Имею скафандр - готов путешествовать (2025/AI) - Sergey Smirnov Страница 2

Стрелка замерла. Не дрогнула ни на микрон.

Есть. Герметичность есть.

Я откинулся на спинку стула и выдохнул. В полумраке гаража, в свете трёх маленьких зелёных огоньков на шлеме «Оскара», на моём лице появилась усталая, но абсолютно счастливая улыбка. Я был готов. И «Оскар»… «Оскар» был почти готов. И я чувствовал, что это только начало.

Глава 2

Я сидел внутри «Оскара», моего личного скафандра, подключенного к испытательному стенду на заднем дворе. В этой тесной капсуле, пахнущей озоном и переработанным воздухом, я чувствовал себя королем мира. Ну, или по крайней мере, королем заднего двора в этой американской глуши. Через толстый плексиглас иллюминатора мир окрасился в мягкие сумеречные тона. Звезды начинали проступать на фиолетовом небе, и я мог лишь догадываться о стрекоте цикад в густом вечернем воздухе.

Внутри же царил мой порядок. Тихий гул системы жизнеобеспечения, ровное свечение приборной панели, которую я собрал из деталей от старой радиолы и списанного авиационного оборудования. Я глубоко вздохнул, и звук моего дыхания гулко отразился в шлеме.

«Так, ладно… проверка связи. Шаг за шагом», — пробормотал я, следуя собственному, написанному от руки чек-листу. Моя мантра. Мой способ не облажаться.

Я включил основной передатчик. Легкое шипение наполнило наушники. Я покрутил ручку настройки, проходя через помехи и обрывки музыки, пока не поймал знакомый потрескивающий эфир.

— …и вот этот здоровяк на своем «Кенворте» говорит мне, мол, я ему всю дорогу перекрыл… Прием.

Дальнобойщики. Улыбка сама собой растянула губы. Я щелкнул тумблером.

— Всем на частоте, это «Звездный Странник-Один» на связи. Как слышно, прием?

Секундная пауза, а затем в эфире раздался смешок.

— Слышу тебя громко и ясно, «Звездный Странник». Это старина Уолтер. Сигнал чистый, как слеза младенца, парень. Что, снова в своей консервной банке сидишь?

— Работаю над ней, Уолт, — ответил я, чувствуя прилив гордости. — Готовлю к выходу в открытый космос.

— Ну-ну. Только не улети далеко, а то твоей маме придется ужин в термосе на Луну посылать. Конец связи.

Я усмехнулся. Все работало. «Оскар» был не просто грудой металлолома, он был живым. Он дышал, говорил, слушал. Я продолжил крутить ручку настройки, уходя все дальше от земных частот, просто ради интереса прослушивая шипение пустоты между мирами.

И тут я его услышал.

Это не было похоже на помехи. Это был ритм. Неровный, прерывистый, но определенно ритм. Звук прорывался сквозь статическое шипение, как отчаянный, утробный вой, переходящий в серию резких, гортанных щелчков. Он был чужим. Абсолютно, до дрожи в костях, чужим.

Первой реакцией был не страх. Это был азарт инженера. «Что это за чертовщина?» Военный шифр? Сложный розыгрыш от какого-нибудь радиолюбителя с навороченным оборудованием?

«Так, ладно…» — подумал я, склоняясь к панели. — «Давай-ка мы тебя отфильтруем».

Я начал «играть» с настройками, переключая фильтры, пытаясь изолировать этот странный, тревожный сигнал от фонового шума. Он то пропадал, то появлялся снова, становясь чуть чище. В моем мозгу щелкнул переключатель. Чтобы усилить прием, нужен более мощный контур. Недолго думая, я переключил пару тумблеров, перенаправляя часть энергии от сервоприводов конечностей на усилитель приемника.

Сигнал стал громче, отчетливее. Это был крик. В нем слышалась структура, язык. Язык боли или отчаянного предупреждения, доносящийся из бездны.

И тогда, подчиняясь не логике, а какому-то иррациональному порыву исследователя, я совершил роковую ошибку. Я захотел не просто слушать — я захотел ответить. Я задействовал главный силовой контур, направив всю свободную мощность «Оскара» на передатчик, чтобы послать короткий, мощный ответный импульс. Сам того не понимая, я превратил «Оскара» в маяк и на всю Солнечную систему прокричал в ответ: «Я вас слышу».

В ту же секунду чужой сигнал оборвался. Наступила оглушительная тишина, нарушаемая лишь шипением пустоты. Я сидел, разочарованный и слегка встревоженный. Что это было? Списав все на редкую атмосферную аномалию, я с тяжелым вздохом отключил системы. Щелкнули замки, и я с усилием откинул шлем. Мир ворвался в мою скорлупу оглушительным стрекотом цикад и запахом скошенной травы. Но ощущение, что я прикоснулся к чему-то огромному и непостижимому, не покидало.

Я и не заметил, как прошло минут двадцать, пока я возился с проводами, отключая системы. Я уже вылез из «Оскара» и стоял рядом, проведя рукой по его гладкому нагруднику, как гладят верного коня. Тишину нарушил не звук, а свет.

Над лесом на горизонте зажглось холодное, мертвенно-белое сияние. Оно не пульсировало, не мигало. Оно просто горело, выжигая дыру в ночном небе. Все звуки природы мгновенно стихли. Даже цикады замолкли, словно испугавшись этого неестественного света.

Из-за верхушек деревьев поднялось нечто. Темное, угловатое, похожее на обломок скалы. Оно двигалось с абсолютной, пугающей тишиной. Никаких навигационных огней, никакого рева двигателей, как у вертолетов с военной базы. Оно плыло по небу, как хищник, выслеживающий добычу. Его форма была утилитарной, лишенной всякой элегантности.

Корабль прошел прямо над моим домом и начал снижаться. Он не сел, а скорее осел на соседнем кукурузном поле. Раздался глухой, тяжелый удар, который я почувствовал скорее грудной клеткой, чем ушами. Земля под ногами дрогнула.

Меня парализовало. Одна часть моего мозга, мечтатель, кричала в восторге: «Они здесь! Настоящие инопланетяне! Моя мечта сбылась!» Но другая, прагматичная часть, та, что знала законы физики и выживания, шептала ледяным голосом: «Беги. Спрячься. Это не к добру». И в этот момент пришло леденящее душу осознание. Сигнал. Корабль. Это не совпадение. Это я. Я их позвал.

Страх боролся с любопытством, но победила третья сила — чувство ответственности и глупая, мальчишеская уверенность. Я не мог просто спрятаться. Я был исследователем. А «Оскар» был моим доспехом.

Не помня себя, я снова полез в скафандр. Пальцы дрожали, не сразу попадая в зажимы. С трудом натянув перчатки и закрепив шлем, я услышал, как с шипением защелкнулись замки. Мир снова сузился до иллюминатора и звука моего сбившегося, рваного дыхания. Это была трагическая ошибка. Я думал, что облачаюсь в защиту, а на самом деле залезал в собственный гроб.

Медленно, неуклюже переставляя тяжелые ноги, я пошел через поле к кораблю. Стебли кукурузы ломались под моими ботинками с сухим треском. Я подошел ближе. Корабль был огромным, его темная обшивка, казалось, поглощала свет. Я поднял руку в универсальном