У рифа Армагеддон - Дэвид Вебер Страница 13

- Она была одной из наших, но теперь она предала нас, как предала себя. Она обратилась к Тьме, принесла зло в Божий мир из-за своего собственного хваленого честолюбия, слепая в своем безумии к верному знанию того, что никто, даже архангел, не может противопоставить свою волю Божьей и восторжествовать. Обезумев от своей жажды власти, больше не довольствуясь служением, она потребовала власти, чтобы править, переделывать этот мир так, как она хотела бы, а не так, как предписывает Божий план. И когда архангел Лэнгхорн отверг ее требования и дал отпор ее безумным амбициям, она подняла против него нечестивую войну. Многие меньшие ангелы и даже некоторые другие архангелы, соблазненные ее знаменем, собрались вместе с ней. И, не довольствуясь проклятием собственных душ, они обманули и ввели в заблуждение многих из своей смертной паствы, заставив их следовать своим собственным греховным путем.

- Но... но что же нам делать? - спросил отец Майкл голосом, который, как заметил Тимоти, почти не дрожал. Но было ли это потому, что священник снова обрел мужество, или потому, что чудовищность греха, описанного ангелом, была просто слишком велика, чтобы он мог полностью осознать ее?

- Ты должен быть готов пережить дни тьмы, сын мой, - сказал ангел. - Вашей пастве будет трудно понять скорбь о том, что она, которая была одной из самых ярких среди нас, пала так низко. Среди этой паствы могут быть те, кто нуждается в утешении, но вы также должны быть бдительны. Некоторые даже из ваших, возможно, были тайно соблазнены приспешниками Шан-вей, и от них нужно остерегаться. Возможно даже, что другие ангелы могут прийти сюда, заявляя о Посещении от имени Лэнгхорна, хотя на самом деле они служат Шан-вей.

- Простите меня, - смиренно сказал Тимоти, - но мы всего лишь смертные. Как мы узнаем, кому на самом деле служит ангел?

- Это справедливый вопрос, сын мой, - сказал ангел с обеспокоенным выражением лица. - И, честно говоря, не знаю, можно ли дать вам полный ответ. Однако архангел Лэнгхорн поручил мне сказать вам, что если вы подвергнете сомнению инструкции, данные вам любым ангелом от его имени, он простит вас, если вы не решитесь им подчиниться, пока не попросите их подтверждения у меня, как вы знаете, по-прежнему служащего его воле и воле Божьей.

- И, - выражение лица ангела стало гневным и решительным, почти ненавидящим, такого Тимоти никогда не ожидал увидеть на нем, - таких ангелов будет немного. Гнев архангела Лэнгхорна уже высвобожден, за ним стоит Божий святой огонь, и ни один слуга Тьмы не может противостоять Свету. В Сэйфхолде идет война, дети мои, и пока она не разрешится, вы должны...

Ангел резко замолчал, и Тимоти с отцом Майклом повернулись к открытой стороне колокольни, когда на северном горизонте вспыхнул яркий, ослепительный свет. Он был далеко, возможно, на дальнем берегу огромного озера, но, несмотря на огромное расстояние, он был невероятно ярким. Он рассек темноту, отражаясь в водах озера, как в зеркале, и, вспыхивая, поднимался все выше и выше, как какой-то пылающий гриб, поднимающийся на фоне ночи.

Ангел уставился на него, и, вероятно, было даже к лучшему, что ни Тимоти, ни священник не могли оторвать глаз от этого ослепительного маяка, чтобы увидеть шок и ужас на лице ангела. Но затем, когда столб далекого пламени достиг своей максимальной высоты и начал медленно-медленно тускнеть, ангел снова обрел свой голос.

- Дети мои, - сказал он, и если слова были не совсем твердыми, ни один из двух смертных, находившихся рядом с ним, не был в состоянии заметить это. - Я должен идти. Война, о которой я говорил, подошла ближе, чем ожидали я или мы. Архангелу Лэнгхорну нужны все мы, и я иду, чтобы присоединиться к нему в битве. Помните, что я вам сказал, и будьте бдительны.

Он посмотрел на них еще раз, затем шагнул в проем колокольни. Несомненно, любой смертный рухнул бы на землю, раздробив при этом свое тело. Но ангел этого не сделал. Вместо этого он быстро и бесшумно поднялся в темноту, и Тимоти собрался с духом, чтобы высунуться и посмотреть ему вслед. Когда он посмотрел, далеко вверху расцвела блестящая точка, и он понял, что кесей хи ангела поднял его.

- Тимоти?

Голос Майкла был мягким, почти еле слышным, и он умоляюще посмотрел на мэра, затем снова на далекое сияние, все еще исчезающее на горизонте.

- Я не знаю, Майкл, - тихо сказал Тимоти. Он повернулся к священнику и обнял его. - Все, что мы можем сделать, это положиться на нашу веру на Бога и архангелов. Это я понимаю. Но дальше?

Он медленно покачал головой.

- Дальше я просто не знаю.

1 октября 3249 года

Горы Света,

Сэйфхолд

Она проснулась. Что было странно, потому что она не помнила, как заснула.

Сапфировые глаза открылись, затем сузились, когда она увидела изгиб гладкого, как стекло, каменного потолка над собой. Она лежала на спине на каком-то столе, сложив руки на груди, и никогда в жизни не видела этой комнаты.

Она попыталась сесть, и прищуренные глаза широко раскрылись, когда она обнаружила, что не может. Ее тело совершенно не реагировало, и внутри нее закипало что-то очень похожее на панику. А затем, внезапно, она заметила крошечные цифровые десятидневные часы, плавающие в углу ее поля зрения.

- Привет, Нимуэ, - произнес знакомый голос, и она обнаружила, что, по крайней мере, может двигать головой. Она повернула ее в сторону и узнала голографическое изображение, стоящее рядом с ней. Пей Ко-янг выглядел намного старше. На нем была повседневная гражданская одежда, а не униформа; его лицо было изборождено морщинами возраста, труда и горя; а глаза были печальными.

- Я сожалею больше, чем могу когда-либо выразить, что оставляю это сообщение для вас, - говорило его изображение. - И я знаю, что все это сваливается на вас как снег. Я тоже сожалею об этом, но избежать этого было невозможно. И, чего бы это ни стоило, вы вызвались добровольцем. По крайней мере, в некотором роде.

Его губы изогнулись в подобии улыбки, и его изображение уселось в кресло, которое внезапно материализовалось в поле голограммы.

- Я становлюсь