Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин Страница 48

— Ладно, — устало вздохнул Бернард, надеясь, что остановит поток мыслей Юэна, решившего вдруг щедро осыпать его нравоучениями. — Спасибо за беспокойство и житейские советы.

— Обращайтесь, — ничуть не смутившись, ответил тот. — Постоянным клиентам скидка.

Люди постепенно подтягивались обратно к своим местам. Экран потемнел, перерыв подходил к концу.

— А ты, значит, смотрел этот фильм? — тихо спросил Бернард.

— Лет пять назад. Подробностей уже, конечно, не помню, но в целом фильм неплохой, — ответил Юэн. — На самом деле я тоже не могу назвать себя киноманом, чаще составляю списки к просмотру, чем что-либо смотрю, особенно в последнее время, — в задумчивости он притих на пару секунд. — Если ты не против, можно будет как-нибудь посмотреть что-нибудь в домашней обстановке.

— Не против. Но телевизоров в доме не осталось, есть только ноутбук.

— Пойдёт, надо только подумать, где и как разместиться, чтобы было удобнее, — Юэн с азартом подхватил новую тему и готов был пуститься в долгие разглагольствования. Его, казалось, радовал сам факт того, что они просто приехали в кинотеатр под открытым небом.

— После подумаем, — шикнул на него Бернард. — Давай смотреть, фильм уже начинается.

Юэн, конечно же, не мог долго сидеть в одной позе и молчать, поэтому просмотр фильма сопровождал негромкими комментариями. Впрочем, так оказалось даже веселее. Бернард не заметил, как и сам начал комментировать происходящее на экране. Наверное, это заразно и передаётся воздушно-капельным путём.

Становилось прохладнее, и вместе со словами с губ в воздух вырывался пар, а звёзды над головой засияли ярче. Бернард, сидя в толстовке и вельветовой куртке, ощущал, что начинает подмерзать. Не сильно, но лёгкий дискомфорт это доставляло. Всё-таки они сидели почти без движения на открытой местности поздним осенним вечером, который плавно перетекал в прохладную ночь.

Куртка Юэна по виду была не сильно теплее той, в которой он ходил летом, а в теплоизоляционных свойствах его кофты Бернард засомневался ещё до того, как они выехали из дома. Он хотел напомнить Юэну одеться потеплее, но отвлёкся на поиски дополнительного аккумулятора для фотоаппарата. В конце концов, он же не будет бегать за ним, как за ребёнком, с тёплой одеждой в руках. Своя голова на плечах тоже должна быть. И всё же Бернард подумал, что надо будет кинуть в машину какую-нибудь толстовку. На всякий случай. Например, на такой, как сейчас.

Бернарду становилось холодно от одного только взгляда на Юэна, который сидел, подтянув ноги к себе и обхватив колени руками. Очевидно, что ему тоже было далеко не жарко, но он героически об этом умалчивал. Вероятно, он переоценил возможности своего внутреннего теплогенератора и, как и все нормальные люди, мог мёрзнуть. Бернард спустился, покопался в багажнике и залез обратно на крышу автомобиля с одеялом в руках.

— У тебя в машине как в студии, тоже есть всё? — усмехнулся Юэн.

— Практически, — сказал Бернард и развернул одеяло.

— Интересная техника, — завороженно произнёс Юэн, опуская ноги на лобовое стекло. — Вроде пэчворк называется. Не смотри на меня так. Я о многих подобных вещах узнаю от сестры.

Сшитое из разноцветных лоскутков одеяло было похоже на сложную мозаику со множеством мелких декоративных элементов: джинсовые вставки с карманами, бахромой или заклёпками, мягкие на ощупь фланелевые кусочки ткани, остатки от свитеров, штанов, блузок, штор, наволочек и прочего. Юэн отвлёкся от просмотра и комментирования фильма, очарованный таким пёстрым разнообразием. В каких-то лоскутках Бернард узнавал свою детскую одежду, в других — сарафаны матери и рубашки отца. Некоторые квадратики ткани были сшиты полосками, ромбиками, гармошкой, треугольниками и иными фигурами. Попадались и особенные лоскутки — на таких красовались разные геометрические и замысловатые узоры, вышитые разноцветными нитками по краям. Кое-где по центру — паутинный узор ловцов снов с пришитыми бусинами и иногда даже маленькими пёрышками. Каждый квадратик не похож на остальные.

— Это твоя мать сшила? — спросил Юэн, придерживая одеяло за край.

— Ага, уже очень и очень давно, — сказал Бернард. — Перебирая вещи в доме, я нашёл это одеяло. Или плед. Как это по-правильному называется, не уверен. Неважно. В общем, слишком старое, чтобы постелить где-нибудь дома, и слишком хорошее, чтобы сжечь. Положил в машину на всякий случай.

— У меня у самого рука не поднялась бы его сжечь. Выглядит очень красиво, — с восторгом сказал Юэн, аккуратно поглаживая разноцветные лоскутки. — Произведение искусства. Его можно рассматривать до бесконечности.

Конечно, за столько лет многие цвета потускнели. Кое-где виднелись дырки. Однако в целом одеяло выглядело достаточно неплохо, но самое главное — было тёплым. Взмахнув лоскутным одеялом, Бернард накрыл им себя и Юэна.

— А я думал, ты, как в тот раз, дашь мне свою куртку,  — сказал Юэн, кутаясь в край.

— Нет уж, сейчас куртка мне нужна самому, а тебе надо приучиться теплее одеваться. Особенно когда мы куда-то едем.

— А какой в этом смысл, когда оказалось, что у тебя есть такое тёплое одеяло? — с улыбкой спросил Юэн.

Бернард ничего не ответил, лишь пожал плечами и сам плотнее закутался в свой край. Происходящее на экране Юэна по-прежнему мало привлекало, он завороженно изучал пёстрые лоскутки. Внимание Бернарда тоже было сконцентрировано на одеяле. Он уже неоднократно и подолгу рассматривал его, и каждый раз казалось, что появлялись новые детали, которых прежде он не видел.

— Слушай, — прошептал Юэн, плотнее прижавшись к Бернарду и на мгновение воровато оглядевшись по сторонам,  — ты говорил, что любой предмет, сделанный своими руками, обладает защитными свойствами.

— Так говорила моя мать.

— Получается, это одеяло можно считать оберегом?

Бернард даже не задумался о таком. Хотя, казалось бы, должен был подумать в этом направлении первым.

— Полагаю, что да.

— Класс. Значит, мы можем сидеть под этим одеялом и не бояться призраков.

— Вроде того, — улыбнулся Бернард и почему-то ощутил себя неловко, хотя они разговаривали тихо и их точно никто не мог услышать.

— А ты умеешь шить такие штуки?

— Нет.

— Но амулеты у тебя получаются неплохо. Кстати, а почему именно ловцы снов?

— Мать делала разные амулеты. Насколько я помню, она считала, что все они обладают примерно одинаковыми защитными свойствами, способны отгонять как кошмары, так и болезни с неприятностями. Просто ловцы снов нравились ей больше всего.

— Ты многое помнишь о матери? — ещё тише, чем прежде, спросил Юэн.

Бернард с ответом помедлил. Он повернул голову и только сейчас осознал, как близко сидел Юэн, вплотную прижимаясь к нему бедром и плечом. Шелест его тёплого дыхания касался лица. Внимательный взгляд был прикован теперь не к разноцветным лоскуткам, а к Бернарду.

— Нет. Я помню о ней не так много, — прошептал Бернард и больше почувствовал, нежели услышал, как Юэн тяжело вздохнул. — В детстве казалось, что она многое говорит просто так, шутки ради, по поводу амулетов, кошмаров и привидений, но теперь, после того что мы узнали... — Бернард притих, отрешённо посмотрев на вышитый узор ловца снов с маленькими красными бусинами на одном из лоскутков. Он чувствовал, что согревается, однако от таких разговоров о матери в груди холодел щемящий ком тоски.

— Ты воспринимаешь её слова иначе, — закончил фразу за него Юэн.

Бернард кивнул.

— Хотел бы я вспомнить всё, что она говорила. Однако воспоминания открываются туго. Хотя теперь стало предельно ясно, зачем она в каждой комнате повесила по ловцу снов, — он горько усмехнулся. — Но, видимо, полной защиты все эти штуки всё равно не дают.

Юэн пошевелил рукой, ткнув Бернарда локтем в бок.

— Извини, плечо зачесалось, — шепнул он. — Знаешь, наверное, ничто не способно уберечь от неприятностей на сто процентов, но важно не это. Важно то, с какой целью твоя мать всё это делала — она искренне хотела защитить вас с отцом.