. Она пользуется пудрой с блестками, чтобы отвлекать взгляд от ее раненых глаз, но, сколько бы ни серебрила она лицо, я все равно вижу печаль в ее глазах. Желание защищать ее рождает мечты, и они мне нравятся, мне приятно думать об этом. Увы! Из этого ничего не выйдет. Мы совсем не подходим друг другу, и мне не хватит опыта, чтобы утолить ее печали.

Она обнимает меня, и я кладу подбородок ей на плечо, вдыхаю аромат кокосового шампуня ее растрепавшихся на ветру волос.

Далила показывает ей трех африканских лисичек, и она вскрикивает от восторга. Они появились у нас несколько недель назад. Большеглазые малыши очень подвижны, обожают играть, им нравится наша только что спустившаяся с небес гостья. Они обнюхивают и облизывают ее пальцы, она раскрывает ладони, треплет их рыжие спинки.

– Не взять ли мне их себе? – говорит Пандора, и мы дружно уверяем ее, что пустынные длинноухие лисички – прекрасные друзья. В конце концов она все-таки отказывается. Она слишком занята. Она много путешествует. Она не сможет ухаживать за ними должным образом.

– Ты уверена? – спрашивает моя младшая сестренка и опускает лисят на песок.

Лисята тотчас сплетаются в клубок, путаются поводками, носятся друг за другом и самозабвенно дерутся.

Кстати, о лисичках: мой брат Нгози оказывается проворнее меня, он подхватывает ее вещи раньше, чем я успеваю подумать об этом. Она восхищается, насколько он стал сильным, а я беспомощно кусаю губы. Избавиться от ревности я могу, только посмеявшись над своими чувствами и над самим собой, что я и делаю про себя, и ревность отпускает.

И Мутазз, и Рашид в прекрасном настроении. Здороваясь с Пандорой, они ведут себя сдержанно, никаких сцен. Я не ожидал. Они и сейчас ладили бы между собой, но события последнего года и смерть Гессы очень изменили их обоих, как, впрочем, и всех нас. Однако, в отличие от нас, в смерти Гессы они винят отца.

Сестра возится с лисятами, пытается разнять их. Один из малышей видит добычу и, подчинившись охотничьему инстинкту, вырывается у нее из рук, мчится к цели, цепляясь за все поводком. Я бросаюсь за малышом, хотя и не надеюсь догнать его, но знаю, что успокаивающе действую на наших питомцев. Я зову его, хлопаю в ладоши, и вскоре лисенок скачет обратно, страшно довольный собой, держа в пасти извивающуюся огромную самку скорпиона; панцирь треснул, и мы видим, что самка беременна.

– Молодец, – хвалю я его.

Добыча у него в зубах сопротивляется все слабее и слабее. Я ничем не могу помочь ни скорпиону, ни неродившемуся потомству. Я могу только отвлечь лисенка, чтобы он оставил в покое свою жертву. Я опускаюсь на колени и ласково говорю с ним.

– Ты молодец, – говорю я ему, – ты настоящий охотник. Теперь отправляйся домой, маленький добытчик. Ложись, поспи до ночи.

Скорпионы смертельно опасны, но я люблю их не меньше, чем самое милое Божье творение.

С лисенком в руках я иду вслед за всеми к лагерю. Далила ждет меня, берет у меня поводок, и дальше мы идем вместе. Пандора пробудет у нас час или два, нужно починить машины отца. Потом она отвезет нас туда, где мы еще никогда не были.

ПАНДОРА

Жизнь научила меня многое делать своими руками. Я умею собирать, разбирать, чинить, калибровать, модернизировать и усиливать почти все, что состоит из деталей. Я довольно быстро работаю, из меня бы получился великолепный эльф для мастерской Дедушки Мороза. Но сегодня мой противник – Аргос 220-G. Я бьюсь с ним как одержимая, пот застилает глаза, ожерелье прилипает к груди, но сенсоры окружающей среды все равно не работают, сколько я ни стараюсь.

– Десять тысяч? – спрашивает Исаак. (Это кодовые слова, означающие признание неудачи.)

– Пока нет, – возражаю я.

Я уверена, что рано или поздно я починю эту штуковину, но с таким же успехом с этим справятся и обезьяны, если они не будут ограничены во времени, если с ними не произойдет ничего фатального, и если они смогут оторваться от сочинения пьес за Шекспира. «Рано или поздно» – совсем не то, что мне нужно, поскольку у меня график. Так говорил мой отец. Впрочем, он до сих пор говорит так. Он знает много прекрасных мудрых высказываний и делится ими с окружающими, правда, сам он нереальный.

– Ты же знаешь, я считаю подобную терминологию крайне уничижительной.