Закатиглазка (СИ) - "Феликс Неизвестный" Страница 20

Грузовик, с заведённым мотором, действительно поджидал у ворот, Принцесса, погрузила на него рояль, а стоявщий рядом, невысокий, одутловатый тип, тут же отсчитал ей несколько купюр, поспешно уселся в кабину грузовика, ударил по газам, и скрылся за поворотом.

— Давай мою долю, — Заяц аж облизывался — денежка счёт любит.

Даже в свете фонарей, к своему непередаваемому ужасу, Заяц рассмотрел появившееся на лице Принцессы, ласковое выражение, смешаное с чувством высшего блаженства.

— Доля, моя. — тихонько повторил он.

Но Принцесса, уже, покинула его, пройдя обратно через ворота и, даже, не заперев их. Заяц всердцах хлопнул себя по лбу, выругался, и поскакал следом за Закатиглазкой.

По утру королева лично разбудила гостей.

— Ойушки, а где ж рояльчик?! — всплеснула она руками, поражённая изминением в помещении.

— Я его продала, — Закатиглазка потягивалась сидя на перине.

— Но зачем?

— Ма, ты как вчера родилась, — Принцесса зевнула во весь рот — ты же знаешь как мой касатик любит денежки, привык жить на широкую ногу, а ты, уже, тридцать лет ничего не платила.

— Ага, поняла, — закивала королева — но, только, на что мы, без уроков музыки, жить-то будем?

— Что ты выдумываешь! Тебе же, небось, пенсию хорошую назначили, королевскую.

— Да, это правда, — успокоилась взволнованная королева — на карточку получаю.

— А где эта карточка?

— Всегда при мне, — королева вытащила из кармана пластиковый прямоугольничек и показала дочери — вот она, у меня и код на ней записан.

— Это хорошо, что код записан, — сказала Закатиглазка, взяла карточку и положила себе в нагрудный карман — Ма, мне бы душ принять.

— Дочери мои! — захлопала в ладоши королева — Сейчас же организуйте сестре купание.

— Слушаемся, матушка! — раздалось в ответ Из-за двери.

Купание было мгновенно изготовлено, десять сестёр взяли Закатиглазку на руки и отнесли в ванную комнату, раздели, и уложили в пенную воду.

Артель из сестёр, снова, разделилась пополам, одна половина взялась стирать вещи Закатиглазки, а вторая скребла саму Принцессу щётками, натирала мылом и поливала её ароматическими маслами. Окончив процесс купания Принцессы, сёстры, вынули её из ванны, обтёрли махровыми полотенцами, высущили волосы тремя фенами, запплели их в косу, и одели во всё свежевыстиранное.

Заяц, тоже, изъявил желание выкупаться, и его выстирали, прямо, в стиральной машине, с порошком для ручной стирки и средством от блох, обсушили, и причесали гребнем.

Кобольд от водных процедур наотрез отказался.

— Ну как тебе банька? — спросила королева посвежевшую Закатиглазку, когда та спустилась в столовую — Понравилась? Если нет, то я накажу за это твоих сестёр.

— Понравилась, — ответила довольная Принцесса — но сестёр, всё — равно накажи, это никогда лишним не бывает, ибо кто жалеет розгу, портит ребёнка.

— Это верно, на тебя-то мы этого дела всегда жалели, — тихонько сказала королева.

— Чего? — не расслышала Закатиглазка.

— Нет, ничего, — поспешно пискнула королева — а у тебя самой-то, как, дети есть?

— Точно не знаю, — Закатиглазка уселась за стол — может и есть.

Подали плотный завтрак, приготовленный, пока купали Принцессу, состоящий из четырёх перемен блюд, но к разочарованию Кобольда, банка самогона, которую он прикончил прошлым вечером, оказалась последней, и застолье прошло насухую.

Откушав Принцесса запросила билеты на электричку, их оказалось десять штук, и все они отправились в карман передника.

— Зачем же тебе все? — удивилась королева — Мы, хоть, и не все, тоже, можем поехать.

— Не поедите, — отмахнулась Закатиглазка — в другой раз, а билеты я в кассу сдам, знаешь сама, как мне деньги нужны для моего распрекрасного.

— Ой, вечно я про это забываю, — вздохнула королева — тебя до станции проводить?

— Не нужно, — покачала головой Закатиглазка — я сама быстрей дойду.

— Ну, тогда передавай от нас отцу и братьям наилучшие пожелания, — попросила королева — ты найдёшь их в нашей бывшей столичной резиденции, королевском дворце, это единственное, что конфисковали после революции, а, отец твой, арендовал его под избирательный штаб.

Заяц и Кобольд набрали в дорогу жаренных семечек, и лихая троица отправилась на электричку.

На станции прибытия столичной электрички дожидалась изрядная толпа, золотоискателям не повезло — сегодня было воскресенье, народец из местных сёл и местечек отправлялся на работу, все фабрики, мануфактуры и предприятия находившиеся возле столицы давно были уничтожены, а полученные на этом деле средства всосаны столицей, и все бедняки, кому позволяло здоровье, теперь, ездили в столицу наймитствовать, для чего, даже было проложено железнодорожное кольцо, охватывавшее кругом столичный град, что бы собирать батраков по всей округе, Из-за чего дорога занимала, теперь, весь день и пол ночи.

Скрипучий голос пролаял в вокзальный громкоговоритель:

— К первому пирону прибывает электропоезд направляющийся в столицу нашего государства город — герой «Зажратинск»!

— Скорее, прячтесь под подол, — приказала Закатиглазка Зайцу и Кобольду, так как из десяти билетов она сдала девять, решив, что Зайца и Кобольда можно провести даром, но её, всё же, грызли сожаления, что она все десять билетов не сдала, и не попыталась и сама проехать зайцем.

Толпа, пинаясь и толкаясь, ринулась по вагонам. Закатиглазка, словно, подхваченная бурным потоком, была внесена в заплёванное и загаженное окурками помещение электрички, Заяц и Кобольд вцепившись в её щиколотки, тяжко страдали от множества пинавших их ног.

Занять место на деревянной скамье Принцессе не удалось, и она подвисла, зажатая со всех сторон.

Громкоговоритель объявил о том, что поезд отбывает, состав ухнул, дёрнулся, и начал движение, колёса загремели, оглушая пассажиров, вагон трясло и раскачивало из стороны в сторону, как дряхлое судёнышко в сильный шторм.

Пейзаж, среди которого ползла электричка, глаз не радовал и приводил в уныние: сплошные вырубки, руины каких-то предприятий, заброшеные деревушки, с полуразвалившимися домами, старые карьеры, грязные, покрытые разноцветой плёнкой реки.

Солнце жгло нещадно, даже, открытые окна свежести вагону не давали, содержание кислорода в воздухе было на минимуме, да и к тому обильно примешивались запахи пота и курицы — гриль, которую старательно обгрызал худощавый старичок, устроивщийся на лавке в середине вагона.

С каждой станцией популяция электрички возрастала, уже размазывались по оконным стёклам лица, потерявщие сознание, оставались стоять, не имея места для падения, даже, закалённые Королём Многоземельным мышцы Закатиглазки начали подавать признаки усталости, Зайцу же с Кобольдом, было полегче, внизу был, только запах носков, зато через щели в полу просачивался свежий воздух, Кобольд, что бы развеять скуку принялся больно щипать Зайца, от чего тот тихонько ойкал, а Закатиглазка нервно дёргала ногой, призывая его к молчанию.

После полудня условия проезда резко усложнились, хотя и до того лёгкими не были, кто-то не выдержал и справил малую нужду, и все понимали, что это, только, первая ласточка, до столицы, ещё, минимум трое не удержатся, и доведётся изрядно дыхнуть аммиаку.

Внезапно народ, сплюшеный как кильки в консервной банке, замычал и застонал, причиной новых страданий оказалась дама — контролёр, совершавшая обход.

— Чё, ссыкуны, опять не утерпели! — прокричала дама, почуяв резкий запах, и начала пробивать себе дорогу, как ледокол в арктике, к чему имела самую подходящую конструкцию тела: широченные плечи, мощные руки, здоровенный зад, а ростом превосходила всех пассажиров вагона.

Контролёр, проталкиваясь по вагону, легко распихала, дюжен с пять, пассажиров, не забывая проверять билеты.

Когда состав остановился у очередной станции, и бой колёс дал отдохнуть от себя ушам измучанных людей, в этот момент контролёр нависла над Закатиглазкой, надавив на неё своими габаритами, а сапожищем наступила Принцессе на ногу.