Над хаосом - Чарски Питер Страница 18

– Эй, дружок, ты поосторожней тут, хорошо? Это очень точная аппаратура! – строго сказал палочнику Натан, копируя интонации Саула Рипке.

– С кем это вы там беседуете, Натан? – поинтересовался из рации сухой голос Даниэлы.

– Да так, один наш общий с Томом приятель зашел на огонек…

Он подумал, что совсем съехал с катушек и последние дни на этом острове не пройдут для него бесследно. Конечно, если он отсюда вообще выберется. И лучше в сознании, а не овощем, как Саул Рипке…

Рипке сидел, понурившись, в своем засаленном халате и только изредка поглядывал на Натана.

– Все намного сложнее, – грустно сказан он. – Для начала нам стоит разобраться в том, насколько мы сами разумны. Давайте проведем небольшой умственный эксперимент, согласны?

– Конечно, я всегда любил небольшие умственные эксперименты, – ответил Натан.

– Отлично! – продолжил Рипке, немного приободрившись. – Например, если сейчас… ну, на следующей неделе к нам прилетит высокоразвитая раса пришельцев и начнет изучать Землю, как вы думаете, какие вопросы у них возникнут?

– Сложно сказать, не я же придумываю сейчас условия этого эксперимента…

– Хорошо, намек понял. Я считаю, они спросят: вы что, правда закапываете в землю чрезвычайно опасные для всех биологических организмов на этой планете ядерные отходы?

Натан молчал, а Саул Рипке продолжил задавать вопросы:

– А правда, что главным развлечением вашего общества является чрезвычайно примитивная игра, где две группы физически развитых самцов борются за обладание небольшой сферой на двухмерном поле?

Натан неопределенно хмыкнул. Он не имел ничего против футбола, но спорить не стал.

– Соответствует ли действительности утверждение, что ваш главный финансовый институт занял сам у себя свой многократный годовой бюджет и теперь не знает, что с этим делать?

Натан попытался что-то сказать, но Рипке было уже сложно остановить.

– А еще они нас спросят: а вы правда не в состоянии понять, что социальное взаимодействие в компьютерных сетях и виртуальные игры – это ловушки для вашего недоразвитого мозга, и тратите на их поддержку совершенно непропорциональные их общественной полезности ресурсы?

Натан помотал головой.

– И вы уже прошли пик ископаемых ресурсов своей планеты, но так и не смогли сформировать даже устойчивую обитаемую базу на своем спутнике?

– Это выглядит как допрос, – с беспомощной улыбкой вставил Натан.

– А это и есть допрос. Любая цивилизация, которая освоит межзвездные перелеты, будет вправе спрашивать с аборигенов. Как испанцы когда-то спросили с индейцев. И после того, как нам придется утвердительно ответить на все эти сложные вопросы, не воскликнут ли они: «Да разумны ли вы вообще? Может быть, вы просто самый удачливый инвазивный вид местной фауны, который благодаря хорошо развитой коммуникативной системе и своей универсальности незаслуженно влез на вершину пищевой пирамиды?» И вот что нам ответить на это? Будут ли они правы, если устроят нам после этого свой аналог Рекеримьенто? Вы знаете, что это такое?

– Я не знаю, – честно ответил Натан.

Рипке раздосадованно бросил на стол ручку, и она покатилась, пока ее не остановило пресс-папье в форме обезьянки, закрывающей себе глаза. Он еще раз взглянул на Натана и неприязненно произнес, словно отвечая на какой-то незаданный вопрос:

– Причина моего появления в этом проекте заключается в одном весьма печальном обстоятельстве. Несмотря на то что отдельные представители человеческого рода могут достигать очень высокого интеллектуального уровня, человечество в целом довольно глупое.

Щелкая очередным тумблером и наблюдая, как еще один кирпичик системы «Скоморох» сам подключается к защите базы, Натан подумал, как хорошо, что эта система военная и сделана русскими. Все, что предназначено для войны, они всегда делают вот таким простым и эффективным. Просто перетащить и потом включить. Если бы эта система была немецкой, наверняка потребовался бы вызов сертифицированного специалиста по ее настройке из Дюссельдорфа, а если бы китайской…

Он не успел додумать, как интерком на его комбинезоне ожил и далекий голос Даниэлы, еле угадываемый за шумом помех «Скомороха», произнес:

– Не забывайте про время, Натан… П-ш-ш-ш… Устанавливайте время на каждом блоке…

– Время! – хрипло произнес Том Тагель, приподнимая отяжелевшую голову. Его шевелюра была так растрепана, что он напоминал тролля из мультика.

Натан автоматически посмотрел на часы, было без пятнадцати два. Рипке еле заметно усмехнулся и произнес:

– Да-да, коллега. Мы вас внимательно слушаем. Рады что вы снова с нами!

Никогда ничего не пивший и скромно сидевший со своим морковным коктейлем Йен Лок посмотрел на математика с неподдельным ужасом. Но Тагель уже вышел из фазы алкогольной кататонии, и его разум снова вошел в обычное рабочее состояние. Он прокашлялся и повторил уже нормальным голосом:

– Время, джентльмены. Вот мерило всего. И оно же первопричина.

Натан потянулся и разлил остатки граппы в свою стопку и стопку Рипке. Тагелю он плеснул совсем немного, поймав его возмущенный взгляд. Но Тагель был слишком увлечен своей мыслью, чтобы протестовать.

– Представьте себе, джентльмены, бесконечность. Допустим, мы с вами говорим о концепции мультивселенной. Да, примем за допущение, что есть самозарождение вселенных внутри мультивселенной и эти вселенные имеют самые разные параметры. Прямо по закону плодовитости давайте и пойдем: самые разные параметры, есть буквально все и это все происходит бесконечное время. Что же мы получаем в таком случае?

– Онтологическую ловушку мы получаем, – сказал Рипке, который все уже понял.

– Подождите. Не надо спойлерить! – запротестовал Натан. – Расскажите по шагам, для примата-гуманитария, – попросил он Тагеля и сложил ладони в умоляющем жесте.

– Итак, неизбежно у нас возникают вселенные, подобные нашей, благоприятные для жизни. Неизбежно, все по тому же принципу плодовитости, внутри этих вселенных возникает разум. Разум неизбежно начинает изучение своей вселенной и создает все более и более продвинутые технологии познания. Это приводит нас к неизбежности возникновения сильного ИИ, причем даже не однократно в какой-то из вселенных, а многократно в одной-единственной. Сложно сказать даже, сколько раз; если брать масштаб в миллиарды лет, то, наверное, это будут миллионы случаев. И тут мы, кстати, уходим от вашего контрдовода, что если мы говорим о мультивселенной, то речь о времени бессмысленна, коллега! – торжествующе произнес Тагель, указывая нанизанным на шпажку каперсом на Рипке.

Тот поморщился и заметил:

– А я еще ничего и не говорил.

– Подумали, коллега, подумали! Итак, создание сильного ИИ неизбежно, как и то, что он займется построением новых миров. Ибо деконструкция, а затем и реконструкция – это завершенный акт познания. Это естественный ход вещей. Это, если хотите, бенчмарк, сдача производственного минимума на мастера. Ты только тогда познал законы бытия и тайны вселенной, если можешь сделать ее своими руками.

– Ну так и к чему же это все приводит? – спросил наконец Натан.

– К онтологической избыточности, – быстро сказал Лок, пока Тагель опрокидывал свою стопку в рот.

Тагель повращал слезящимися глазами и охотно закивал, молча качая рукой с выставленным вперед пальцем.

– Точно так.

– А, я понимаю, – произнес Натан. – Вы хотите сказать, что это самоподдерживающийся и расширяющийся процесс.

– Да. Причем расширяющийся по экспоненте! Ведь в созданных таким образом вселенных тоже возникнет жизнь и там будут свои разумные существа, которые создадут свою версию ИИ, и так далее до бесконечности.