Портрет с девятью неизвестными - Небоходов Алексей Страница 25

На мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь слабым треском дров в камине. Пьер задумчиво наклонил голову, его взгляд упал на дневник.

– Звучит как что-то из готического романа, – произнёс он, но в его голосе не было романтической лёгкости. – Вы действительно думаете, что это имеет отношение к происходящему?

Ренар поднял взгляд на Пьера, его лицо выражало терпеливое недоумение.

– Мы не думаем. Мы видим. Картина меняется. Фигуры становятся всё чётче. И с каждым изменением… кто-то умирает.

Пьер, услышав это, слегка напрягся, но быстро взял себя в руки. Он шагнул к столу, небрежным движением перелистнув страницу дневника.

– И вы считаете, что Я… как-то связан с этим? – его голос звучал спокойно, но в нём сквозила едва уловимая угроза.

Катрин не удержалась от ответа:

– Мы не знаем, кто с этим связан. Но вы владелец отеля. Если кто-то и должен знать об этом месте, то это вы.

Пьер внимательно посмотрел на неё, его взгляд стал холодным.

– Если бы я знал, что происходит, мадам Лаваль, я бы уже давно вмешался, – ответил он, его голос стал жёстче. – Я управляю этим местом, но не всем, что в нём скрыто.

Катрин и Ренар обменялись взглядами. Ренар снова обратил внимание на дневник, его пальцы пробежались по строкам.

– Здесь упоминается, что картина была приобретена в конце XIX века. Вы знали об этом?

– Разумеется, – ответил Пьер. – История отеля хранит множество деталей. Но никогда не было свидетельств того, что эта картина способна на нечто… подобное.

Катрин, не отрывая взгляда от Пьера, спросила:

– Вы хотите сказать, что никогда не замечали, как она меняется?

Пьер чуть помедлил, но затем ответил:

– Я привык к тому, что люди видят то, чего нет. Особенно в таких местах, как это.

– Значит, вы думаете, что это просто иллюзия? – уточнил Ренар, его голос стал резче.

– Я ничего не думаю, – отрезал Пьер. – Я пытаюсь сохранить порядок. Но если вы хотите выяснить правду, я не буду вам мешать.

Он отступил, словно ставя точку в разговоре. Его взгляд скользнул по картине, и на мгновение его лицо стало непроницаемым.

– Удачи вам в поисках, – бросил он, повернувшись к выходу.

Катрин посмотрела ему вслед, её взгляд был напряжённым.

– Он что-то скрывает, – тихо сказала она, обращаясь к Ренару.

– Возможно, – согласился тот. – Но пока у нас нет доказательств.

Они снова посмотрели на картину, где лицо Антуана, окружённое безликими фигурами, смотрело на них с загадочным спокойствием. Казалось, что каждый следующий шаг приближает их к разгадке, но с каждым ответом вопросов становилось только больше.

В гостиной, освещённой мягким светом камина, снова собрались гости. Пьер, после недолгой, но напряжённой беседы с Катрин и Ренаром, стоял у окна, откуда виднелись заснеженные вершины Альп. Остальные молчали, каждый погружён в свои мысли.

Жанна Дюваль, сидевшая в кресле у огня, подняла голову. Её тёмные глаза внимательно оглядели собравшихся, и она молвила, словно продолжая давно начатый разговор.

– Мы все чувствуем это, – произнесла она, её голос прозвучал мягко, но решительно. – Это место, эта картина… они питаются нами.

Её слова заставили всех вздрогнуть. Катрин, стоявшая у камина, медленно повернула голову в её сторону.

– Питаются? – переспросила она, её голос прозвучал сдержанно, но в нём звучала нотка скептицизма. – Что вы имеете в виду?

Жанна чуть улыбнулась, но в её улыбке не было тепла.

– Мысли, страхи, слабости… Всё, что мы пытаемся скрыть, становится пищей для картины, – ответила она, её голос звучал как предупреждение. – Она дышит этим.

Филипп Готье, сидевший в углу с бокалом бренди, издал тихий смешок.

– Дышит? – насмешливо спросил он и поднял бровь. – Это уже слишком, мадам.

– Правда редко бывает удобной, – резко ответила Жанна, её взгляд остановился на Филиппе. – Посмотрите на нас. Каждый с самого начала чувствовал это место. Но вместо того, чтобы разобраться, мы позволили ему сломить нас.

– Вы предлагаете бороться с отелем? – холодно спросил Эмиль Дюмон, не скрывая сарказма.

– Нет, – ответила Жанна, её голос стал твёрже. – Я предлагаю осознать, что происходит. Пока мы поглощены страхом, картина набирает силу.

Катрин внимательно слушала, а потом шагнула вперед, задержавшись перед холстом. Лицо Антуана, замершего в вечном ужасе, смотрело прямо на неё.

– Если картина питается страхом, – сказала она, глядя на полотно, – как это можно остановить?

Жанна молчала несколько секунд, затем её лицо стало серьёзным.

– Единственный способ – не давать ей того, чего она хочет, – сказала она. – Не бояться.

– Не бояться? – громко переспросил Филипп. – В этом доме, где каждый шаг приносит новые смерти? Где каждое лицо на картине – это напоминание о том, что следующий можешь быть ты?

Его слова прозвучали резко, словно удар. Софи, сидевшая в кресле, вздрогнула, а её руки судорожно сжали подлокотники.

– Она права, – неожиданно произнес Ренар, поднимаясь с места. Его голос был твёрдым. – Пока картина видит в нас страх, она будет использовать его против нас.

– Тогда почему мы ничего не делаем? – внезапно выкрикнула Софи. Её лицо было бледным, а голос звучал на грани истерики. – Почему мы просто сидим и говорим? Это не поможет нам выжить!

– Софи, прошу вас, успокойтесь, – сказал Пьер неожиданно мягко. – Мы пытаемся найти решение.

– Решение? – Софи резко повернулась к нему. – Ваше решение – ждать, пока картина убьёт нас всех?

Пьер отвёл взгляд, но ничего не ответил. Катрин подошла к Софи, осторожно положив руку ей на плечо.

– Мы найдём способ, – сказала она тихо. – Но паника сейчас не поможет.

Софи выдохнула и закрыла лицо руками. Гости снова замолчали. Каждая фраза, произнесённая вслух, становилась слишком тяжёлой. Жанна, взглянув на Катрин, чуть покачала головой.

– Мы должны оставаться вместе, – сказала она. – Поодиночке мы слабы. Но если мы будем действовать как одно целое…

– Какое одно целое? – напряжённо перебил её Эмиль. – Вы думаете, кто-то из нас не подозревает остальных?

Эти слова молотом ударили по атмосфере в комнате. Теперь каждый из гостей смотрел друг на друга с тенью подозрения. Жанна поднялась. Её фигура в слабом свете камина казалась больше, чем есть.

– Именно поэтому мы должны быть осторожными, – твёрдо сказала она. – Картина играет на нашем недоверии. И если мы позволим ей разорвать нас, она победит.

Пьер отошёл к окну, его взгляд снова устремился на метель за стеклом. Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал. Катрин подошла ближе к картине, её пальцы слегка коснулись края рамы.

– У нас есть выбор, – произнесла она, не отводя взгляда от холста. – Либо мы позволим ей диктовать нам правила, либо найдём способ её обмануть.

Тишина, воцарившаяся после слов Катрин, была плотной, как натянутая струна. Но это напряжение длилось недолго. Взгляд Эмиля, полный раздражения, скользнул по гостям, словно он искал, кого обвинить.

– Обмануть картину? – произнёс он, его голос звучал холодно, с лёгкой насмешкой. – Вы говорите так, будто это игра. Но кто-то из нас точно знает правила.

Филипп Готье, сидевший в углу с видом усталого равнодушия, бросил на него тяжёлый взгляд.

– Если вы хотите сказать, что кто-то из нас виновен, то говорите прямо, – резко ответил он, откладывая бокал на стол. – Мне надоело слушать намёки.

– А вы разве не видите? – Эмиль шагнул ближе, его пальцы слегка сжались в кулак. – Вы, музыкант, всё время сидите в стороне, как будто всё происходящее вас не касается.

Филипп грозно встал:

– А что, по-вашему, я должен делать? – бросил он в ответ. – Кричать, как вы, или молча искать виноватого?

Жанна, наблюдавшая за их перепалкой с тихим спокойствием, вдруг подняла руку.

– Перестаньте, – произнесла она, её голос был мягким, но твёрдым. – Это именно то, чего хочет картина. Вы становитесь её марионетками.