Тараканьими тропами - Матвей Геннадьевич Курилкин Страница 22

— Нет, замечательная и умнейшая Нари Кэт. Я знаю, что вы никакая не колдунья, но богиня со звёзд — грозная, но справедливая. Однако я знаю, как об этом будет рассказывать старейшина.

— Ну… логично, в принципе.

Компания удалилась от города ещё на несколько километров и остановилась на ночёвку. Тем более, было уже сильно пора — давным-давно стемнело. Нужно было срочно связаться с орбитой, потому что все сроки уже подходили к концу.

Пока Муп передавал сообщение, Нари ставила палатку. Правда, внутрь уходить не спешила — решила разделить пищу со спутниками, благо, остановились на месте, продуваемом всеми ветрами, без каких-то признаков вредоносной пыльцы и спор. Это была лысая макушка холма, на которой даже трава не росла — не могла уцепиться за камень.

Фрукты, прихваченные со стола старейшин, оказались вполне пригодны в пищу, и даже вкусны, но Нари, конечно, ими не ограничилась — приготовила в конвертере замороженных пельменей и принялась их варить на небольшой горелке. Отец во всех их прежних путешествиях стремился как можно больше разнообразить меню, и Нари была с ним согласна. Пока училась на столичной планете киннаров, а потом на Земле, предпочитала киннарские блюда, но в походах остро хотелось мясной и лучше бы жирной пищи. Но местные фрукты девушка даже сочла их достойными, чтобы внести образцы в конвертер — можно будет как-нибудь ещё полакомиться под настроение.

Маугли на процесс приготовления пищи смотрел с плохо скрываемым благоговением в глазах, а уж когда пельмени закипели и пошёл запах, вовсе, кажется, готов был сойти с ума от восторга.

«Почему он мне так не нравится? — недоумевала Нари, разглядывая человека — аборигена. Сейчас, когда его освободили от остатков кокона, а вместо испорченной одежды выдали стандартный киннарский комбинезон, он выглядел гораздо приличнее, чем при встрече. — Красивый ведь даже. Кожа такого интересного цвета — оливковая. Глаза большие, необычные. И на лицо недурен собой. Пожалуй, если бы отъелся и выпрямился — был бы и вовсе Роберт Патиссон в молодости. А мне прям неприятно и всё! Замза вон — вообще таракан, а ничего, сейчас даже хорошеньким кажется. И общаться с ним интересно, если привыкнуть к излишней велеречивости. Может, из-за разочарования, что нашла Маугли, а не родителей? Но он-то в этом не виноват!»

Нари разложила по складным тарелкам пельмени, в отдельные пиалки разлила бульон, посыпала перцем и раздала всем несинтетическим спутникам. Пожелать приятного аппетита не успела. Маугли, обжигая пальцы, схватил первый пельмень, сунул в рот. Обжёгся, конечно, раскрыв пошире, принялся всасывать воздух, чтобы остудить. Девушка сунула ему бутылку с водой, запить, потом спохватилась, выхватила обратно, и открутила крышку. Сама взяла вилку, принялась за еду. Грегор, пару секунд понаблюдав за «божественной и восхитительной», тоже взял вилку. Ему, в отличие от людей, дуть на пельмени не требовалось — видно, он был не настолько чувствителен к температуре.

— О, какое же это непереносимо прекрасное блюдо! А как греет мои рецепторы эта чёрная специя! О, наизамечательнейшая из всех кулинаров Нари Кэт! Как же ласкает мои языки эта чудеснейшая амброзия!

— Ты ешь давай, — Нари неожиданно приятна оказалась эта похвала. — А то смотри, Маугли вон уже присматривается!

У Маугли, конечно, своя тарелка ещё была почти полна, но он и на соседей поглядывал с жадностью. То ли наголодался, то ли характер такой. Он по-прежнему игнорировал вилку, ел руками, неаккуратно и жадно. Ещё и чавкал. Кэт этого не любила, хотя и относилась с пониманием — у разных культур разные традиции, и даже на Земле есть народы, у которых чавканье и жадные, довольные стоны — способ проявить вежливость к повару. В общем, понимать — понимала, но ей это не нравилось. А Маугли будто специально старался — когда бульон чуть остыл, принялся ещё и его втягивать с сёрпаньем.

— Короче, Муп. Твоя задача — как можно быстрее выучить язык этого свина, — мотнула головой девушка. — Делай, что хочешь, но чтобы завтра ты уже мог понять хотя бы основные вещи. Старейшина нам, конечно, рассказал, в какой примерно стороне находится поселение родных и близких этого товарища, но как-то слишком примерно. Надо бы уточнить. Ну и вообще, каких-нибудь подробностей про местное социальное устройство хотелось бы… чтоб нас там тоже сразу на костёр не потащили.

— Попробую справиться, Катерина, — согласился Муп. — Если он хоть что-нибудь говорить начнёт, а то до сих пор я из него ни слова вытянуть не смог.

— Попробуй его едой стимулировать. И лёгкими, но болезненными электрическими разрядами. Кнут и пряник, как на Земле любят.

— Катерина, это негуманно, и вовсе бесчеловечно, — констатировал Муп. — Я ещё могу понять подобные методы при дрессировке неразумных животных, хотя и не одобряю. Но он явно разумен! Ты ведь видела, что на нём была одежда, пусть и сделанная каким-то кустарным, примитивным методом.

— И что это меняет? — переспросила Нари. — Почему бедных, несчастных бессловесных животных можно стимулировать по методу кнута и пряника, а человека — нельзя? Что он, по-твоему, не животное, что ли? В общем, не дури. Мы и так тут уже почти неделю, а в поисках ни капли не продвинулись. Кто тебе дороже — этот свинский Маугли, или родители?

— Родители мне определённо дороже, — согласился Муп, и больше не спорил.

— Тогда спокойной ночи… — зевнула девушка, — вам с Маугли желать не буду. Думаю, он прекрасно отоспался в тараканьей тюрьме, за неделю-то! — именно столько по словам старейшины там провёл неудачливый похититель тараканьих яиц.

Утром девушка выбралась из палатки и с удовольствием потянулась. За ночь погода изменилась — поднялся ветер, температура упала на несколько градусов, и где-то на юге начали собираться тяжёлые, тёмно-фиолетовые тучи.

— Всем привет! — поприветствовала спутников девушка. — Как у нас дела?

— Надвигается первый осенний дождь, божественная и прекраснейшая Нари Кэт! — бодро отрапортовал Грегор. — Пора копать дом. Я уже приглядел хорошее место с северной стороны этого холма. Очень хорошее место — нам там будет сухо и хорошо, а холм защитит от непогоды.

— Стопэ! — Катерина даже руку подняла. — В смысле «копать дом»⁈

— Так шторм ведь! — развёл надкрылья Замза. — Уже вечером будет холодно, будет много-много воды и снега, и будет такой ветер, что стоять нельзя. А лес станет опасным — будут падать и летать деревья,