Братья-рыцари и камни Гроба Господня - Алекс Никмар Страница 8

Гийом де Ногаре не знал что сказать. Новость о демонах, точнее — подтверждение уже и так слышанных им слухов, на некоторое время заставила его забыть о цели своего визита к коадьютору. Чтобы скрыть своё изумление, он даже прокашлялся, после чего попытался свести всё к шутке:

— Мессир коадьютор! А не думаете ли вы, что это всё — не более чем пустые слова? Взять хотя бы того же сенешаля Сен-Мора. Он там, в своей засаде, для храбрости видать хорошо выпил, вот ему что-то спьяну и привиделось. Может быть — пролетела большая сова, а он не разглядел, полез на коров с мечом и в темноте рубанул наотмашь такого же пьяного рыцаря, каким был и сам, да так, что тот без руки и остался?..

— Нет, не думаю. А кто тогда перебил латников и арбалетчиков из его отряда? Тем более, что подобных донесений у меня несколько штук, так что все врать не будут — ни смысла, ни выгоды в этом нет. Скажу вам так: у королевства появилась новая серьёзная угроза — она реальна и последствия её появления непредсказуемы!

При этих словах коадьютора Франции, главный королевский советник и хранитель большой королевской печати сбросил с лица шутливое выражение и покачал головой — если всё обстояло так, как сказал Ангерра́н де Мариньи, то ни о каких шутках уже не могло идти и речи:

— Да уж, монсеньор коадьютор, вы меня, признаюсь, очень сильно удивили, — де Ногаре набожно перекрестился. — Коль уж в нашем королевстве появились неведомые крылатые демоны — значит у нас не всё так ладно, как нам того хотелось бы. Тут не знаешь, что делать с нашими английскими, бретанскими, бургундскими и фламандскими «братьями во Христе», а что делать с исчадиями Ада — это действительно вопрос.

Спохватившись, коадьютор указал де Ногаре на высокий, обитый кожей и искусно отделанный бархатом стул:

— Присаживайтесь же, мой друг, что это вы стоите, как какой-нибудь легист на докладе?! Вы правы: нам есть над чем подумать…

Некоторое время оба королевских советника молчали. Коадьютор терпеливо ждал, когда хранитель большой королевской печати объяснит ему причину своего раннего визита. Де Ногаре в свою очередь тоже не торопился начинать очень важный для него разговор. Он хорошо понимал, что то, что он собирался предложить де Мариньи, может вызвать с его стороны двоякую реакцию:. коадьютор короля мог, как полностью поддержать предложенную ему идею, так и решительно отвергнуть её, а это уже могло иметь негативные последствия и для самого де Ногаре.

— Вы же помните, что сегодня начинается большая королевская охота, которую все так ждали…

— Конечно, мессир де Мариньи: весь Консьержери́ уже неделю, как только об этом и говорит. Но по моим сведениям, гигантский вепрь, которого королевские егеря выслеживали целых две недели, вчера вечером прошёл через расставленные кордоны загонщиков в самую глубь дубравы Руврэ. Выследить его там теперь будет очень непросто. Думаю, что король Филипп будет очень недоволен.

Де Мариньи удивлённо вскинул брови:

— Действительно?! Но я об этом ничего не слышал!

Хранитель большой королевской печати лишь усмехнулся ему в ответ и, многозначительно подняв указательный палец, негромко произнёс:

— Да, мессир, вы правы. Об этом ещё никто в Консьержери́ не слышал.

Ангерра́н де Мариньи ненадолго замолчал, обдумывая услышанное, потом, так же тихо, как и де Ногаре, он спросил:

— Мой друг, что вы имеете в виду? Вы говорите какими-то загадками или это не более чем шутка? Если последнее — верно, то я вас не совсем понимаю.

Лицо Гийома де Ногаре стало совершенно серьёзным, и это не укрылось от внимательного взгляда коадьютора:

— То, что вепрю удалось скрыться от загонщиков, конечно весьма печально, но даже если бы это было не так, я думаю, что нашему благословенному королю найдётся чем заняться и без охоты на дикого зверя — её-то всегда можно будет начать на день позже. Дело в том, что сегодня кое-что произойдёт, и это кое-что настолько важное, что заслуживает того, чтобы наш светлейший король за ним пронаблюдал лично…

На этих словах де Ногаре сделал небольшую, но многозначительную паузу. Глаза коадьютора засветились живым интересом:

— Прошу вас, продолжайте, мессир де Ногаре. Я вас очень внимательно слушаю.

— По моим сведениям, сегодня в Париже появится не кто иной, как сам Великий магистр храмовников. Конечно же: он прибудет в город не один, а в сопровождении сильного отряда из братьев-рыцарей и пехотинцев, но поверьте — все они будут охранять не его…

Хранитель большой королевской печати вновь многозначительно замолчал, и Ангерра́н де Мариньи, уже окончательно им заинтригованный, нетерпеливо поощрил его жестом руки и энергичным кивком головы:

— Говорите же, мессир!

— Я получил тайное письмо, в котором чётко указывается, что этот отряд будет сопровождать архив и реликвии ордена, которые будут перевозиться на телегах. Однако лично я уверен в том, что де Моле наконец определился со своей главной резиденцией — это будет французское командорство храмовников — неприступный Тампль.

— Если это и так, то что это нам даёт?

— А даёт нам это уверенность в том, что с архивом и реликвиями из Святой земли, тамплиеры привезут сюда, в свою новую главную резиденцию и ещё кое-что. Это — казна, и теперь она будет у нас под боком.

В кабинете коадьютора снова повисла тишина. Де Ногаре знал, что Ангерра́н де Мариньи так же относится к храмовникам, как и он сам. У него были основания так думать, и в этой своей уверенности он был прав…

Будучи мудрым и прозорливым политиком, коадьютор короля Франции не мог забыть о том, как Великий магистр Жак де Моле развеял в прах блестящую идею Филиппа Красивого стать следующим Великим магистром ордена Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова.

Дело было так. Король, прекрасно понимал, что после потери всех своих владений и крепостей в Леванте, тамплиеры — рано или поздно — будут вынуждены