На золотом крыльце - Евгений Адгурович Капба Страница 9

Конечно, меня не нужно было уговаривать! Я набрал полные руки бутеров в вакуумных упаковках и две литровые бутылки напитка, устроился на стуле и принялся перекусывать. Соня поглядывала на меня, продолжала работать и улыбалась уголками губ. Такое миленькое у нее было личико: аккуратненькое, с острым подбородком и чуть курносым носиком — просто закачаешься.

И я тут жру, и крошки на колени сыплются. Так себе кавалер! Но ее, похоже, это не смущало — она время от времени поднимала взгляд от планшета и улыбалась, посматривая на меня. А потом взяла карандаш из подставки на столе и что-то стала писать на листке бумаги.

— Титов! — послышался голос куратора. — Пойдем!

— А можно, я… — я жалобно посмотрел на недоеденные бутерброды и кефир, и Соня рассмеялась, открыла ящик стола, достала полиэтиленовый пакет, встала, подошла ко мне и помогла сложить провизию с собой.

И бутылку воды еще положила! Ангел во плоти, я же говорил! Очень интересная девушка! Я страшно смутился, если честно, и даже забыл попрощаться — все время говорил «спасибо, спасибо!» как будто у меня заело. А финальным добиванием стало вот что: медсестра встала на цыпочки, чмокнула меня в щеку и сунула мне в руку бумажный квадратик.

— Напиши мне в сети, — сказала она. — Иди уже, Титов!

Офигеть! Она дала мне свой контакт!

* * *

— Выбрось бумажку к черту, — посоветовал куратор, садясь за руль.

Машина выглядела круто: настоящий опричный внедорожник, почти броневик. Всегда подозревал, что кураторы наших групп — опричники, а теперь, когда я увидел этого рафинированного интеллигента в черной броне с двуглавым царским орлом на плече, собачьей головой и метлой — на предплечье, сомневаться уже не приходилось. Я устроился рядом с ним, на переднем сидении, пристегнулся ремнем и буркнул:

— С чего бы? Классная девушка дала мне контакт, впервые в жизни! Дурак я, что ли — выбрасывать?

— Дурак, — он нажал на кнопку пуска, и мощный электромотор броневика слегка загудел, зажглись приборы панели управления.

Спереди и сзади от нашей машины пристроились еще два опричных черных внедорожника, братья-близнецы нашего.

— Дичь какая-то, — невежливо откликнулся я. — В чем проблема-то?

— В том, что ты — маг, а она — цивильная. Эта твоя Сонечка специально устроилась в интернат, хочет себе одаренного парня найти. Это — перспектива, соображаешь? В нашем мире нет ничего дороже магии! — куратор вел машину аккуратно, придерживаясь скоростного режима.

Мы выехали из огороженной колючей проволокой закрытой зоны, где располагался интернат, миновали блокпост с опричниками, и, когда уже ехали по шоссе, я задумался: это всех воспитанников забирали кортежем, или только меня? Это и вправду маги — такая ценная зверюшка, или персонально Миша Титов? А вслух спросил:

— А откуда вы знаете, что она такая меркантильная? — в салоне броневика было очень комфортно, сидение — мягкое, так что я развалился по-царски.

— Ишь ты, какие слова знаешь… Вот ты вроде умный парень, Титов, эрудированный, начитанный, а дитё дитем. Думаешь, все, кто в заведении для отпрысков аристократических семей работают, не проверены сугубо и трегубо? Симпатичная девчонка в медблоке — это хорошо, у пацанов мотивация выздороветь возрастает многократно. А так… Она сама — из бывших воспитанниц. Но инициироваться шансов нет, двадцать лет для женщины в этом плане — почти приговор. Это мы, мужчины, отстающие — и в двадцать один случается, пусть и один раз на тысячу. И ее телефон, профиль на «Эхо» и на «Пульсе», круг общения — все это нам хорошо известно. Пока не переходит границ — Бога ради, пусть флиртует, — он чуть повел рулем, поворачивая следом за передовой машиной. — Но ей чертовски хочется быть причастной: к магии, к высшему обществу, ну, и так далее. Это нормально.

Мелькнул указатель — «Ям-Ижора», мы ехали дальше.

— Кстати, она не какая-то там проститутка, не подумай. Нормальная девчонка, год работает, и всего два раза до тебя вот так вот свой контакт кому-то давала, — продолжил говорить куратор. Мне слушать такое не очень хотелось, но я слушал. — Кстати, Кулагу она просто отшила.

— Молодец, — сказал я. — Молодец, что отшила. Он — настоящее быдло. Даже странно, что из аристократической семьи.

— А ты думаешь, среди аристократов нет людей невежественных и грубых? Хо-хо! — куратор заметно повеселел. — Мой папаша бил мамашу смертным боем, пока не спился и не свернул себе шею на крыльце. Дипломированный маг земли! Как набухается — у него элементали по всему дому бегали, даже по потолку. Шорох наводили, постоянно песок и камешки в кровати, вечная грязища… Барбашин я. Целый князь!

Вот так вот легко и непринужденно я узнал, что в нашей первой интернатской пацанской группе перестарков кураторствовал целый князь. Интересно, а у девчат кто был — графиня? Или принцесса? Но про Соню — это было обидно. Она мне и вправду понравилась.

* * *

Мы ехали по Никольскому шоссе, внутри огромного, темного Козловского леса. Ветви гигантских деревьев нависали над дорогой порой так густо, что закрывали солнечный свет и требовалось включать фары! Говаривали, что там, в чащобе, живут галадрим на своих хуторах, водят дружбу с медведями и прочей лесной живностью. Не знаю, единственная эльфийка-галадрим, которую я видел в жизни, работала секретаршей у Адодурова и была той еще врединой. Об ее отношениях с медведями мне ничего не было известно, но на нас, интернатских, эта остроухая барышня шипела, как настоящая змея.

— А, черт! — выругался куратор. — Это что еще за дебилы дорогу перегородили?

— Гномы! — откликнулся я, присмотревшись.

Мне справа было лучше видно, эти бородатые крепыши в камуфляже столпились у сваленного в кювет электробуса, развели какую-то суету, делая вид, что работают, а один из них выскочил на дорогу, взмахнул рукой, и…

— Граната! — закричал я, моргнул — и дернул за серебряную нить, которая вела прямо от моего большого пальца к металлическому кругляшку в руках бородача.

И тут все завертелось: граната покатилась по асфальту прямо под ноги гному в камуфляже, остальные бородачи вдруг оказались вооружены какими-то огромными пушками, которые целились прямо в нас… Юзом пошла головная машина, с визгом тормозов отстала задняя, куратор-князь Барбашин вывернул руль — и мы вылетели с дороги в противоположную засаде сторону, сбивая