Эволюционируй или сдохни! - А. А. Птицын Страница 4

Двери лаборатории с глухим стуком захлопнулись за генералом и его охраной. В зале наблюдения повисла тягучая тишина, нарушаемая только мерцанием мониторов и прерывистым дыханием персонала.

Лаборант младшего звена первым нарушил молчание, нервно сглотнув:

— Товарищ Юков... какие будут распоряжения?

Валерий провел ладонью по лицу, оставляя на коже бледные полосы.

— Вы же слышали приказ, — его голос звучал хрипло. — Подать газ в камеру. Мутанта — ликвидировать. Всех испытуемых... — он сделал паузу, — всех, кроме №54. Его подготовить к процедуре.

Один из биологов резко вскочил:

— Но это же...!

— Биологическая угроза? — Юков перебил, внезапно оживляясь. — Именно так это и есть. Все вы добровольно подписали форму 41-Б.

На пульте управления механик уже вводил код доступа. Система гудела, готовясь к впрыску. За стеклом чудовище внезапно замерло, почуяв угрозу.

С шипением из вентиляционных решеток повалил желтоватый газ. Монстр взвыл — звук, напоминающий скрежет металла по стеклу. Его тело начало пузыриться, кожа лопалась, обнажая чернеющую мышечную ткань.

Секретарша Лида, та самая, что кричала минуту назад, вернулась в зал наблюдения и с грустью наблюдала за покрытым кровью, синим бантиком на когте монстра.

— Господи... — ее шепот потонул в звуке падающего тела.

Монстр рухнул лицом в лужу собственной крови. Бантик, пропитавшись ядом, начал растворяться, оставляя синие разводы на бетоне.

***

Резкий толчок в плечо вырвал меня из дремоты. Я моргнул, протирая глаза, и увидел, что мы уже стоим у знакомой арки — вход во двор Ксюшиного дома. Ночь сгустилась до черноты, лишь редкие фонари бросали жёлтые пятна на асфальт.

— Чёрт, Коль, без тебя я бы точно заплутал, — похлопал друга по плечу, искренне благодарный. — Теперь давай, катай домой, а то твоя Катька мне голову оторвёт за опоздание.

— Ха! — Коля хохотнул, включая заднюю передачу. — Она сначала меня кастрирует, а уж потом за тобой примчится. Слушай, если что — ночуй на лестнице. Холодно, конечно, но хоть не на улице.

— Оптимист хренов, — фыркнул я, но не смог сдержать улыбку. Пожал ему руку на прощание. — Бывай.

Я выбрался из машины, и ночной бриз тут же обступил меня, пробрался под куртку, зашевелил волосы, будто проверяя — а точно ли я здесь нужен? Даже попытался выхватить из рук жалкий букетик, но я сжал его крепче — не на таких нападал.

Поднял голову. С третьего этажа, из окна Ксюшиной квартиры, лился тёплый свет. Он падал прямо на меня, будто прожектор, выделяя мою одинокую фигуру среди ночной темноты. Я почувствовал себя актёром перед самым важным монологом в жизни.

Легкой, почти танцующей походкой направился к арке, ведущей во внутренний двор. Оставалось только набрать заветный номер на домофоне

Пока шёл по узкому туннелю подъезда, мысли путались, строя десятки вариантов встречи. Как лучше вручить цветы? Сыграть романтика, упасть на колени, сказать что-то пафосное? Или просто протянуть их, как будто это мелочь — «Да, вот, взял по дороге»?

Раздумья оборвал резкий звук шин. Передо мной, из ниоткуда, вынырнули ослепляющие фары полицейского «уазика». Машина неслась прямо на меня. Я отпрыгнул к стене, прижавшись спиной к холодному бетону. В промелькнувшем окне мелькнули напряжённые лица сотрудников — они даже не взглянули в мою сторону.

Машина пронеслась мимо и исчезла за углом.

— Ну и гонщики, — тихо выругался я, вспоминая все байки про нашу доблестную полицию.

Двор встретил меня гробовой тишиной, нарушаемой только скрипом качелей на детской площадке. Среди привычных ржавых "Жигулей" и разбитых "Лад" выделялся новенький желтый "Мустанг", будто пришелец из другого мира. Я замер, ощутив странный диссонанс - этот агрессивно-яркий автомобиль выглядел здесь так же уместно, как павлин в курятнике.

— Чёрт возьми... — прошептал я, вспоминая всех соседей. Старухи-пенсионерки, вечно ворчащие у подъезда. Студенты, ночующие здесь только по выходным. Да парочка рабочих с завода - те и на "девятках" ездили по десять лет. Кому тут мог принадлежать этот зверь? Выпрямился, отряхнулся и двинулся дальше — вглубь двора, к её подъезду.

Подойдя к подъезду, я застыл перед домофоном. Палец замер в сантиметре от кнопок. Вдруг Коля прав? Вдруг этот звонок действительно был случайностью, а я сейчас выставлю себя полным идиотом? Но нет - мы же снова вместе, значит, всё правильно...

— Эй, наркоман обдолбанный, чего встал перед дверью? Нету тут твоей дури! — резкий удар тростью по спине заставил меня вздрогнуть. Боль была несильной, но достаточно ощутимой. Потирая уязвлённое место, я обернулся и сразу узнал этот скрипучий голос.

— Баб Нин?!

— Олежа?

Передо мной стояла маленькая, сгорбленная фигурка, укутанная в несколько слоёв одежды. Из-под потрёпанного серого платка выбивались седые непослушные пряди. Её острый взгляд изучал меня с ног до головы.

— Олежка, ты чего ночью шляешься? В дуру играешь? Наркоманом, что ли, стал? — её голос звучал как скрип несмазанных качелей.

— Да нет же, бабуль, — рассмеялся я, зная её патологическую ненависть к наркоманам. — Мы с Ксюшей снова вместе. Вот, цветы принёс!

Бабка Нин — местная легенда. Железная леди пенсионного возраста, чей взгляд мог разобрать любого человека по косточкам за считанные секунды. Правда, точность её "диагнозов" оставляла желать лучшего — в первый же мой визит к Ксюше она уверенно объявила меня "наркоманом-рецидивистом".

Наши отношения прошли долгий путь — от открытой враждебности с её стороны до осторожного принятия. Помогло то, что я регулярно помогал ей донести сумки или починить кран. А ещё слушал её бесконечные рассказы о дочери-студентке, которая училась в другом городе.

— Дурак ты, Олежка, — покачала головой Баб Нина, её морщинистое лицо исказилось в гримасе досады. — Ладно, вам мужикам женскую натуру не понять. Но я тебе как старуха, повидавшая жизнь, говорю — зря ты с Ксюшей сошёлся вновь.

Я нервно покрутил в руках букет, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. — Баб Нин, ну не надо так, — попытался я возразить, — Были проблемы, да, но сейчас всё налаживается...

— Олеж, — перебила она меня, неожиданно мягким голосом, — Ты парень хороший. Найди себе другую девушку. С Ксюшей вам не по пути.

Её взгляд на мгновение скользнул к жёлтому "Мустангу", стоящему в тени, и я заметил, как её пальцы судорожно сжали рукоять трости. Казалось, она хотела сказать