Переплетения 2 - Гизум Герко Страница 19

Ошибка номер один.

Я открыл глаза и начал печатать.

Инцидент 01: Игнорирование идеологического профиля. Объект «Олег» продемонстрировал положительную реакцию на тактику «Железного Легиона». Мной классифицировано как проявление профессионального интереса к другой боевой единице. Истинное значение: Идеологическое совпадение. Олег разделяет их философию «честного боя».

Я вспомнил наш первый серьезный бой, с Мутирующим Слизнем.

Я командовал. «Олег, держи агро». «Михаил, хил». «Кира, фокус на уязвимости».

Команды были точны. Исполнение — безупречно. Система работала.

Но она работала, потому что задача была простой. Был один враг, одна цель.

Система не была протестирована в условиях хаоса. В условиях множественных переменных.

А потом — сегодняшний рейд. Фарм. Мои приказы.

«Олег, не больше пятнадцати».

Я видел это как оптимизацию процесса. Сохранение ресурсов, минимизация риска.

Как он это видел? Как недоверие. Как сомнение в его, компонента «Щит», основной функции. Я ограничивал его потенциал, основываясь на своих расчетах, не принимая во внимание его собственную оценку своих возможностей. Я обращался не к партнеру, а к программе, которой я выставлял лимиты производительности.

Ошибка номер два.

Инцидент 02: Некорректная обратная связь. Мои команды воспринимались не как тактические указания, а как выражение недоверия к ключевому компоненту защиты. Это привело к накоплению «скрытого» параметра — фрустрации.

И, наконец, кульминация.

Финальный бой. Мой приказ: «Олег, кайть! Отступай!». Тактически — это было единственно верное решение. Отступить в узкий проход, создать «бутылочное горлышко», превратить численное превосходство врага в его слабость. Любой стратег, любой аналитик согласился бы с этим.

Но я отдавал приказ не стратегу. Я отдавал его Олегу.

Я просил его, солдата, чья суть — стоять и держать удар, — повернуться к врагу спиной и бежать. Я просил его сделать то, что противоречило не просто его билду, но его кодексу. Его пониманию чести. Я требовал от стены стать ветром. И стена треснула.

«Я танк! А не трусливый маг!»

«Как Железный Легион! А не как читеры!»

Он кричал не мне. Он кричал на саму идею. На саму мою философию «нечестных» уловок и «системных трюков».

Его взрыв был не просто проявлением упрямства. Это был бунт идеологии против тактики.

Бунт человека против системы, которая отказывалась его понимать.

Ошибка номер три. Фундаментальная. Катастрофическая.

Я откинулся на спинку кресла и потер виски. Холодная ясность понимания была почти физически болезненной. Я построил гениальный, элегантный план для победы над Костоправом. Я создал сложнейшую, многоуровневую стратегию для миссии в поместье Валетти. Я мог анализировать потоки данных, экономические системы, магические структуры. Я мог «дебажить» реальность.

Но я не смог «прочитать» человека, который два месяца стоял со мной плечом к плечу.

Я видел в Олеге «Щит». Компонент системы. Переменную.

Я анализировал его броню [Нагрудник Каменного Утеса], его топор [Топор Морского Прилива], его навык [Кровавый Долг]. Я учитывал его ХП, его сопротивление, его скорость передвижения.

Я видел все, кроме самого главного.

Я не видел Олега. Человека, который ценит прямоту и честь превыше всего. Который скорее умрет, стоя на ногах, чем победит, отступая. Человека, для которого «трусливый» план хуже любого поражения.

Мой гениальный план провалился не потому, что был тактически неверным. Он провалился, потому что был психологически невыносим для исполнителя. Я требовал от солдата поступить как шпион.

Сам пытался забить гвоздь микроскопом.

Я снова повернулся к экрану. Пальцы медленно, почти неуверенно, легли на клавиатуру. Открыв раздел «Команда», я стер все свои предыдущие записи — сухие, технические характеристики. Вместо них, медленно, буква за буквой, я набрал несколько строк.

Это был не отчет. Это была исповедь.

Ошибка: Анализ системы не учитывал психологический и идеологический профиль ее компонентов. Объект «Олег» был классифицирован как «Щит» (функция: танк, поглощение урона). Его внутренняя система ценностей («Честь», «Прямолинейность», «Презрение к уловкам») не была включена в модель как критический параметр.

Следствие: Выданный тактический протокол («Кайт», «Отступление») вошел в неразрешимый конфликт с базовой идеологией объекта, что привело к отказу от выполнения и последующему каскадному сбою всей системы.

Вывод: Команда — это не механизм. Это живой организм. Ее эффективность зависит не только от синергии навыков, но и от синергии личностей. План должен строиться не только на тактике, но и на психологии команды. Моя система… неполная. Она не учитывает душу.

Я сидел в темноте, глядя на эти слова на экране. Впервые за долгие годы я, Андрей Воронцов, системный архитектор, человек, чья жизнь была построена на поиске ошибок в чужих системах, нащупал самую главную.

В своей собственной.

Я строил идеальный механизм, но игнорировал призраков, живущих в его шестеренках.

Я пытался создать идеальную команду, не понимая людей, из которых она состояла.

В тишине пустой квартиры, я наконец-то осознал, что величайшая уязвимость моей системы — это я сам.

Глава 8

Офис «ПиксельХаба» в пятницу после обеда был похож на заброшенный вокзал.

Монотонный гул системных блоков все еще висел в воздухе, но в нем уже не было прежнего рабочего напряжения. Он стал ленивым, сонным. Стрелки часов, казалось, ползли по циферблату с вязкостью холодной патоки, отсчитывая последние, самые мучительные часы перед выходными.

Вся моя работа была сделана. Отчет по «Радостной Розовой Свинке», приправленный яркими, но бессмысленными графиками, был сдан еще вчера. Начальство, удовлетворенное наличием «презентабельного» документа, убыло на какое-то выездное корпоративное мероприятие, а это означало, что новых, срочных задач не поступит как минимум до понедельника.

Навел идеальный порядок в своих цифровых папках, ответил на несколько рутинных писем, помог Маше с зависшим Excel-файлом. И все. Делать было решительно нечего.

Откинувшись в кресле, я глядел на свой безупречно чистый рабочий стол. Обычно такое состояние профессионального вакуума вызывало у меня глухую тоску, ощущение бесполезно потраченного времени. Но сегодня было иначе. Пустота в реальном мире была лишь холстом, на котором мой мозг уже рисовал схемы и карты другого, куда более важного мира.

Этерия.

Мысли сами собой переключились с унылых офисных пейзажей на залитые солнцем просторы Золотых Холмов и темные, гулкие залы Подгорода. Впереди был вечер пятницы и два полных, свободных дня. Куча свободных часов, которые можно было посвятить не анализу свинок, а решению настоящих, сложных задач.

Команда… Команда была на паузе. Раскол оставил глубокую рану. Олег покинул наш секретный чат в тот же вечер, коротко и без объяснений. Просто исчез, как и из таверны. Кира и Михаил, хоть и остались, были подавлены. Наша синергия, наше хрупкое единство, которое мы так тщательно выстраивали, было разбито.

Можно ли попробовать без него?