Ага, вот я тут - книга 2 - Павел Чирков Страница 28

Он вошел в какую-то дверь и через пару минут вернулся с очень довольным лицом. Помахав перед моим носом какой-то бумажкой со светящимся теснением, бросился к окошку, где уже образовалась небольшая очередь, как я понял, из счастливых обладателей выигрыша.

Один харизматичный мужчина в этническом костюме подошел ко мне, что-то сказал и протянул монету. Я бросил взгляд на переводчика, тот одобрительно кивнул, и я взял большой желтый кругляшок. Он ещё что-то мне говорил, но я только жестикулировал, кивал, глупо улыбался, показывая мимикой, что ничего не понимаю, но мне приятно, его внимание. Наконец говорливый мужчина оставил меня в покое, предварительно похлопав по плечу, подошел к группе мужчин и что-то принялся им рассказывать, размахивая руками. Похоже, он пытался изобразить ход боя, но его одежды не позволяли показать всю красоту моего коронного удара.

Когда толпа рассосалась, и мы остались с переводчиком вдвоем, он вытащил из-за пояса мешочек, в котором позвякивали монеты.

– Смотри, сколько ты выиграл! – торжественно произнёс он и положил мешочек мне на ладонь.

– Ого! – я с удовлетворением почувствовал его немалый вес. – Восемнадцать золотых монет?

– Держи выше! – рассмеялся переводчик. – Твой «Приве-е-ет» перед боем сыграл в твою пользу. Ставка повысилась. Здесь двадцать две монеты!

– Ох, нифигасе! – удивился я и широко открыв глаза уставился на довольного переводчика.

– Ну что, – уточнил он. – Как договаривались? Возвращаешь долг десять монет, а выигрыш пополам.

Вообще то мы договаривались на четырнадцать монет ему, но я не стал настаивать на этом. Всё-таки, как ни крути, изначально решалось поделить выигрыш пополам. И так он сделал мне щедрый подарок, заняв немалую сумму без всякой гарантии на возврат. Я же мог и проиграть. Так что, пополам, так пополам.

Он отсчитал шесть монет, выбирая те, что поновее и протянул мне. Но, увидев, что у меня нет ничего, куда я мог положить выигрыш, пересыпал свои монеты в кошелек, а мои положил в освободившийся мешочек. Туда же я положил и ту монету, которую мне подарил благодарный фанат.

Ну что же, неплохой заработок за пять минут боя.

Глядя на кошелек с монетами у меня появилась мысль, и я спросил у переводчика:

– А сколько я должен хозяину за свою свободу?

Переводчик хитро посмотрел на меня и ответил:

– Это решает сам хозяин, одно только могу сказать, что купил тебя он за пятьсот золотых.

– Не дешево, – ответил ему я и приуныл.

Похоже, собирать на выкуп придётся долго, и не факт, что он не поднимет сумму. А что, если ещё сделать ставку. Риск всё потерять велик, но можно рискнуть малым, чтобы получить большее. Я несколько раз подбросил в руке мешочек с монетами, наслаждаясь их глухим позвякиванием. Сейчас у меня есть семь монет. Этого не хватит на минимальную ставку, придётся снова занимать у переводчика. В случае победы снова отдать ему половину выигрыша плюс три монеты, а в случае проигрыша попасть в долговую яму, из которой выбраться будет весьма проблематично. Но и бездействовать, надеяться на чудо, что кто-то вызволит меня из рабства – нонсенс. Так что выход один: делать ставки и побеждать любой ценой.

Мои мысли были прерваны появлением хозяина в сопровождении двух охранников. Он о чем-то долго говорил с переводчиком, бросая на меня косые взгляды, потом махнул рукой и что-то скомандовал охранникам. Те вытянулись по стойке смирно, что-то прокричали в ответ и, когда хозяин махнул рукой, расслабились и подошли ко мне.

– Протяни руки, – сказал переводчик, появляясь из-за спины охранника.

– Зачем? – удивился я.

– Ты забыл, что ты раб, – хмуро ответил переводчик, отводя в сторону глаза. – Тебе снова наденут наручники.

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил я с усмешкой и отвесив комичный поклон в восточном стиле смиренно протянул руки.

Едва браслеты защелкнулись и плотно обхватили запястья, я почувствовал действия потока. Черт побери! Кто-то зарядил браслеты, и теперь на мне останется след, как будто я применял поток! А ведь это прямой путь к дисквалификации.

– Эй-эй-эй! – закричал я, протягивая руки. – Вы что это, специально устроили?

– Что? – удивился переводчик.

– Браслеты напичканы потоком, – пояснил я.

Переводчик пояснил мои слова хозяину, и тот едва не взорвался от возмущения. Он мгновенно сорвал с моих рук браслеты и, размахивая ими как кастетами, ринулся в какую-то дверь.

Вскоре из-за двери послушалась громкая ругань, сопровождаемая какими-то звуками, похожими на то, что кто-то попытался громить мебель. Было огромное искушение подойти и заглянуть внутрь, но я не рискнул сделать ни единого шага. Как оказалось, правильно, что я остался чуть в стороне. А вот любопытным охранникам, подошедшим поближе, чтобы лучше всё слышать, досталось по полной. Из распахнувшейся двери вылетел какой-то мелкий человечишка и сбил их с ног. Следом появился хозяин, разламывающий на части какое-то приспособление. Человечишка попятился, но хозяин его проигнорировал, отшвырнул в стену остатки того, что больше уже нельзя было сломать и решительно направился к выходу.

Переводчик схватил меня за руку и потащил за хозяином. Охранники тоже поспешили встать на ноги и, не совсем понимая, что случилось, бросились за нами вслед.

В трёхместную повозку хозяина мы втиснулись впятером, причем, охранникам пришлось ехать стоя на подножках, удерживаясь за выступы. Такой способ передвижения привлёк внимание горожан, и нам вслед долго раздавались возмущенные крики и свист.

Повозка остановилась перед небольшим зданием, куда отправилась вся наша группа вслед за хозяином. На пороге стоял какой-то человек в форменной одежде, напомнившей мне ливрею лакея, но с национальным колоритом. Что-то среднее между лакеем и самураем. Он распахнул перед нами дверь и жестом пригласил войти. Хозяин, всё ещё находясь не в лучшем расположении духа после недавних событий, с хмурым видом вошел внутрь и проследовал к одному из столиков в центре зала. Меня с охранниками посадили в углу, где было отведено место для прислуги. Конечно, это было несколько обидно, но сам факт, что пустили в такой роскошный зал, где можно было наблюдать, как господа предаются чревоугодию, говорит о некоей либеральности общества.

Осмотревшись по сторонам и надышавшись ароматами подаваемых блюд, я почувствовал, что