Алые слезы падших - Майк Манс Страница 11

Марс, жители планеты Конкордия, – начал он речь. Никаких бумажек, Стивенс. Он, может быть, и президент, но ещё профессор, и собственные речи умеет составлять сам. – Сегодня мы хотим отметить новую веху в этапе развития нашей цивилизации в рамках Согласия. Как вы знаете, наша раса одна из немногих, где сохранились страны. На генассамблее ООН семь лет назад было принято историческое решение, что страны останутся, чтобы сохранить культуру и историческую самобытность народов. Но при этом мы создали вышестоящую структуру, в которую вошла ООН, реформированная в конгресс народов расы Землян, и президентскую администрацию. Я был назначен конгрессом народов как первый президент Земли и был с вами несколько лет. Это, кстати, первый раз в истории, когда на второй срок переизбрали человека, которого на первый никто не выбирал. – Уайт улыбнулся, и в зале раздалось несколько смешков. – Да, я был с вами семь лет. И все годы мы преследовали одну и ту же цель: всеобщее равенство. Разбросанные по материкам и странам жители нашей многострадальной планеты не имели равных прав и доступа к ресурсам. Поэтому я с радостью представляю вам решение, вступающее с завтрашнего дня в силу в наших трёх мирах.

Он сделал паузу. Частично для того, чтобы дать людям затаить дыхание, частично, чтобы сглотнуть и смочить горло. Он слишком стар для всего этого. Но на сегодня Артура Уайта хватит.

– С завтрашнего дня у нас вводится единое гражданство расы Землян в рамках Согласия. Все земляне получат паспорта Согласия, где будет указана их раса, единая для нас всех, их планета и их страна. Все становятся гражданами мира, Галактики, Вселенной, получают равные права на пенсии, медицинское обеспечение. Право жить, работать и учиться в любой стране мира, на любой из планет Галактики. Да, этот документ – лишь привычная нам бумажная форма, символ, показывающий наше единство и стремления.

Он снова замолчал, услышав аплодисменты и возгласы из этого зала и с других планет. Кто-то из его невидимых операторов что-то пошевелил в настройках голографической связи Кен-Шо, и голограммы стали множиться – слева и справа от него появились десятки людей, заняв всю центральную часть помещения. Вот и Айзек Кинг с женой Рашми, а вот и Кристоф Ламбер с Мичико Комацу и дочерью с Марса. Артур, улыбаясь, сделал паузу, после чего снова поднял руку, и возгласы стихли вновь.

– Дамы и господа, ознаменовать это событие я бы хотел, выдав первые восемь паспортов особым людям. Вы их все знаете. Я прошу подойти ко мне Джессику Хилл, Чжоу Шана, Кристофа Ламбера, Мичико Комацу, Мари Нойманн, Рашми Патил-Кинг, Айзека Кинга и Дмитрия Волкова.

Он не знал, как работает технология, но первые марсиане и правда подошли. Шесть голограмм и двое присутствующих здесь людей встали перед ним. Карл вручил ему два плотных паспорта. Краем глаза Уайт увидел, как Волков достал из-за пазухи конверт и, открыв его, извлёк из него четыре таких же книжицы. Рядом возникла голограмма Ланге с ещё двумя.

– Джессика Хилл, торжественно вручаю вам паспорт гражданина Согласия, расы землян, объединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии, Земля, – прочитал он содержимое, передав белую с голубым книжицу девушке, у которой на глазах выступили слёзы.

После того как Артур вручил аналогичный паспорт Чжоу Шану, всё отличие в котором сводилось к флагу Китайской Народной Республики вместо Юнион Джека[5], Ланге раздал паспорта Ламберу и Комацу, а потом Волков торжественно наградил такими же жителей Конкордии, включая себя. В какой-то момент, глядя на всё это, Артур понял, что тоже плачет. Нет, для такого он ещё не слишком стар.

* * *

Центральный парк поздней весной был прекрасен. Нью-йоркский климат вполне устраивал Артура, и если бы его оставили в покое, вернув прежнюю жизнь профессора, то он с удовольствием здесь же и поселился бы. Однако покой, как говорится, нам только снится. Его жизнь всегда и всюду была под контролем спецслужб. Причём, что особо смущало, службисты КАС были из совершенно разных стран и ведомств, что порождало порой двойной или тройной контроль.

Если бы не технологии Кен-Шо, Уайт бы в жизни не смог позволить себе прогуляться. Слава науке, ему выдали какой-то браслет, являвшийся коммуникационной штукой и в то же время умевший реагировать на опасность. Он не создавал защитное поле, нет. Зато обнаруживал быстродвижущиеся предметы вроде пули и передавал мгновенное сообщение на какой-то спутник, болтающийся в космосе. А тот, в свою очередь, моментально «капсулировал» предмет, извлекая его из пространства. Но это всё в теории – на практике тесты прошли всего несколько раз, и то не на нём, а покушений не случалось. И вот, благодаря защите, он мог спокойно гулять, хоть и под надзором десятка агентов.

– Деда, я видела тебя сегодня по телевизору. – Эби, двенадцатилетняя девчушка, вылитая копия… нет, всё-таки не копия, а женская версия его сына в том же возрасте, мило улыбалась и, казалось, совершенно не замечала идущих в нескольких шагах впереди и позади людей в чёрном. – Ты там расплакался. Это из-за важности момента?

Умница. Она всё хорошо понимала. Сидящие на лавочке подростки, чуть старше её, перешёптываясь, таращились на него и показывали пальцами.

– Да, Эбигейл, именно. Ты пока что до конца не понимаешь, ведь выросла в США, но многие девочки твоего возраста не имели таких возможностей в учёбе и карьере. Теперь мы изменили мир, все станут равны.

– Это замечательно, деда, – абсолютно серьёзно ответила она, улыбаясь одними глазами.

Какое-то время они шли молча. Артур не забывал отвечать улыбками на приветственные взгляды прохожих. Все знали его в лицо, так что либо ему до конца жизни ходить с охраной, либо… либо улететь на Марс или Конкордию, чтобы снова стать профессором Уайтом. Правда, тогда придётся навсегда расстаться с Ней. Артур вздохнул. Ноги побаливали, и он притормозил, чтобы поискать глазами свободную лавочку. Таковой не было – в обеденное время Центральный парк был переполнен людьми. Туристы, клерки и бизнесмены на обеденном перерыве, мамы с колясками, семьи с собачками, бегающие туда-сюда спортсмены, школьники. Такой была жизнь и на Ос-Чи, по рассказам Ланге, с тем исключением, что покой царил везде, а не только в богатейших городах. О, какая-то милая парочка, заметив его ищущий взгляд, радостно встала.

– Господин Президент, садитесь, пожалуйста, – заявила бойкая девушка, указав на освободившуюся лавочку.

– Спасибо, милая, – Артур улыбнулся. Надо бы проявить дополнительную вежливость: – Как тебя зовут?

– Одри, господи президент. Я из Небраски, – продолжала улыбаться та.

– Артур Уайт, Аризонский… Хотя кого я обманываю, – по старой привычке оговорился