Исекайнутый - Ascold Flow Страница 73

у стены, задумчиво выводя строчки в своём гримуаре. Пальцы двигались с отточенной точностью, будто записывали не магические формулы, а тончайшие узоры. Закончив, она неторопливо захлопнула книгу, щёлкнула пальцами — и та сжалась до размеров карманного справочника, после чего исчезла в её кожаном подсумке.

— Ну что, управился со своим озабоченным подростком? — хмыкнула она, не поворачивая головы. — Если у него уж совсем свербит, могу навести на одну служанку. Мужика у неё нет, фигура — загляденье, характер… ну, своеобразный, но для вашего летающего извращенца это ведь не критично? Ему же только посмотреть.

Я лишь тяжело вздохнул, а рядом со мной воздух вспыхнул алым — Елисей буквально покраснел с головы до пят.

Нет, ну серьёзно. Как у него это выходит? Он же призрак. У них, вроде бы, эмоции — это так, отголоски из прошлой жизни. А у этого — всё как у живого.

— Лично он клянётся, что всё случившееся — сплошное недоразумение, — сказал я, разводя руками. — В любом случае, я его отозвал. Так что, можно сказать, угроза нейтрализована.

Я мягко приобнял Люцианну за плечи — жест вышел почти автоматически, но, судя по её удивлённому взгляду, подобной вольности она не ожидала. Но все же не стала против этого возражать и позволила себя направить в сторону лестницы.

— А теперь, — продолжил я, — расскажи мне лучше: кто такой этот твой Раут Скрытный и чего они не поделили с Пересветовым?

Мой вопрос её удивил. Но она всё же согласилась поделиться тем, что знала сама. Рассказ Люцианны совсем не совпадал с тем, что поведал мне Елисей после своего шпионского вояжа по кабинету Архипа Пересветова. Судя по её версии, Раут Скрытный был не просто упрямцем или неугодным фермером — он представлялся настоящим мерзавцем, с повадками бунтовщика и душком предателя. Человек, которого, по её словам, не только не жалко, но и, пожалуй, стоило бы ликвидировать как можно скорее.

Но обо всем по порядку.

Раут Скрытный когда-то служил стражником, а после выхода на пенсию решил начать новую жизнь: приобрёл участок земли недалеко от Калверии, обустроил хозяйство и постепенно превратил скромную деревушку в вполне процветающее поселение. Управленец из него вышел толковый — люди к нему потянулись, дела пошли в гору.

Но со временем, как рассказывала Люцианна, Раут начал проявлять всё больше недовольства баронской властью. Сначала — словами, потом делами. Начал подстрекать крестьян, отказывался платить налоги, а затем и вовсе пустился в открытую конфронтацию: нападения на обозы, стычки с охраной. В глазах Пересветова он стал настоящей занозой.

Но кое-что в этой истории мне совсем не нравилось.

Во-первых, если этот Раут такой опасный, то почему Архип до сих пор не отправил к нему магов? Почему посылает только обычные отряды, которые раз за разом получают по щам? Почему вместо того, чтобы раздавить бунт в зародыше, он теперь пытается втянуть в эту историю нас — случайных чужаков?

Во-вторых… Люцианна, хоть и говорила спокойно, в какой-то момент понизила голос, упомянув, кем именно является их барон. И вот это было особенно интересно. Она не спорила, что Раут агрессивен, но и яростно его не клеймила. В её голосе чувствовалась усталость. Как у человека, который уже не пытается оправдать власть, а просто старается делать свою работу.

Выходит, не всё так однозначно и нас, скорее всего, пытаются впутать в какую-то мутную историю. Хотя, это и так понятно, что ничего просто так не бывает.

Именно об этом я размышлял, медленно петляя по саду в поисках белых роз — тех самых, у которых должна была состояться встреча с Селеной. Я не чувствовал за собой слежки, но всё же решил подстраховаться: вызвал сира Григора и наложил на него заклинание невидимости. В случае боя оно сразу же развеется, но эффект внезапности мы получим.

Белые розы нашлись неожиданно быстро. Они раскинулись у старого каменного фонтанчика, у которого когда-то, возможно, играли дети или отдыхали знатные дамы. Теперь же фонтан лишь меланхолично журчал, словно вспоминая лучшие времена. На его краю сидела Селена.

Она была одета просто, по-дворянски скромно, но даже эта простота подчёркивала её утончённость. Светлые волосы аккуратно заплетены, а тонкие пальцы водили по поверхности воды, разрезая её гладь. Выглядело это почти медитативно. Только вот взгляд девушки, устремлённый в никуда, выдавал печаль, которую она явно старалась скрыть.

Я сбавил шаг и подошёл к фонтану тише обычного, не желая спугнуть редкую тишину этого вечера.

— Благодарю вас за то, что согласились на встречу, леди Селена, — произнёс я негромко, почти шёпотом.

Она подняла глаза, и её лицо сразу преобразилось — настороженность сменилась лёгкой улыбкой, в которой сквозила ирония, но без холодности.

— А где Верховная жрица? — поинтересовалась Селена, оглядываясь. — Ваш дух уверял, что встреча будет втроём.

— Решил не гонять её по саду среди ночи, — ответил я с ленивой полуулыбкой. — После очищения храма она порядком устала. Сейчас отдыхает. Так что мы с вами побеседуем наедине.

На самом деле, я сознательно оставил Аврелию в стороне. Её не самая адекватная ревность в храме, когда Селена едва взглянула на меня не под тем углом, могла бы помешать спокойному разговору. Далеко не каждый день я решаю дипломатические вопросы под обострённым контролем богини, которая всерьёз уверена, что я — её «личная территория».

Я опустился рядом, стараясь сохранять адекватную дистанцию.

— Я хочу понять, что происходит. Сегодня до нас дошли некоторые очень неприятные слухи.

— Какие же?

— Люди говорят, что под храмом проводят какой-то ритуал. Тёмный. Опасный. На корню уничтожающий божественную энергию. Вы знали об этом?

Она замолчала и долго смотрела на рябь на воде. Потом тихо произнесла:

— Я… подозревала. Ничего конкретного, только… ощущения. Как будто воздух там стал тяжелее и постоянно давит на грудь. Люди жаловались, что после ночёвки рядом с храмом им снятся кошмары. Становится трудно дышать, а старые болячки открываются с новой силой. — Она посмотрела на меня в упор. — Поэтому я прихожу туда почти каждый день. Стараюсь задержаться подольше, побыть среди людей. Не знаю, помогает ли это… но, по крайней мере, я пытаюсь сделать хоть что-то, чтобы облегчить страдания обычных жителей города.

— А кто ещё знает о происходящем? — спросил я, чувствуя, как что-то нехорошее скребётся у меня в затылке.

Селена покачала головой.

— Те, кто знает, молчат. Или боятся. Или делают вид, что всё в