Печати Мирана (СИ) - Макушева Магда Страница 36

С Тагером было легко. Мы говорили о каких-то милых глупостях, перебрасывались легкими шутками, не затрагивая при этом какие-то личные темы. Я искренне наслаждалась ни к чему не обязывающим общением, прекрасно понимая, что мы наверняка вряд ли встретимся снова.

В какой-то момент мужчина придвинулся ближе и будто бы невзначай положил свою руку на мою. Не то, чтобы раньше у меня не случались какие-то контакты с противоположным полом. Были и объятья, и поцелуи. То, что теперь я могу спокойно начать сексуальную жизнь и найти партнера по душе, без оглядки на чьё-то мнение или какие-то правила, безмерно радовало и что-то во мне меняло. Свобода в выборе немного пьянила. Было приятно чувствовать себя самостоятельной и взрослой, пусть это и стоило мне того, чтобы фактически отказаться от своей семьи и своей родины. Но я ни о чем не жалела. И не хочу жалеть когда-нибудь потом, что не сделала чего-то, что теперь могла и хотела сделать.

Я прекрасно помню, как немного неуверенно посмотрела в лицо случайного знакомого, как сама улыбнулась ему легко и искренне и, собравшись с духом, спросила:

- Хочешь зайти ко мне на бокал вина?

Знаете, я никогда не жалела о том, что случилось потом, потому что каким-то странным образом чувствовала, что все делаю правильно. Мне было настолько хорошо с Тагером, что просто так попрощаться и все закончить не было ни желания, ни внутреннего... стремления. Возможно, не самое верное и морально правильное решение ложиться в постель с практически незнакомцем, но я почему-то очень захотела в тот момент, чтобы мой первый секс случился именно с ним, именно сегодня.

Интуиция или что-то еще? Возможно... И я не ошиблась и нисколько не разочаровалась. И ни разу не мучилась какими-то угрызениями совести.

Потом я много раз вспоминала и прокручивала в голове окончание той ночи. Сладкие поцелуи Тагера, бережные объятья, хриплый шепот, странное покалывание в пальцах, когда я гладила его голую кожу.

То, как мы добрались до моего маленького жилья недалеко от доков межпланетарной станции, толком не отложилось в памяти. А вот все остальное я могу, наверное, рассказать даже посекундно.

И про свое лихорадочно бьющееся сердце и колотящееся от волнения тело, которое мужчина избавлял от одежды. И про мою неуверенность и дрожь в ладонях, когда я пыталась раздеть его в ответ. И про то, какими обжигающе-горячими, жадными, настойчивыми и туманящими рассудок были его губы на моих губах. И как отдавались во всем моем существе разрядами тока те мгновения, когда наши языки сталкивались и танцевали в моем рту, а потом на моих сосках и покрытом влагой пространстве между ног.

Тогда мне искренне хотелось, чтобы эта ночь никогда не закончилась. Чтобы солнечная звезда Дилоса никогда не поднялась над горизонтом, окрасив комнату в малиновый и оранжевый цвета, проникая через маленькие окна комнаты на постель и возвращая меня в однообразную и одинокую действительность. Чтобы мой случайный любовник никогда не прекращал свои движения, никогда не отпускал меня из своих объятий, даже если весь окружающий мир взорвется и исчезнет прямо сейчас.

Странные и нереальные мысли, смешанные со стонами, невнятным шепотом, тяжелым дыханием и ударами сталкивающихся в физическом соединении тел. Непривычными, новыми, неприличными и возбуждающими звуками, сводящими с ума и усиливающими страсть.

Я помню, что воздух вокруг нас казался раскаленным и тяжелым. Как нос улавливал ароматы дыма и благовоний, которые шли от мужских волос. Как я пропускала эти волосы сквозь пальцы и сжимала, притягивая голову Тагера к себе. Бесконечно и отчаянно желая, чтобы он был настолько близко, насколько это в принципе возможно. Был на мне, был вокруг меня, был во мне. Это было так удивительно и странно, настолько хотеть кого-то, настолько стремиться к близости с кем-то, еще недавно совершенно чужим. Настолько быть окутанной им и какой-то неведомой силой, которая будто бы шла от него ко мне, проникала в меня вместе с его членом, бежала по телу вместе с моей кровью, щекотала нервные окончания вместе с его ладонями и губами.

И свой первый оргазм, полученный в слиянии с мужчиной, я тоже хорошо запомнила. И ощущение восхитительной невесомости, легкости, расслабленности и гармонии внутри, которой я, кажется, не чувствовала никогда. Интересно, будет ли так каждый раз или этот был каким-то...особенным. Или Тагер был каким-то особенным? Сложно пока сказать наверняка.

Не знаю, понял ли мой неожиданный любовник, что был у меня первым. Все же я не колебалась и не думала долго, приглашая его к себе и соглашаясь провести с ним ночь. Хотя по моим неуверенным действиям, наверное, можно было сделать соответствующие выводы. Я не жалела о сделанном. Ни об одном мгновении этой близости не жалела ни сразу после нее, ни потом. Но и продолжать что-то утром тоже не видела смысла, поэтому сразу после пробуждения твердо попросила мужчину уйти, пусть и выдавила это из себя с явным усилием.

И он... ушел.

У зитарских женщин нет боли во время первого раза, ведь у нас физически отсутствует та преграда, которую природа создала в телах землянок или брианок. Хотя и у них уже много столетий первая близость проходит без неприятных ощущений, так как медицинские технологии давно решили эту проблему. Но в отличие от женщин других рас, у моих однопланетниц визуальное последствие начала сексуальной жизни все же остается навсегда, уж даже не знаю для чего и зачем. Бытует мнение, что это воздействие какого-то особого гормона, который есть только у зитарцев. Такой себе привет от далеких предков, которым это для чего-то было нужно. У мужчин моей планеты тоже, кстати, остается подобный след.

Утром после ухода Тагера я долго стояла у зеркала в своей квартире и рассматривала свежую белую прядь у самого лба. Среди ярко-рыжих волос эта странная тонкая, лишенная цвета полоса казалась инородной и неестественной. Нужно будет все же ее закрасить. Я без сомнений или моральных терзаний заплела волосы в две зитарские косы, какие положено заплетать взрослым женщинам. Да, я не на родной планете и в какой-то степени открещиваюсь от кое-каких ее устоев, но некоторые традиции все же чту, пусть и перестала носить гимайю (повязку на лицо) почти сразу после своего побега. На Дилосе это просто привлекло бы еще больше внимание. Как и новая деталь моей прически. Не страшно. Уберу. Хотя почему-то очень не хочется, словно мозг пытается дать какой-то сигнал о том, что мне нужно оставить это напоминание о случайном мужчине из бара, раз кроме этой отметины и воспоминаний он больше не оставил мне ничего.

Тело приятно ломило от физической сытости и удовлетворения. Взгляд упал на разворошенную постель. Колени мгновенно ослабли, а в голове замелькали картинки того, что происходило здесь этой ночью. Моя уверенность в том, что я поступила правильно, не продолжив знакомство с Тагером и так сухо, почти грубо вытолкнув его вон, была уже не настолько нерушимой и безапелляционной. Все же было в этом мужчине что-то такое, что затронуло меня гораздо глубже, чем я предполагала изначально. И дело было не в сексе, а в чем-то, что в данный момент объяснить я не могла.

В любом случае, никаких контактов мы друг другу не оставили, да и смысла в этом особого не было. Ведь завтра.... завтра начинается новый этап моей жизни, в котором я уже не буду младшим специалистом в крошечном межпланетарном доке. Я буду техническим инженером на настоящем космическом корабле. Пусть маленьком, пусть частном, но все же. И название у катера самое говорящее: “Новое начало”.

Когда капитан Перес предложила мне эту работу, я даже не сомневалась ни секунды. Такой шанс бывает один на миллион. Хоть я и не говорила Тагеру что отмечала вчера вечером, но я, безусловно, кое-что отмечала. И получила в этот вечер даже чуть больше, чем изначально планировала..

Переполненная предвкушением, в легком тумане непонятной эйфории и слегка дезориентированная, я начала свой последний рабочий день. И каково же было мое удивление, когда первым, кого я увидела в доке, был мужчина, с которым я пару часов назад встретила утро в одной постели. Жизнь столкнула нас снова, правда, только по рабочим обстоятельствам. Он пришел чинить свой межпланетарный транспорт перед вылетом с планеты.