Голова на колесиках - Игорь Александрович Шенгальц Страница 42

— Вали его! Бей! Оторви голову чертову роботу!

Где-то рядом негромко вскрикнула Инга, и после этого меня окончательно переклинило.

Я никогда не считал себя жестоким человеком и не убивал просто так… но не сегодня.

Манипуляторы с ножами стремительно кружились, орошая все вокруг брызгами крови. Скорость моих движений была такая высокая, что клинки практически растворились в воздухе. Я и не догадывался, что способен на подобное. Но стрессовая ситуация включила мои мозги в особый режим, а железное тело лишь поспевало за мыслями.

Кто-то бросился напрямик, и тут же получил ломиком по ребрам, потом по правой ноге — она сломалась, как сухая ветка, затем по спине.

А я уже переключился на следующего. И еще на одного, и еще…

Я прошел по «Разливайке» как смертоносная машина, оставляющая за собой лишь мертвые тела. Нет пощады насильникам!

Это было очень легко. В меня словно была вшита некая программа, механизм смерти. Я убивал легко и непринужденно, и не испытывал ничего, кроме чувства удовлетворения.

— Макс! — пронзительный крик заставил меня остановиться. — Остановись! Они все мертвы!

Пелена ненависти, застлавшая мне глаза, отступила.

Кабак был полон трупов. Я уже видел подобные картины, но давно, еще в девяностые.

И точно знал, что нужно делать.

— Инга, быстро, собери весь обслуживающий персонал! Скорее, пока не сбежали через задний выход!

Девочка, молодец, все поняла сходу и выполнила столь же лихо.

Через минуту передо мной стояли повар и продавщица — весь состав «Разливайки». Оба тряслись от страха.

Нас они уже видели в лицо, тут ничего было не поменять.

Можно было апеллировать лишь к одному чувству, от которого трясутся коленки, дрожит все тело, а мысли путаются — к страху!

— Короче, так, уважаемые! — я все еще держал разделочный нож в одном из манипуляторов.- Вы ничего не видели, ничего не слышали. Были в подсобке, когда все случилось, никого опознать не сможете!

— Сделаем, командир, — отозвалась пухлая продавщица, — а награда за сотрудничество будет?

— Главная награда — это ваши жизни! — наставительно произнес я. Потом дождался, пока они проникнутся и добавил: — Вы получите достойную компенсацию за беспокойство.

— Тогда не волнуйся, командир, ментам все до неона! SOS-а не было, и ладно. Приедут и увезут тела в морг, на этом все. Заяву мы писать не станем.

Странная в Граде система правосудия, я никак не мог с ней разобраться до конца, но сейчас это играло мне на руку.

Ингу слегка потрясывало. Ее бы укрыть сейчас пушистым пледом, да большую кружку горячего чая в руки. Но, увы, придется девочке потерпеть.

— Домой! — скомандовал я, и мы вышли на улицу.

К заведению грозной толпой неслись урузы. Все, начиная с самых младших и кончая старшими, были в боевой раскраске.

Урузы шли на помощь. Они шли убивать и умирать. Это как получится.

Вооруженные совершенно хаотично, они, тем не менее, выглядели внушительно. Дети и подростки — да, но у них в глазах не было страха, а лишь решимость.

Своих в обиду не даем!

Один за всех и все за одного! — настоящие мушкетеры в самом правильном понимании. Не пьяницы, бузотеры и предатели, а смелые, отважные друзья, на которых можно положиться.

Я поднял все манипуляторы вверх, показывая, что у нас все хорошо.

Урузы подбежали и окружили нас. Со всех сторон посыпались вопросы.

Чук рыкнул так, что все тут же замолчали.

— Все в порядке, мы справились, — ответил я коротко.

Парень кивнул, но, оглядев мой залитый чужой кровью корпус и «аквариум», решил все же проверить и сунулся в «Разливайку». Через пять секунд он вывалился оттуда с совершенно зеленым лицом и его вывернуло прямо на асфальт. Он, конечно, привык к крови, но не в таком количестве.

Между тем, где-то неподалеку уже были слышны сирены. Доблестная милиция меня бережет!

— Пора валить отсюда, — посоветовал я, — и как можно дальше!

С этим предложением никто спорить не собирался, и мы дружной толпой двинули в обратный путь. Я подъехал к Инге, которая едва передвигала ноги, и негромко сказал:

— Она жива, я проверил. С ней все будет хорошо!

Девушка распахнула глаза, в которых плескался ужас и надежда.

— Я не убила ее?

— Слегка поцарапала и не больше. Ей только на пользу.

— Спасибо тебе, Макс… я не знаю, как жила бы дальше, если бы…

— Все хорошо, Инга, это уже в прошлом. Забудь и не вспоминай!

На улицах на нашу гоп-компанию оглядывались все: кто с удивлением, другие с настороженностью, третьи — с явным страхом.

Мне показалось или я уловил чье-то особо пристальное внимание? Закрутив головой, я, кажется, приметил знакомое лицо.

Свин, тот самый, с кем я сцепился еще в гостевом доме «Панарин и сыновья», и чей фургон я после сжег.

Показалось или нет?

Его физиономия мелькнула в толпе и исчезла.

Даже если он меня увидел, плевать. И все же стало чуть тревожно.

В Гараж все прибыли в возбужденном состоянии. Старшие пытались было расспросить Чука, что именно он видел в «Разливайке», но тот угрюмо отмалчивался. Инга тоже не горела желанием пересказывать наши приключения. Девушка легка на кровать и уснула, или же сделала вид, что спит, но цели своей она добилась — от нее отстали.

Зато принялись за меня.

Для начала тщательно отмыли от крови и прочей грязи мой корпус, потом принесли две полировочные машинки и принялись начищать металл до блеска. Это длилось долго, но спешить нам было некуда.

Потом мелкие притащили особые несмываемые краски и девочки постарше начали что-то рисовать на моем корпусе.

Честно говоря, я задремал в процессе и проснулся лишь, когда Чук подошел и с улыбкой заявил:

— Вот теперь, Макс, считай, что ты официально принят в урузы! Поздравляю!

Я сначала не понял, что он имел в виду, но тут же малышня притащила огромное ростовое зеркало и я увидел свое отражение.

Да, ребята постарались на славу.

Блестящий, будто только с конвейера, покрытый свежей серебристой краской, я стал выглядеть куда солиднее, чем прежде.

И, конечно, узоры. Ничего лишнего, просто слева и справа по руне «уруз» — знак принадлежности к банде.

Но в мире, где убийство вполне легально, человек должен держаться своих. Одному выжить сложно, а сегодня я понял, что эти ребята для меня не чужие. Я не мог бы ответить, как так быстро сроднился с ними. Ведь времени