Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин Страница 45

— Тебя бы здесь не было и ты бы не споткнулся, — бесстрастно заметил Бернард и убрал ведро с прохода.

— Да, логично, — усмехнулся Юэн и чихнул целых три раза от поднятой в воздух пыли.

Внутри здание казалось значительно крупнее, чем выглядело снаружи. Много комнат, много коридоров. Это место не покидали в спешке, и тем не менее Бернард с Юэном периодически натыкались на оставленные вещи: кружки с тёмным налётом от кофе или чая, разная канцелярия, вроде проржавевших скрепок, не пишущих ручек, огрызков карандашей и старых потрёпанных папок. Где-то на напольных вешалках висели рабочие куртки с нашивками службы аэродрома. В небольшой комнате, больше похожей на кладовку, на полу маленьким комочком перьев валялась мёртвая птица. По всей видимости, она залетела через приоткрытое окошко, а вот выбраться тем же путём не получилось. Бернард прикрыл окно, чтобы ни одна птица больше не попала в ловушку.

В лабиринте комнат они едва нашли лестницу на второй этаж. В диспетчерской были огромные наклонённые под углом окна, через которые хорошо просматривалась взлётно-посадочная полоса и в целом вся территория аэродрома, но из-за грязных и затемнённых стёкол нормальных фотографий отсюда не сделать.

По форме вышки, полукругом, располагались массивные диспетчерские пульты со встроенными экранами. Сохранились даже кресла, в которых когда-то сидели диспетчеры, самые ответственные за безопасность полётов люди. Юэн, конечно же, не мог упустить возможности понажимать на разнообразные кнопки и оставить на рукавах своей ветровки копившуюся здесь годами пыль. А когда он принялся отряхиваться, они с Бернардом дружно начали чихать, и это совместное действие привело Юэна в ещё больший восторг.

— Слушай, — сказал Юэн, пока они ходили по помещению диспетчерской, и Бернард выбирал, с какого ракурса лучше сделать серию фотографий, — с того нашего разговора, когда мы заполняли досье на призраков, я всё думал про те штуки, которые ты назвал «шумами». Кстати, почему именно «шумы»?

— Не знаю, — пожал плечами Бернард. — Просто это напомнило мне цифровые шумы, проявляющиеся на некоторых фотографиях.

— Ты имеешь в виду хаотичные однотонные или цветные пиксели? Которые чаще появляются при съёмке в темноте?

— Да, именно. Ещё раньше, когда только начинали выпускать телефоны с камерами, на снимках их было много.

— Об этих дефектах я знаю, — кивнул Юэн. — Но о причинах их появления не в курсе.

— Я могу, конечно, рассказать, но это долго и нудно, поэтому просто скажу, что источником цифрового шума является фотосенсор, иными словами сам фотоаппарат. И я подумал, раз вижу какие-то хаотические картинки, то это больше похоже именно на цифровой шум.

— Интересные ассоциации, — усмехнулся Юэн. — Ладно, я хотел спросить ещё кое-что об этих «шумах». Как думаешь, шумы могут быть как-то связаны с той теорией о местах, впитывающих в себя информацию? Может быть, ты видишь... эм-м... энергетику какого-либо места? Или что-то вроде этого.

— Я тоже размышлял о том, может ли это быть как-то связано, но, если честно, не уверен. Впрочем, авторитетных мнений по этому вопросу всё равно нет, поэтому мы можем выдвигать какие угодно теории, — сказал Бернард и махнул в сторону двери, которая вела на балкон диспетчерской вышки. — Как я уже сказал, причиной появления цифрового шума является сам фотоаппарат. И я иногда вижу что-то... личное, скажем так. Допустим, на кладбище я видел ловцы снов, которых там не было и никогда не могло быть. Поэтому я и предположил, что это галлюцинации.

— Давай лучше будем называть это шумами, — предложил Юэн. — Если ты способен видеть призраков, то можешь видеть и ещё что-то потустороннее. На мой взгляд, кладбище — это место, которое впитало в себя достаточно информации, поэтому тебе что-то там померещилось. Я считаю, что подобные случаи тоже надо записывать и изучать, потому — запоминай. Это может оказаться важным, даже если кажется пустяковым.

— Ладно, — кивнул Бернард, толкая дверь и придерживая её для идущего следом Юэна. — В таком случае для нашей «книги» нам придётся взять блокнот потолще.

— Ты так часто видишь эти шумы?

— Нет. Не чаще, чем призраков.

Было приятно выбраться наружу и дышать свежим воздухом. А то от запылённых помещений начинала болеть голова и саднить горло. На улице стало прохладнее. Высоко в небе одиноко парила крупная птица, расправив широкие крылья.

Они прошлись по балкончику, и Бернард сделал несколько фотографий взлётно-посадочной полосы и ангаров. Юэн взялся за поручень на ограждении, проверил его прочность — держалось крепко. Разговор о призраках, вернее, о шумах, природы которых Бернард до сих пор сам не мог понять, заглох как-то сам собой. Почему-то когда они выбрались наружу, вообще захотелось просто постоять и помолчать. Юэн прикрыл веки, подставляя лицо под прохладные дуновения слабого ветра. Он тоже ничего не говорил. Молчать рядом друг с другом было... комфортно.

Они долго стояли на балконе вышки. Рассматривали взлётно-посадочную полосу, ангары, склады и иные сооружения. Наблюдали за безмятежным полётом птиц и за тем, как солнце золотит застывшие облака. И никто из них за это время не произнёс ни слова.

***

— Ничего себе! — воскликнул Юэн, замерев на месте.

— Я оставил самое интересное напоследок, — усмехнулся Бернард.

Они стояли перед самым настоящим самолётом и зачарованно осматривали внушительную находку. Из статей Бернард знал только, что «в ангарах остались законсервированные самолёты». По факту открыты оказались только два ангара, один из которых был пустым, а в другом обнаружилось сокровище. Бернард не разбирался в авиатехнике, но предположил, что это небольшой пассажирский самолёт. Четырёхлепестковые турбовинтовые двигатели располагались на крыльях. Ливреи отсутствовали. На наполовину зачищенном сером корпусе, особенно у швов, виднелись неприглядные жёлто-белые разводы коррозии.

— Так, — Юэн с азартом хлопнул в ладоши. — Нам надо попасть внутрь.

В данном случае Бернард полностью разделял его желание. Побывать в салоне самолёта и запечатлеть интерьер, пусть там всё будет и разобрано, ему и самому было любопытно.

Среди хлама они нашли небольшую передвижную лестницу с площадкой, высоты которой как раз хватало, чтобы дотянуться до ручки. Лестница жутко скрипела на весь ангар, чем перепугала засевших где-то на балках под крышей птиц, колёсики поворачивались с трудом, но откатить её всё-таки удалось.

Юэн, конечно же, вызвался открыть дверь первым и резво вскочил на трап. Бернард сначала потоптался внизу, сомневаясь в устойчивости конструкции, но потом любопытство пересилило и он присоединился к Юэну.

Ручка не поддавалась. Она не сдвинулась ни на дюйм, хотя парни по очереди пытались тянуть и крутить её, как того требовала полустёртая подсказка в виде стрелочки и надписи.

После продолжительных и тщётных попыток попасть внутрь самолёта, раздосадованный Юэн с силой хлопнул по фюзеляжу. Бернард принял неудачу более философски.

— Если ты меня подсадишь, я смогу забраться наверх, — сказал Юэн, он никак не хотел так легко сдаваться. — И оседлать эту огромную железную птицу.

— Я бы на твоём месте не рисковал. Тащить тебя с переломанными ногами до машины как-то нет желания. А «скорая» досюда не доедет, скорее всего. К тому же наверху полувековой слой пыли. Хочешь вытереть её собой?

— Так в том и есть весь смысл! Я залезу наверх, а ты сделаешь самую эпичную фотку в стиле «король пыли»!

— В салон в таком виде точно не сядешь.

— Опять намекаешь про поездку на крыше...

— Не просто намекаю, а предупреждаю.

— Порой ты какой-то чересчур правильный, — обиженно произнёс Юэн.

— Просто я временами думаю о последствиях. Советую тоже иногда так делать.

— Я думаю о последствиях, — кивнув, с уверенностью повторил Юэн. — А тебе советую не паниковать раньше времени. Почему ты так уверен, что я обязательно упаду?