Сверхмиазмы - Артемис Мантикор Страница 37

Сам соларис вскоре вышел — живым, уставшим, побитым жизнью и едва стоящим на ногах. Но даже в таком состоянии он захотел немедленно проверить новый навык.

Досталось ближайшему камню, который он сперва окрасил, затем поджог и выплавил половой орган на память о себе. Ну, в этом весь Мерлин…

— Хрень, — констатировал он. — По крайней мере, пока точно хрень. Нужно тестить ещё. Подкрашивать я и так благодаря кольцу мог.

— А что насчёт свойств?

— Пока только свойства ломоты в спине, раздражения и желания выпить. Я ожидал большего.

— Могло быть и хуже.

— Лучше б здоровье одному из танков подняли.

После работы с терминалом я собирался как следует выспаться, но меня перехватила Белая.

— Арктур. Я много времени не займу.

— Что, так видно что я устал?

— Три терминала — большая нагрузка для тела, — пожала плечами девушка. — Я лишь хотела сказать, что если ты доверяешь мне, то может имеет смысл выпустить Дору?

Ох… честно говоря, я просто забыл о том, что она до сих пор у нас в камере…

— Что у неё с осознанностью?

— Плохо, — честно призналась Белка. — Но у неё есть пути эволюции. Один поход в корректор, и проблема будет решена.

— Хорошо, но до эволюции лучше ей большую часть времени быть под присмотром и ночевать в камере. А то мне и вас с Сайной хватило.

Затем короткий сон, завтрак и спуск.

Оборудование с рынка и от семнадцатых было уже спущено вниз и находилось под присмотром Тумора. Здесь неподалёку Сайна оборудовала небольшую базу из локации, где сейчас находилась Вереск.

Мимо ног пронеслись клуби желтовато-коричневой токсичной дымки.

Одна смена работы механистки без меня — и место сильно преобразилось. Теперь здесь развернулась целая лаборатория отмытых ионитов. И она продолжала развиваться без нас.

Я увидел трёхлапое механическое существо, которое принесло и установило какую-то ржавую хреновину, а ионный рыцарь рядом принялся снимать ржавчину лазером.

В воздухе сильно пахло ржавчиной, и зелень, распущенная Тумором, ни капли не помогала.

Он взял за основу уже сделанные мной растительные фильтры, но то что хорошо работало в районе девятого — здесь сильно не помогало.

— Основательно ты тут устроилась, — заметил я, разглядывая оборудование.

— Просто разные анализаторы… — растерянно сказала Сайна, глядя на большой экран с математическими формулами.

— Что-то не так?

— Да… забыла упомянуть, что миазмов больше, чем мы думали. Просто не все обнаруживаются сразу.

— То есть?

— Есть ещё полно невидимых глазу. Микроволны, утльтрафиолет, невидимые бактерии. А ещё фон действующий на психику.

— Мда…

— Не парься, в Стене уже есть методы прохождения такого. Просто раньше это не приходилось использовать сразу всё…

— У тебя здесь ошибка. Корень из минус единицы, серьёзно? — посмотрел Мерлин на мешанину из чисел, букв, знаков и ионитовой символики.

— Твоё понимание математики примитивно, как одноклеточные ланцеты! — на миг в глазах Сайны мелькнул зловещий алый свет. — Кстати, такой миазм здесь тоже есть. Называется, вдохни поглубже и собери хозяина внутри.

Нэссу передёрнуло, а Альма на всякий случай активировала чистоту.

— Да, эту штуку лучше вообще не выключать. Ионическое излучение такое не берёт. Надо будет поставить ещё ультрафиолетовые лампы с обеззараживанием.

— От всего не уберечься, — с сожалением сказал я. — Где планируешь попробовать первый спуск?

— За три локи отсюда. Там две брошенки и один дуплет, — пояснила она.

Брошенками мы называли пустые локации, а дуплетами — криво пересобранные с убийством стражей. Такая отдельная терминология для изуродованного двадцать пятого этажа, застывшего между землёй аномалий и сверхмиазмами.

— Там сейчас четыре миазма, но они проходимы. Первый — банальный яд. Что-то на основе хлора. Второй — бактерия. Убивает довольно быстро, но мы ведь будем в скафандрах, верно?

— А ещё два?

— Магическая белая дымка, которая замораживает всё прикасании. Её развеивает мой свет. Остаётся последний — что-то давящее на разум.

— Что-то?

— Я же не Первух, чтобы отправлять туда расходников на опыты, — нахмурилась механистка. — Я не поняла точную природу воздействия. Это не магия, воздействие в зоне терпимости, мы после эволюции свеженькие… особо впечатлительных просьба с собой не брать.

— Так себе, — покачал я головой.

— Хорошо, вот альтернативы, — покладисто сказала Сайна. — Старая лока справа от нас, даже идти не надо. Там сейчас мощный миазм хаоса. Что-то по части Тии — скорее всего устроим оргию, пока нас не накроет идущий туда миазм пустоты.

— Я давно контролирую свою стихию, — вставила девушка.

— Что, не нравится? О-кей, вот тут ещё можно попробовать. Видишь вон на том экране дрон показывает песчаную дымку? На самом деле это миниатюрные организмы, которые разъедают тело и делают из жертвы колонию нового улья. Но у нас же все скафандры гарантированно герметичны, и мы уж точно нигде их не повредим в процессе. Кстати, они могут не палиться и устроить сюрприз уже через пару суток.

— Всё, всё, лёгкое влияние на разум, понял, — примирительно поднял я руки. — Альма, что с твоим навыком повышения воли?

Вместо ответа аалорн взяла в руки посох, прикрыла глаза, подняла левую руку, и та осветилась уютным рыжеватым огнём, напоминавшем солнечные лучи. От одного его вида на душе стало теплей и спокойнее. Одна проблема — лучи ионического света быстро сведут действие на нет.

Дорога до нужного места много времени не заняла. Двадцать пятый был пустым и безжизненным. Под ногами всё так же встречались разломы и трещины, откуда тянулись вверх миазмы. Находиться без средств защиты дыхания было невозможно.

Нужная локация была технологичным рынком. Вернее, верхняя его часть. Двухэтажная локация, нижняя часть которой утопала в миазмах двадцать шестого. Потому дроны в относительной безопасности кружили над ними и пытались просветить хоть что-то.

Пары хлора были зеленовато-салатными и достаточно плотными. Чуть над ними — серая взвесь, будто слабая дымка. На самом дне серебрилась магическая белая дрянь. Все три миазма направлялись в разные стороны, потому выглядело это настолько красиво, насколько и смертоносно.

Брошенный в экспериментальных целях кусок мяса разбился на мелкие осколки, успев до падения соприкоснуться с разными миазмами.

— По двадцать пятому мы можем передвигаться относительно спокойно, — сказала Сайна. — А пол хлипкий.