Невероятное наследство (книга 2) - Лана Лэнц Страница 38

А ведь когда то они были способны убить ядом любого, кто позволил бы себе приблизиться к их хозяйке без разрешения. Да, что я тебе это рассказываю, ты и сам наверняка всё помнишь? Увы, время не остановить, всё уже в прошлом.

— Люба, позволь представить тебе Эвриалу Горгону, — спохватился бес. — Одну из сестёр небезызвестной Медузы, думаю, про неё ты слышала.

— Здравствуйте, — вежливо поприветствовала хозяйку девушка.

— А это, Любовь Зимина — моя новая владелица. Пока начинающая ведьма, но в будущем ты о ней ещё услышишь, очень могучая, я равных ей по силе почти не встречал, — произнёс Мартын, указывая взглядом на Любу и обращаясь уже к Эвриале.

— Так они не укусят? — на всякий случай переспросила девушка, с опаской косясь на змеек, которые, как оказалось, не спускали с неё своих зелёных глаз.

— Тебя не тронут, ты им понравилась. Иначе не дрожала бы от страха, а визжала от боли, когда одна из них проползла по твоей руке. Но она тебя не укусила!

Можешь подойти и погладить их, если хочешь, они этого точно хотят, я чувствую.

Люба вопросительно посмотрела на беса. Тот кивнул в ответ.

Девушка осторожно подошла к Эвриале и вытянула вперёд руку.

Косы моментально расплелись и поднялись аурой вокруг головы Горгоны, почти так, как их рисуют художники.

Любаша зажмурилась от страха, но через пару секунд открыла глаза.

Змейки, словно ласковые котята тёрлись о её руку, только вместо того, чтобы мурлыкать, тихонько шипели, даже не шипели, а скорее довольно посвистывали, прикрыв свои блестящие глазки. Со стороны это выглядело очень мило.

— Ну, как, не страшно? — спросила, улыбнувшись, хозяйка необычной шевелюры.

— Нет.

Люба улыбнулась в ответ.

— Они даже симпатичные. А можно вам задать вопрос?

— Конечно. Вы присаживайтесь, как говорят у вас на родине «в ногах правды нет», вы же из России, я не ошиблась?

— Да, оттуда, — ответила девушка, усаживаясь на диван рядом с бесом, теперь уже без опаски. — Мы с одноклассниками в школе изучали мифы древней Греции, нам рассказывали, что ваша сестра могла взглядом превращать людей в камень. Тогда почему вы смотрите на нас и ничего такого не происходит? Или такое проклятье было только у Медузы? Извините, наверное, вам неприятны такие вопросы, просто…

Люба слегка замялась, не зная, как лучше выразить свою мысль.

— Волосы у вас такие же, вот я и подумала…

— Я тебя поняла, — ответила её собеседница, устроившись в кресле напротив. — Всё нормально. Медуза была единственной смертной из нас, к тому же самой красивой. Ей завидовали даже богини. Из-за этого с сестрёнкой и случились все беды.

«Самой красивой? Куда ещё красивее-то, разве это возможно?» — подумала Люба.

— В остальном мы все похожи, так что мои глаза не так безобидны, как это может показаться. В старых сказках, именуемых мифами, не было сказано, что взгляд, который обращает в камень людей и животных, можно контролировать. А контролировать его очень даже просто.

Попытаюсь тебе понятнее объяснить…

Это, как дышать… Можно носом, а можно ртом. В гневе очень сложно отрегулировать дыхание, так и тут.

Конечно же, у меня бывали случайные статуи, ничего не поделаешь, когда я не могла себя сдержать, бывало и такое. Но с возрастом учишься и этому.

Ты же понимаешь, что бессмертие гарантирует много времени для таких тренировок. Сейчас я могу обратить в камень даже растение.

Если раньше мне было нужно смотреть в глаза кандидату в скульптуры, то теперь и этого не требуется. Достаточно лишь бросить взгляд и захотеть этого.

В разные века я делала подобное даже на заказ.

— Убивали по заказу? Вы были киллером? Ой, простите…

Эвриала рассмеялась.

— Могла бы. Но это бы означало выдать себя. Я была не киллером, а скульптором.

За работы, где необходимо портретное сходство, сама понимаешь, не берусь, но остальные обеспечивают меня безбедной жизнью. Люди любят окаменелости.

Кстати, можно сделать и маленькую статуэтку, но для такого нужен сильный колдун, который сумеет изготовить специальное зелье, тогда с его помощью я могу добиться нужного размера, но это сложно. С магами вообще опасно работать, они очень часто ищут выгоды и могут выдать чужие тайны, поэтому работать приходится с каждым только один раз. Потом я вынуждена обращать его в камень и разбивать, как неудавшийся монумент.

Это на латыни, — пояснила хозяйка, в ответ на удивлённый взгляд, — слово «монументум» означает «воспоминание», а вспоминать о нём мне точно не хотелось. Зелье это, к сожалению, недолговечно, поэтому второй раз его уже не используешь. Вот если бы найти такого чародея, который умеет держать язык за зубами… но ведь никогда не угадаешь наверняка, вот и приходится перестраховываться.

— Так вы живых людей и сейчас превращаете в камень? Ради денег?

Девушка не смогла скрыть возмущения в своём голосе.

Мартын незаметно нажал на мизинец Любы, давая понять, что с женщиной напротив нужно говорить, аккуратнее выбирая слова.

Эвриала ухмыльнулась, заметив этот жест.

— Не бойся, бес, меня давно не смущают вопросы людей, я привыкла. Твоя хозяйка — милая девочка, а то, что она обо мне никому не скажет, я уверена. Ты, друг мой, гарант этому. Она станет очень сильной со временем, я в это верю, возможно, даже поработаем вместе когда-нибудь, но пока — обычная любопытная малышка, с которой я совсем не против поболтать.

Сам знаешь, что скрывать свою сущность не просто, а когда есть возможность не притворяться, то это дорогого стоит.

Мартын кивнул, хотя явно напрягся, он был уверен, что никто не становится лучше со временем, а Эвриалу он похоже знал неплохо.

— Любочка, — продолжила Горгона, — последним моим мужем был колдун, он знал, кто я и готов был принять это. Но чувства иногда уходят, оставляя после себя раздражение и горький осадок.

С таким, как Мартын, проще, если надоест, он может изменить внешность, но всё равно будет тебе предан и не обманет.

— Мы не… — начала было Люба, но бес снова осторожно нажал на её мизинец.

— Я, хоть и не такая, как все, но всё-таки женщина. Моего избранника выводили из себя мои волосы. Сначала те, которые иногда забивали слив в душе, несмотря на то, что это всего лишь на сутки, ведь потом они обращались в пыль. Затем они злили