Стивен Браст - ТАЛТОС УБИЙЦА Страница 67

На нас нападали еще дважды: один раз что-то маленькое и летающее, а во второй раз – тиасса. Никто из них не мог нас коснуться, и оба исчезли так же, как и появились. Мы также миновали несколько развилок и перекрестков, где Маролан выбирал путь с уверенностью, которая, надеюсь, была оправданной.

Мы подошли еще к одному серому камню, и Маролан еще раз свернул направо, снова после некоторых размышлений.

– Ты так хорошо помнишь дорогу? – спросил я, Маролан не ответил.

Потом справа от нас появилось толстое старое узловатое дерево, ветка которого пересекала Дорогу футах в десяти над землей. Большая коричневая птица, в которой я узнал атиру, изучала нас одним глазом.

– Вы живые, – сказала птица.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

– Вы не отсюда.

– Что ж, я этого не знал. Мы, вероятно, свернули не в ту сторону с Ундаунтры. Мы сейчас уйдем.

– Вы не можете уйти.

– Подумай получше. Сначала ты говоришь…

– Идем, Влад, – сказал Маролан.

Возможно, у него состоялась своя небольшая беседа с атирой, а может быть, и нет. Мы прошли под веткой и продолжили свой путь. Я обернулся, но дерево и птица исчезли.

Чуть позже Маролан остановился перед очередным серым камнем. На этот раз он вздохнул, посмотрел на меня и пошел налево.

– Рано или поздно пришлось бы это сделать, – сказал он, – иначе мы никогда не дойдем до цели,

– Зловеще звучит.

– Да.

Чуть позже я спросил:

– Ты не мог бы хотя бы намекнуть, чего ожидать?

– Нет.

– Великолепно.

А потом я почувствовал, что падаю. Я начал было кричать, но остановился и понял, что все так же шагаю рядом с Мароланом. Я повернулся к нему, и в этот момент он споткнулся, и лицо его побелело. Он закрыл и открыл глаза, потряс головой, посмотрел на меня и пошел дальше.

– Тебе только что показалось, будто ты падаешь? – спросил я.

– Падаю? Нет.

– Тогда что с тобой случилось?

– Ничего такого, что стоило бы обсуждать.

Я не стал настаивать.

Еще чуть позже я ступил на зыбучий песок. Какое-то мгновение мне казалось, что это лишь повторение тех же ощущений, поскольку я в то же время осознавал, что продолжаю идти, но на этот раз наваждение не прекратилось. Маролан рядом со мной запнулся, потом сказал:

– Продолжай идти.

Я пошел, хотя какой-то части моего разума казалось, что с каждым шагом я погружаюсь все глубже. Я также ощущал панику, исходящую от Лойоша, что ничем не могло помочь, поскольку я не знал, что именно он видит.

Мне пришло в голову, что Лойош может ощущать и мой собственный страх, так что я попытался сохранять спокойствие ради него, говоря себе, что зыбучий песок – лишь иллюзия. Вероятно, это помогло, поскольку я почувствовал, что он успокаивается, и помогло также и мне, поскольку наваждение исчезло так же, как и появилось.

Мы с Мароланом на мгновение остановились, несколько раз глубоко вздохнули и посмотрели друг на друга. Он снова покачал головой.

– Нет ли более надежного пути к Залам Судеб? – спросил я.

– В одних книгах говорится о лучших путях, чем в других, – ответил он.

– Когда мы вернемся, – сказал я, – я украду книгу о лучших путях и буду зарабатывать продажей копий.

– Их нельзя скопировать, – сказал Маролан. – Некоторые уже пытались.

– Как это может быть? Слова есть слова.

– Не знаю. Идем дальше.

Мы пошли дальше, и я уже почти успокоился, когда мы снова подошли к серому камню, и Маролан выбрал дорогу направо. На этот раз на пути у нас оказался дикий кабан, который не мог нас коснуться, а потом тсер.

Маролан снова выбрал дорогу, и мы подошли к очередному камню.

Он посмотрел на меня и спросил:

– Ну?

– Если надо… – ответил я.

Он кивнул, и мы свернули налево.

Когда я вернулся домой, ноги чувствовали меня лучше, но на душе было кисло. Я решил, что мне никогда больше не захочется появляться у Груффа. Кинн начал меня всерьез раздражать тем, что не давал с ним покончить. Я налил бокал бренди и откинулся на спинку любимого кресла, пытаясь думать.

– С этой идеей, похоже, все, Лойош.

– Можно попробовать еще раз завтра.

– Мои ноги этого не вынесут.

– Тогда что дальше?

– Не знаю. Дай подумать.

Я шагал по комнате, обдумывая возможные варианты. Я мог купить какое-нибудь волшебное заклинание, например, что-нибудь действующее на расстоянии. Но тогда кому-нибудь будет об этом известно, и, более того, существует слишком много средств защиты от подобных вещей. Даже тогда у меня было кольцо, защищавшее от большинства попыток применить против меня волшебство, и оно стоило меньше моего недельного заработка. Пользоваться колдовством было слишком рискованно.

Яд? Снова ненадежно, если только ты не специалист. С тем же успехом можно попытаться сбросить камень ему на голову. Это могло, вероятно, сработать, но если нет – он будет предупрежден, и убить его будет намного труднее.

Нет, самым лучшим вариантом был удар мечом; я мог быть уверен в результате. Это означало, что мне нужно подобраться к нему сзади или неожиданно напасть на него. Я достал с пояса кинжал и стал его разглядывать. Это было боевое оружие, тяжелое, с относительно хорошим острием и лезвием, заточенным примерно на восемь градусов. Таким оружием хорошо нанести удар сзади в шею. Моя рапира могла с легкостью войти под подбородок, проникнув, таким образом, в мозг. И тот, и другой вариант вполне бы подошел.

Я снова отложил нож, сжал кулаки и еще немного походил по комнате.

– Что-нибудь придумал, босс?

– Думаю, да. Дай мне еще минуту подумать.

– Ладно.

Чуть позже я сказал:

– Ладно, Лойош, мы сделаем это до невозможности просто. Вот что я от тебя хочу…

Порой мы превращались в воющих маньяков, порой впадали в истерику от смеха.

Продолжай идти.

Мы умирали от голода или жажды, хотя пища или вода были совсем рядом, на обочине Дороги.

Продолжай идти.

Перед нами открывались бездны, и монстры из наших кошмаров терзали нас, наши друзья восставали против нас, наши враги смеялись нам в лицо. Возможно, не стоило бы говорить за Маролана, но его напряженная спина, сжатые зубы и бледность черт говорили о многом.

Продолжай идти. Если остановишься, тебе никогда не выбраться. Если сойдешь с Дороги, ты пропал. Иди против ветра, сквозь снежную бурю, сквозь оползни. Продолжай идти.

Тропинки пересекались, Маролан выбирал путь, мы скрежетали зубами и шли дальше. Часы? Минуты? Годы? Не знаю. И это несмотря на то что каждый раз, когда мы выбирали правую дорогу, нам не угрожало чье-либо нападение. Однажды нас атаковал призрак белого медведя. Я четко помню, как его лапа прошла сквозь мою голову, и он был очень озадачен тем, что я этого не почувствовал, но я так и не знаю, было ли это результатом выбора пути налево или направо.

Честно говоря, не понимаю, как все это выдерживают мертвецы.

Наступил момент, когда нам пришлось остановиться на отдых, и мы поели и напились прямо перед очередным серым камнем. Я уже устал задавать глупые вопросы. Во-первых, я знал, что Маролан все равно не ответит, а во-вторых, у меня было такое чувство, что когда он в очередной раз пожмет плечами, я воткну нож ему в спину. Полагаю, что к этому времени он испытывал ко мне подобную же любовь.

Отдохнув, мы снова поднялись, и Маролан выбрал левую дорогу. Я заскрежетал зубами.

– Держишься, Лойош?

– Едва-едва, босс. А ты?

– Почти так же. Хотел бы я знать, как долго нам еще идти. А может быть, и хорошо, что не знаю.

– Да.

Однако вскоре тропинка перед нами внезапно стала шире. Маролан остановился, посмотрел на меня, и по его лицу пробежала легкая улыбка. Он с новой энергией устремился вперед, и вскоре деревья поглотил туман, который затем рассеялся, и перед нами открылась высокая каменная арка, украшенная массивной головой дракона. Наш путь вел прямо под арку.

Когда мы прошли под ней, Маролан сказал:

– Страна Мертвых.

– Я думал, именно там мы все это время и были, – сказал я.

– Нет. Это были лишь подступы к ней. Теперь, похоже, будет еще более странно…

12

Я сжал правую руку в кулак и медленно начал подносить ее к левой. Моя правая рука испытывала сопротивление, которое не было физическим. Как будто я, зная, что должен сделать, и хотел это сделать, но реальное движение требовало борьбы с невероятной усталостью. Я понял, что мне оказывает сопротивление вся Вселенная, но это мало чем могло помочь. Однако, хоть и медленно, какое-то движение все же происходило. Я должен свести руки вместе, и тогда произойдет прорыв, ради которого я готов на все что угодно.