Однажды в отпуске или надежда есть всегда - Маришка Вега Страница 34

Медленно моргнула, пытаясь понять, где я? Неужели мне всё это приснилось, и я улетела на обычный курорт и не было никакого корабля, экипажа, что стал родным, и лечения для меня?

Слёзы невольно набежали на глаза, и я всхлипнула. Даже Димы не было? Больное воображение подсунуло мне мужчину моей мечты как утешение умирающей?

– Ты почему плачешь? – вдруг услышала я голос Гвоздёвой. – Глаза сухие и ты хочешь их смочить?

Мечтала услышать не эти ворчливые интонации, но для начала совсем неплохо.

Широкая улыбка расползлась на моём лице.

– Мама дорогая, переборщила я с кислородом. Так и знала, что многовато было! Но теперь уж ничего не поделаешь. Как ощущения?

– Как будто жива, – прошептала я.

– Это я знаю, а есть ли что-то новое? Меня помнишь?

– Да, ты Марина, вечно бурчишь и всех учишь как надо жить и не болеть.

– Так, вроде с памятью определились, особых проблем нет.

– А как опухоль?

– Её тоже нет, но курс реабилитации вышел несколько более долгим, чем я хотела бы из-за обратного прыжка через червоточину, но для тебя это даже плюс.

– Почему? – настороженно спросила я.

– Потому что ты спокойно проспала всю нервотрёпку, связанную с нашим прибытием, расследованием, как мы угодили в космическую прореху, подробнейшие отчеты по двум планетам, исследование твоих бедных мозгов и разработку нового лекарства для них. Вроде ничего не упустила.

– А где Дима? – спросила я осторожно.

– Отправила домой поспать и переодеться, чтобы он не стоял над душой, пока я тебя из комы вывожу.

– И он согласился?

– Кто бы ему сказал, – хмыкнула Марина. – Его и так удаётся нечасто выгнать, а если бы он знал, то не дал бы спокойно провести диагностику тебя, любимой. Он мне всю душу ещё на корабле вынул, потом в медцентре, пока патент на лекарство на тебя оформил, теперь в санатории мне покоя не даёт. Уйду я от вас, мне самой реабилитация нужна!

– Спасибо, – сказала ей с большим чувством. – Вряд ли кто-то смог сделать для меня больше, чем ты.

– Вот с этим спорить не буду. Посижу с тобой, пока милый не явится. А потом на курорт! Сил никаких нет. Мне нужен холодный лимонад и море вдали от людей.

– Мы вроде целую планету нашли в отдалении, – поддела я её.

– Нет уж. Меня и земной пляж устроит с официантами и известными бактериями.

– Так у меня бактерии завелись в мозгах?

– У всех, не только у тебя. Просто у остальных в организме они умирали и токсин их тел вызывал галлюцинации, а вот твоя опухоль пришлась им по душе, и они её активно кушали и никаким токсином тебя не травили. Их биосканер не распознавал так быстро, они разлагались, только у тебя и выжили. Вкусная ты, однако!

– Откуда же они взялись?

– О, за это отдельную благодарность нужно вынести энтузиасту Быстрову. Помнишь камешки, что он с планеты притащил и за обедом о них только и говорил. Он парочку распилил, а они там и были. То ли от излучения прятались, то ли законсервировались внутри. Наши учёные вовсю спорят, потом полетят исследовать.

– Ну надо же, – удивилась я. – Чего на свете только не бывает.

– Да уж, подкинули мы научному сообществу загадок. Физики и астрономы бьются над загадкой червоточины. Она, как мы и надеялись, связывает две точки пространства, хоть прохождение через неё то ещё удовольствие для организма. Так вот они теперь думают, как стабилизировать портал, чтобы не так травматично через него проходить. Есть ради чего. Планетка наша очень понравилась по образцам, вполне подходит для колонизации, так что придумают что-то точно!

– Ну и хорошо, она такая красивая.

Так мы болтали пару часов. Потом Марина помогла мне сесть и ещё час делилась новостями, потом мы черепашьим шагом покоряли комнату. Ноги у меня подкашивались.

Когда я уже окончательно решила упасть, так как сил держаться вертикально не осталось, открылась дверь и на пороге возник Дмитрий. Он же меня и подхватил на руки, чтобы я не поцеловала пол.

Он так глянул на Марину, что я бы уже в обморок упала, а они хоть бы что. Тёртый калач. Видимо, на неё так частенько смотрят. Она попрощалась и вышла за дверь.

– Ты пришёл!

– А ты сомневалась?

– Сомневалась, что ты существуешь, что не фантазия моего сознания.

– Ни в коем случае. Я уже еле дождался, когда же тебя разбудят. Какая ты у меня слабенькая. Я тобой теперь займусь. Будет тебе и крепкий сон, и правильное питание, и отдых.

– Звучит здорово.

– Да, я уже договорился насчёт отдыха на Земле, чтобы далеко тебя не возить, ты ещё как котёнок.

– Да тут же очень дорого!

– Мы не бедствуем и на тебе не экономим! – отрезал он.

– Слушай, а сколько хоть времени прошло? – робко спросила я.

– Пять месяцев.

Я даже дышать перестала. Ну, хоть не пять лет, но всё же срок немалый.

– Я как проснулся, думал, с Мариной до конца жизни разговаривать больше не буду. Ты тоже хороша, видео записала, лучше бы разбудила, – с некоторой обидой сказал Дима.

– Это были бы лишние терзания. Что доктора говорят?

– Что ты уникум, светило медицины и вообще бесстрашная, а теперь ещё и здоровая. Очень ждут твоего пробуждения, чтобы выкупить твой патент и ещё кого-то вылечить по новой методике. Хуже детей.

– Не говори так, ведь кто-то действительно ждёт лекарства.

– Да понимаю, я, – проворчал он. – Ладно, сам этим займусь, тебе надо сил набираться, а то только на пляже лежать и сможешь.

Самое интересное, что в течение всего этого разговора Дима держал меня на руках и отпускать, похоже, не собирался.

– Может, присядешь?

– Мне не тяжело, ты как пушинка. И я так давно хотел тебя обнять, что теперь никогда не отпущу.

– Звучит как обещание, – улыбнулась я и прильнула к его груди.

– Так и есть. В отпуске поженимся, там красиво будет. Чтобы на всю жизнь запомнить.

– Уверена, что и так не забуду.

– У меня и колечко есть, и предложение сделаю в романтичном месте, а не в этом больничном