Амулет мертвеца - Константин Чиганов Страница 39

Если амулеты не добудем, надо же Дашке хоть что-то на память?

— Сколько? — спросил он.

— А сколько за беду мимо отведу? По сотенке, юноша странный с ликом лунным, глазом багряным.

— На тебе двести, — Данил достал удачно завалявшиеся в кармане две желто-бурые бумажки.

— Выбирай! Другу, подруге, супруге-подпруге, кошке-собачке иль какой мертвячке.

«Тьфу на тебя, козлодоев», подумал Данил. Выбрал черного котика с блестящими глазками из треугольных зеленых камешков и бурого козлика с охряными рожками.

Дед взял деньги и незаметно испарился.

В машине Данил достал козлика и протянул викингу, тот как раз закончил заправку и сел за руль.

— Держи. Талисман от местного колдуна.

Внезапно Оле и не подумал хмыкать или отмахиваться. Взял козлика двумя пальцами, осторожно дунул — свистулька отозвалась очень похожим блеянием.

— Благодарствую, — сказал северянин, — правда, не шучу, такие штучки не даром приходят в руки. Назову его Тангниостр. Будет распугивать нечисть на дороге. Не дракон на штевень, но тоже хорош, зверь Тора.

Хорек высунул нос сзади, фыркнул — несъедобно.

Оле поставил козлика в безопасный, выдавленный в пластике торпедо лоток за лобовым стеклом. Завел урчащий не громче котенка дизель и включил фары.

Данил приложил к губам неожиданно теплого котика и подул — услышал жалобное мяуканье. Мастер, однако же. А ведь дуть надо под хвост, чертова издевка. Спрятал игрушку в нагрудный карман и застегнул понадежнее. Даше понравится, кошатнице и немного ведьме.

Он подумал, как, наверное, тоскливо было Ольгеру видеть победу христианского мира над родным языческим. Вальхаллу отменили, оставили крылышки и облачка, ни мяса, ни драки, ни милых подруг-валькирий. Тут и глиняному козлику порадуешься.

Они выкатились с освещенного мирка заправки в темную древность, только лента дороги в белой разметке возвращала в век двадцать первый. Мощные фары пробивали сумрак и выхватывали в тумане седые ели по обочинам. Последний темно-кровавый луч угас на западе.

Старая Ладога и что б там ни было в ней ждала черный вездеход ранним утром.

«Котик усатый по садику бродит, а козлик рогатый за котиком ходит» — вместо сна прицепилась фортепианная подпевулька из детства, когда родители безуспешно хотели его окультурить. Охти. Живы и здоровы, он узнавал регулярно.

Данил в который раз представил свое явление в родительском доме — холодного, красноглазого упыря, вылезшего из могилы… крик матери… крик ужаса, он-то их хорошо знал… и засунул мысли поглубже, во тьму подкорки.

Они прибыли вскоре после восхода.

Уютный городок с двумя монастырями, старой крепостью, церквями двенадцатого века, в дивной излучине Волхова. Данил в прежней жизни тут не бывал, но перед поездкой порылся в сетях, к тому же свои археологические истории рассказывала Даша. Тут и светофоров почитай что не было, без надобности. Идиллия.

«Такие городки хорошо грабить раним утром», вспомнил он бессмертного героя.

Их черный экипаж проскочил мимо раскрашенного красным и синим домика с портретами Маркса, Ленина и почему-то Калинина на фронтоне, миновал каменную глыбу с высеченным напоминанием, мол, Старая Ладога первый град Рюрика… и с неправильной датой (Данил и при жизни не жаловался на память, теперь же что угодно, особенно факты практически бесполезные, приклеивались к ней с прочностью цианакрилата). Оле явно знал куда ехать без навигатора. Нарядно выкрашенные черным и белым поребрики мелькали в глазах.

— А ты часто тут бывал? — спросил Данил. — А то я почитал кое-что про городок, но не так чтоб.

— Не. Раз ходили с белым щитом. Но тогда все было чуть иначе. Гостиный дом там, где теперь крепость. Дрэка мы через волок вели. А содрали кстати серебром, троллевы дети. Да ничего, места знакомые. Кабак и постоялый двор я найду везде и в любом веке.

Маленькая частная гостиница предоставила им пару темноватых комнат, а их коню место во дворе.

— Пошли погуляем так, пешком? — предложил Ольгер. — Раз ты читал, грамотей, будешь моим экс-куроводом. Или как там?

Данилу показалось, тот валяет дурака. Но он не стал отказываться. Теплый, ясный день, нежаркое солнце сквозь облака-паутинки еще греет вовсю, а устать до смерти им не грозило.

Оле, конечно, взял сумку с «кое-каким барахлом» и хорьком. Тот высунулся в расстегнутую молнию, вглядываясь, нюхая и слушая. Данил позавидовал — звери не маются «и повторится все, как встарь», им все всегда внове.

Они прогулялись к старой серой крепости, с островерхими кровлями над круглыми башнями.

Оле ткнул пальцем в изрядно заросший раскоп у надвратной прямоугольной башни — здесь, мол, и был большой дом северных гостей. В крепости, после краткой беседы с дружелюбной старушкой-смотрительницей — «приятно видеть энтузиастов, молодежь еще тянется к истории», особенно на в молодежь годился викинг, еще ухмылялся, змей, — побродили по маленькому музею внутри. Где самым большим экспонатом был недурной макет крепости, времен польского нашествия, когда она еще была кому-то нужна.

Заглянули в белую квадратную церковь Георгия Победоносца, первую каменную на Руси, даже внутрь удалось зайти, по земляным ступенькам вниз, ибо за десяток веков строение ушло в почву.

Взамен экскурсовода Данил указал на фреску сурового, резкого письма, в палевых тонах.

Там Георгий ехал на белом коне, но не поражал никого копьем, а рядом черноволосая царевна вела на пояске усмиренного змея, мордой похожего на таксу. Данил чуть не сказал «прямо с тебя писали». Вот тебе, Егорий, свечка, а тебе шиш, окаянному. Хотя тут куда попадешь.

— Знаешь, а мне гуманный вариант легенды нравится больше, — признался он, — правда, чего со змием делать, непонятно. Довольно прожорлив, и все мясо подавай.

— Отправили жрать тогда еще нехристей, — сказал Ольгер, — за ними всегда водилось. Господа гуманисты женосжигатели. Девица-то крута…

На миг его лицо стало грустным.

— Пошли на берег, ээ… подышим, — предложил молодой энтузиаст энтузиасту старше дряхлой крепости.

— Идем. Там хоть воспоминания не одолевают.

Над рекой он стоял долго, впитывал солнечное тепло, глядел на бегущую темную воду и низкие, зеленые еще курганы кругом. Данил не мешал.

Они побывали и в мужском монастыре, причем на освященной земле Ольгер и не подумал мучительно страдать, с видимым удовольствием слушая колокольные голоса.

После монастыря Данилу позвонила Даша. Виртуально расцеловала и попросила прочесть «один интересный текстик, мне знакомая случайно в архиве нашла, может из поминальника. Она и сама не знает откуда».

Текстик оказался подслеповатым сканом странички с репринтными ангелочками по сторонам слащавого заглавия «Благодетельная сила детской