Восход Сириуса, часть 1 - Восток-Запад - Людмила Владимировна Белаш Страница 2

Отобедав, три ярки – те, что посмелее, – прибежали глазеть, как трудится искусственный человек. Расселись на кожухе движка, болтают ногами и потешаются. Сытые, лоснящиеся смуглые животные с бирками в ложбинках между грудей.

– Сургут, а сколько ты можешь поднять?

– Много.

– Сургут, почему на тебе столько клапанов?

– Для соединения с периферийными устройствами.

– Сургут, давай мы тебе глаза нарисуем!

– Не нуждаюсь.

– На затылке! Ха-ха-ха!

– Я вижу вас при любом положении головы.

Он походил на астронавта в броневом скафандре или древнего рыцаря. Круглая голова с выступами-рожками, едва намеченными чертами лица и пластинами, лежащими как черепица, вместо рта. Немигающие глаза с заслонками и пуговки сенсоров по экватору головы, тонко блестящие микролинзами.

Дизайнеры Брянского Машиностроительного завода наделили его мощью вместо красоты и выкрасили в коричневато-зелёный армейский цвет.

– Сургут, покажи фокус.

Он подумал и выпустил антенны. Ярки завизжали, захлопали в ладоши:

– Ещё! ещё чего-нибудь!

– Покатай нас на служаке.

– Вы его сомнёте своим весом.

– Да хватит, он крепкий пень!.. Три-Пять, а ты не садись, у кибера ножки треснут. Жрёшь как проглотина.

– Заткнись! Сама просишь две добавки, попа шире колеса.

– Это не я – гормоны просят.

Питомницы знали: робот мало чем отличается от экскаватора. Но с ним можно потрепаться. Это прикольно – болтать с движущимся механизмом. Кажется, что он живой.

Вообще овцы обожали смотреть, как что-нибудь шевелится – на экране или так, перед глазами. Ходили любоваться умильными ягнятами, которые копошатся в кроватках. Такие масенькие, такие ляльки!

– Я занят. Идите в кошару, отдыхайте.

– Ну, неохота! Мы здесь посидим.

– Там скукотища. Ти-Ви нету, глядеть нечего.

– Идите в пруд купаться, охладитесь.

– Мелюзга всё замутила, вода как гороховый суп.

– Нам перед вживлением нельзя, нам только в душ.

– А у тебя в России есть овечки?

Этот вопрос озадачил Сургута. Разведение «подопечных» не входило в программу его обучения.

– Нет сведений.

– Наверняка есть. Наши везде живут.

– Даже в городе. Двадцать Вторая их видела.

– Ага, они там раздают еду на кормопункте.

– Овца бестолковая, это называется «кафе»!

– Два-Два сказала, там красиво одевают. Юбка, тапочки, передник и такое на груди, вроде банта.

– Хочу в дом отдыха, к военным. Вот бы меня подарили туда! Мущщины, обалдеть!..

– Фиг тебе, бяшка. Лысый яйца привёз, в осень ягниться надо. Завтра строем к медичке. Зря что ли впрыскивались?

Из вредности Тридцать Вторая ткнула подругу туда, куда вводят гормоны, пробуждающие естество. Место давно не болит, а всё равно душа набок.

– Авось не приживётся в бурю, как-нибудь перегодуем, – вздохнула подружка.

– Долго порожняя не погуляешь. Центр яйца мечет – что икру, да ещё с Земли подвозят.

– Как же ты меня устала! Охота? Иди, первая подставляйся!

– Это наша доля, – убеждённо сказала Три-Два, обняв и сладко лизнув соседку. Они взгрустнули и принялись с подвыванием петь бесконечную:

Никто меня не любит, никто не приголубит

Пойду я на помойку, наемся червячков

Они такие разные, зелёные и красные

Наемся и помру – а знаешь, почему?

Никто меня не любит, никто не приголубит…

– Ты что делал на Земле? – не унималась Три-Семь.

– Работал на плотине. В районе Сибирских Увалов, у верховья Надыма.

– Ух ты! А зачем?

– Чтобы остановить море. Оно наступает на равнину.

– Я слышала, – отпихнув лизунью, важно объявила всезнайка Три-Пять, – потоп устроили сириане. Вот сволочи!

– Сургут, ты видел сириан?

– Их никто не видел. – Робот закрыл приборный блок. – Слезайте, я буду проверять мотор.

Сигнал госпожи уже пару минут бился в его антенны, но робот решил игнорировать вызов, пока не покончит с делом. Вряд ли у неё что-то срочное.

Хозяйка быстро привыкла, что в питомнике есть безотказный работник с группой подчинённых киберов, которым можно поручить любое дело. Она крупно сэкономила на персонале, согласившись испытывать в хозяйстве брянский робо-комплект для строительства, охраны и ремонта.

– Ну пожа-а-алуйста, тут так удо-о-обно!

– Брысь.

Сгоняя овечек с движка, он вёл диалог по радио.

Так и есть, очередная чепуха. Детка Сто Пять ушла гулять и позабыла про обед. Сургут прикинул, кто из его служак может пойти в розыск. Жаль, с ними нет надёжной связи. Разве что завыть?

Он просчитал, какая мощность звука понадобится, чтобы покрыть питомник от околицы до околицы. Слишком громко, это беспорядок. «Не режим, – скажет хозяйка. – Роботы ревут средь бела дня, как скалозубы ночью. Ягнята пугаются». И напишет рекламацию на БМЗ.

– Ладно, сидите. Я должен уйти по делу. Вас отсюда вожатая стащит.

– Ты что – в уборную? – спросив, Три-Два закатилась от хохота. – Овцы, слыхали – он пошёл в сортир! во, веселуха!

– Да чхать мне на вожачку, – вопила вслед Три-Пять. – Я сама большая!

Оставшись совсем без надзора, они завели хозяйкину любимую:

Ах, дело не шутка, ведь наша малютка,

Бо-пип, потеряла овечек!

Пускай попасутся – и сами вернутся,