Ноосферату - Дэйв Макара Страница 2

Стропа кабинки громко щелкнула, выбивая только что закрывшуюся дверь лифта, затем еще и еще треск и вот уже кабинка летит с сорокового этажа вниз, навстречу отсутствующим пружинам безопасности, теряя так и не закрепленные башмаки экстренного торможения.

Идиллия распиздяя!

Собравшись на тротуаре, напротив входа, смотрел, как суетится народ, как подлетела, в кои-то веки за пару минут, новенькая «Скорая», а следом замигали маячки полиции, оглашая спящие улицы своими сиренами.

Вновь истаяв, пробрался ближе к лифту.

Адское месиво!

Даже и не поймешь, сколько тел в развалившейся кабинке, но вот одно, к моему удивлению как раз давешней испуганной брюнетки, даже и не сильно помято.

Личико тоже уцелело, а вот переломы, увы, «не совместимые»…

К моему удивлению, брюнетка закашлялась и открыла глаза.

Даже такая, переломанная, сплющенная и явно испытывающая совсем не детскую боль, брюнетка оказалась реальным бойцом!

Пока народ отвлекался, считая количество ног и рук, туманом скользнул к девушке и без сожаления влил в нее тот остаток сил, что всегда держу в виде НЗ, для себя лично.

На ноги это ее мгновенно не поставит, но вот дожить до операционной запросто позволит.

А если все пойдет по моему плану, то и операционная ей не понадобится.

Иногда ведь надо делать добрые дела!

Это я не об уничтожении бандюганов, разумеется, хотя, именно это делать мне нравилось больше всего!

Я забился в темный уголок, одной частью наблюдая, как полиция и скорая вытаскивает из лифта тела, сортирует их по степени побитости и складывает в рядок, упаковывая в черные пакеты.

А вот вторая моя часть принялась напоминать, как я до жизни такой докатился…

… Тот, кто перенес врачебную комиссию в этот район, совсем не знал этот район! И пусть он неофициально назывался «52-м районом», а официально – районом «имени Октябрьской революции», но жители окрестностей иначе чем «сучаринск» его не называл.

С виду – спальный район от завода, а в реальности – рассадник молодежных банд, каждая из которых хвасталась исключительно жестокостью.

И вот теперь я здесь прохожу освидетельствование, что не гожусь к службе в рядах Армии, защищающей мир и порядок на всем белом свете!

И полбеды на это освидетельствование, главное, что все документы уже давно проштемпелеваны, а меня все не вызывают и не вызывают!

Поиграв с замком рюкзака, мысленно распростился с идеей успеть пофотать местный, ужасно заросший и оттого такой привлекательный, парк!

- Сергеев! – Совсем не молодая и точно не симпатичная медсестра высунула голову в дверь и выкрикнула мою фамилию, наконец-то прекращая эту пытку.

Я вновь вошел в угловой кабинет с тремя окнами – два по одной стене и одно на другой – и замер, ожидая, пока сидящая напротив меня женщина прочтет мое дело, посовещается с сидящими рядом товарками и поставит самую большую, просто огромную, фиолетовую печать на моем личном деле!

- Так-так… Сергеев Се Кенович… - Ну, да, папочка у меня кореец, фамилию свою сыночку оставить постеснялся, зато вот имя-отчество свое – оставил за милую душу, скотина!...

И пусть злоба за эти годы остыла, но когда вот так, по слогам читают мое ФИО, она возвращается.

- … Признать не годным к несению воинской службы, по статьям… - Я вздохнул, радуясь наконец-то закончившемуся балагану. – Сегодня, после обеда придете и заберете документ…

Я немного офонарел – нафига после обеда, если мой военный билет лежит прямо перед ней, а над ним, справа-сверху лежит в чернильной коробочке заветная Круглая печать?!

- После обеда! – Отрезала главврач и закрыла мое дело, давая понять, что разговор окончен.

Убравшись из комнаты, замер в коридоре, решая для себя, ждать здесь или выйти на улицу, зайти в столовку, а потом вернуться с чистой совестью и набитым брюхом?!

- На время обеда, посторонним на территории находиться запрещено! – Рыкнул на меня старичок-комендант, седой, как лунь и сморщенный, как обезьяна. – Иди отсюда!

Вытолкав меня за дверь, дедок закрыл дверь, сердито прогремев засовом.

Мысленно матерясь, спустился с пятиступенчатого, бетонного крыльца и обойдя забор больнички, вывернул на улицу.

Не удачно вывернул, аж зубы заныли, как не удачно!

Прямо передо мной, метрах в десяти шестеро плотно сбитых парнишат докапывались до молодой парочки, явно требуя не денег или сигарет.

Прикинув, что я, с моим рюкзаком, в котором притаилась камера за триста тыщ, явно очень лакомый кусочек, начал медленно отступать в сторону больницы, надеясь успеть добежать до крыльца и достучаться, а там, глядишь, либо успею милицию вызвать, либо чудо случится.