Подарок чужих звёзд - Анна Максимова Страница 22

стали намного ближе. Лика перестала смотреть на меня как на чужака, из глаз исчезла враждебность, только лёгкая настороженность, и то, не всегда. И это было… необыкновенно. Грело душу и вселяло надежду. А стоило почувствовать и увидеть её взгляд… Такой восхищенно-ласкающий, как последние доводы рассудка, приказывающие держаться от девушки на расстоянии и ждать инициативы от неё, полностью мне отказали. Она впервые посмотрела на меня как на своего самца или мужчину, как говорят земляне. И я пропал. Как в бреду потянулся к ней, а она ответила. Тело прострелило желанием, таким острым, что помутилось в глазах. Я целовал её, ласкал самозабвенно. И сходил с ума от первобытного голода по ней. Как умирающий от жажды в пустыне я жаждал её страсти. Задыхался от яростного вожделения и удовольствия. Ведь она отвечала мне. Я чувствовал запах её желания, который пьянил сильнее любого вина. И конечно же, я совсем не думал об потенциальных опасностях, о том, что и где мы делаем. Просто забыл обо всём на свете, упиваясь вкусом её кожи и губ, ощущением её гибкого тела в своих руках.

В отличии от меня, Лика всё же смогла остановиться. Но звёзды! Тогда это было ужасно. Как удар поддых. Как сильнейшая пощёчина. Не представлял, что отказ может быть таким неприятным, болезненным. В первый момент я поверить не мог, что она серьёзно, потом дико разозлился. И лишь спустя несколько бесконечно долгих секунд, до меня начали доходить её слова и их смысл, которые остатки моего разума признали правильными. И тогда я ощутил уже злость на себя. Похотливый идиот! Нашёл место и время! Лика и та оказалась умнее и сдержаннее. К злости примешивалось горько-острое разочарование и какое-то опустошение.

Я бежал в глубь джунглей, чтобы прийти в себя. Меня буквально выворачивало наизнанку от неудовлетворённой похоти. Было больно, тело колотила мелкая дрожь. Все известные приёмы для успокоения не срабатывали. Меня преследовали голос Лики, и её запах, а плоть по прежнему оставалась твёрдой как камень. И тогда я решился на ещё одно моральное падение. В нашем мире, где самок в разы больше самцов, мужеложство и самоудовлетворение считались чем-то неприемлемым, совершенно отвратительным. Эры, которые были уличены в подобном, сильно теряли в авторитете. И вот я стою прислонившись пылающим лбом к дереву и яростно вожу рукой по напряжённому члену, в надежде на избавление от мук. При том ощущаю себя полнейшим, слабохарактерным ничтожеством. Болезненная разрядка приносит облегчение телу, но на душе царит мрак. От разочаровании в себе хочется скрежетать зубами. Мне остаётся только одно, чтобы совсем, окончательно не пасть в собственных глазах, сдержать данное Лике слово. Почему-то я уверен, уже сейчас землянка жалеет о случившемся и глупо требовать продолжения прерванного действия по прибытию в цивилизацию. Ничего. Я подожду. Дождусь, когда она будет полностью готова, будет хотеть принадлежать мне. Я обещал. И остаётся молить звёзды, чтобы они дали мне на это сил.

И вот сейчас мы идём молча, погружённые каждый в свои мысли. Я продолжаю отслеживать окружающую обстановку, но это не спасает от мыслей. Случившееся вчера, мой срыв, моя преступная халатность, вызванная несдержанностью и их последствия, подавляют. Конечно же я понимаю, если бы мы не остановились и покорились страсти до конца, последствия могли бы быть куда плачевнее. Наверняка звуки и аромат сношения привлекли бы кого-то из местных хищников, и вряд ли бы я был способен сразу сориентироваться и дать отпор, но… Всегда я презирал самцов зарящихся на других самцов, или предпочитающих общество самих себя. Мне они казались ошибками природы или просто жалкими недоличностями. А сам? Чем я лучше? Где моя хвалёная выдержка? Потерял контроль, подверг нас обоих опасности, а после удовлетворял сам себя. Отвратительно.

К этим упадническим мыслям примешивалась горечь не случившегося. Как бы я не корил себя за безответственность, но жаждал Лику с самой первой встречи, с самой первой минуты. И то, что она всё же смогла остановиться и сказать «нет» уязвляло слишком сильно. Ведь я был так близко, чтобы наконец познать её! Но в последний момент она меня всё же оттолкнула. Теперь идёт целиком в своих размышлениях и вряд ли её думы сулят мне чего-либо хорошее. За эти два дня мы невероятно сблизились, а теперь землянка словно отгородилась от меня невидимой стеной.

В послеобеденное время я стал замечать, что Лика двигается как-то механически, словно с трудом переставляет ноги. Это вызывало беспокойство. Я хорошо помню, как недавно она разрыдалась от страха остаться тут одной, потому что не верила, что сможет дойти. Тогда мне удалось её успокоить, убедить, что не брошу. И это так. Если надо на руках понесу. Но это лишнее время и возросшая опасность. И глядя сейчас на землянку, понимал, скорее всего так и будет или мне придётся принимать крайние меры. Мне оставалось только догадываться в каком она состоянии. Если даже я, чувствую усталость и лёгкий голод, несмотря на мясо деха, то какого ей? Сколько она ещё выдержит? Все эти проволочки в пути играли против нас, и я понимал, сегодня до базы мы не дойдём. Хватит ли Лике сил ещё на один день?

Землянка шла пошатываясь от усталости, стиснув зубы, но отказывалась от любой моей помощи. Меня её упрямство злило и восхищало. Сама, при помощи собственных сил, она шагала до самого вечера. Когда узнала, что нам ещё предстоит завтра где-то полдня пути, только кивнула, но я заметил всколыхнувшееся в её глазах отчаяние. Однако она не сказала ни единого слова протеста, ни одной жалобы. Мы вообще за весь день перекинулись от силы десятком фраз. Лика совсем не жаждала общения, да и я, тоже.

Утро четвёртого дня показало, что мои опасения не были необоснованны. Первая же попытка встать, закончилась тем, что землянка банально свалилась обратно на землю.

— Всё. Я больше не могу, — тихо прошептала она потрескавшимися губами. — Иди дальше сам.

Внутри всё сжалось от жажды хоть как-то помочь ей, облегчить очевидные страдания. Лика выглядела не просто измотанной, а сильно больной. А её слова кроме глухого возмущения не вызывали ничего.

— Забыла, что я тебе говорил? Я не брошу тебя, — ответил я, присев рядом с девушкой.

— Ястон, — обратилась она ко мне, глядя прямо в глаза, — я не притворяюсь, не пытаюсь вызвать жалость, не испытываю тебя. Я действительно не могу больше идти.

— Выбирай, — с тяжёлым сердцем я решил предоставить выбор ей, — я понесу тебя на руках или вколю транквилизатор, который и