Непокорная Зая (СИ) - Мария Грёрсту Страница 21

Серебристого цвета тело, метров пять в диаметре, с щупальцами метров десять длиной, зависает рядом с нами как дельтаплан. Большие выпуклые глаза внимательно оглядывают всех и замирают на моей персоне. От пристального внимания чудища, по позвоночнику бежит жаркая волна и волосы шевелятся на затылке. Ощущаю себя букашкой, которую изучают под микроскопом. Чувство очень неприятное.

Затем, спрут опускается на воду, а мы приводняемся рядом. Как я понимаю, между ним и моими попутчиками установилась телепатическая связь и мы получили разрешение на присутствие. Хотя, рассматривая этого представителя местной фауны, у меня начинают закрадываться сомнения в целесообразности своих намерений узнать правду о позабытом прошлом моей древней сущности.

«Может, да ну его, на фиг?! Хватит мне и имеющихся воспоминаний. Зачем ворошить глубинное?» — думаю, но молчу. Как будто мне рот запечатали. Хочу заговорить, но не могу. Так бывает иногда во сне: желаешь убежать, а тело стоит и не двигается. Тянет закричать, а рот не открывается. Или он открыт, но звуков нет. Зачем кому-то так со мной поступать? Я ведь ничего плохого здесь ещё не сделала. Или уже успела?

Тем временем, пока я занимаюсь анализом происходящего со мной, верх челнока закрывается, и мы погружаемся под воду.

Вот это технологии! И космический аппарат и подводный.

Хотя, зачем нам туда опускаться? Разве нельзя пообщаться на поверхности?

Но обнаружив, куда мы прибываем, понимаю, что это стоило увидеть. Самые настоящие города. Не знаю, из какого материала они возведены, но исполинские здания, каждый размером с футбольный стадион, стройными рядами, в разграничении номинальных улиц, высятся на дне морском. Город выглядит таким необъятным, что и взглядом его не охватить: конца и края не видно.

Подплыв к одному из сооружений, через открывшиеся ворота мы попадаем внутрь. Как только закрывается проход, вода стремительно убывает, что позволяет выйти наружу.

Исполинские размеры всего вокруг поражают. До потолка не допрыгнуть, до стен быстро не добежать. Я себя чувствую лилипутиком, но при этом страха не ощущаю. Как будто знаю, что здесь безопасно.

В одной из стен открывается дверь, для меня — ворота, и в проёме показывается спрут. Скорее всего тот же самый, что встретил на поверхности. Но как их отличить друг от друга? Он стоит на щупальцах, как на ногах. Поверх тела наброшена ткань с перевязью в области номинальной талии. Обуви нет.

По реакции попутчиков понимаю, что его вид их не удивляет. Значит, им известно об этой расе больше, чем записано в информационных кристаллах, которые недавно изучала.

Разве нельзя было и меня посвятить во всё?

Ну, я им припомню!

Двигаясь за провожатым, наблюдаю, как он передвигается. На конце щупалец широкие выступы, которые расширяются ещё больше, когда опускаются на пол. Они действуют как присоски, позволяя осьминогу не скользить и удерживать свою массу в вертикальном положении.

Пройдя через очередную дверь, мы оказываемся в тронном зале. На возвышающемся постаменте восседает ещё один осьминог. Наверное, царь. Но каких размеров?! Если перво-встреченный был гигантом, то этот — супергигант. Благодаря его сидячему положению, можно сильно не запрокидывать голову, а иначе пришлось бы общаться с его нижними частями щупалец. Одет он так же: в балахон с поясом, и без обуви.

Наш проводник уходит, закрыв за собой врата, а мы приближаемся к владыке.

Одно из его щупалец, стремительно метнувшись в нашу сторону, замирает напротив меня. На конце зажат маленький ободок, который водружается мне на голову. Я даже испугаться не успеваю, настолько молниеносно всё происходит.

Из глубины души вдруг нарастает угрожающее чувство неполноценности. Сами общаются, меня игнорируют, без спроса всякую фигню на голову напяливают. Я им что, кукла бесправная?!

— Нет. Ты просто другая, — раздаётся голос внутри.

Ошарашенно смотрю на спрута и, невежливо тыкая в него пальцем, кричу:

— Это Вы со мной говорите?

— Да. Только не кричи. Думай. У тебя на голове переводчик. Он посредник между существами, не способными к равному общению. Тебе передаёт мои мысли. Твои — мне.

— А почему у них его нет? — киваю в сторону попутчиков и при этом ещё стараюсь дисциплинированно мыслить.

— Мы общаемся напрямую. Твой мозг не выдержит подобного — выгорит.

— Наставница рассказала Вам о моём желании? — переключаюсь на личное.

— Твои намерения мне известны. Но почему простая талаверянка, с планеты низкого уровня развития, желает подобного? Память о твоих реинкарнациях уже восстановлена. Но ты хочешь большего. Зачем?

— Не знаю. Я прожила обычную жизнь. Только семьи не завела. Как будто всё время чего-то ждала, или кого-то. Но при встрече с Посейдоном — приняла его, как того единственного, с кем хочу прожить жизнь. И не важно сколько времени, главное — с ним. Но меня беспокоит, что наши судьбы постоянно конфликтуют. Даже предыдущая реинкарнационная личность не желала примирения. Но я сегодняшняя сразу его приняла. Как будто между смертью Заяны и моим новым рождением произошло что-то глобальное, изменившее глубинную суть первоначального конфликта.

Как к моему объяснению относится спрут, понять невозможно. На его предполагаемом лице, мимика, как таковая отсутствует. Только рыбьи глаза и шевелятся: влево-вправо или просто моргая. И всё-таки я улавливаю повисшую в пространстве задумчивость. Как будто правителю Тахонов не всё равно, и у него ко мне личный интерес.

— Хорошо. Я помогу тебе. Но у меня условие. Согласишься?

— На что?

— На условие.

— Какое?

— Тебе не всё равно?

— Как я могу соглашаться, не зная, что Вы от меня хотите?

— Если тебе так важно узнать правду, то какая разница, что попрошу взамен?

— А если просьба не соответствует моим возможностям?

— Как раз только тебе это и под силу.

— Вы знаете обо мне что-то, чего не знаю я?

— Да. Мне многое о тебе известно. Но не собираюсь делиться информацией. Итак, согласна на взаимообмен?

Беспомощно оглядываюсь на попутчиков, но они как загипнотизированные смотрят на осьминога. Заворожил он их, что ли? Или это знак того, что я должна сама принять решение и подсказки не будет?

Отрешаюсь от окружающего и глубоко задумываюсь. Действительно, насколько сильно мне хочется восстановить последовательность когда-то произошедшего? Это же прошлое. Зачем его ворошить? Чего я в действительности желаю узнать?

Перед мысленным экраном мелькают фрагменты моей жизни до встречи с Аполлоном, а затем последующие события. Передо мной, как будто разверзаются небеса и оттуда сыплются эпизоды прожитого: Аполлон, Эльвира, Посейдон, мои изыскания, чтобы