Слеза Иштар - Lark A. Bratenska Страница 9

Тим пожал плечами, мол, для красоты.

«Семь граней… Он их нарисовал, даже не понимая, что это такое. Память пробивается. Скоро он вспомнит всё», – подумал Вульф, и холодок прошел по спине.

Орисс тем временем не сводила глаз с рисунка. Её пальцы непроизвольно потянулись к левому запястью, где под рукавом скрывался шрам. Семь октаэдров на рисунке. Семь лучей её метки. Совпадение? Нет. Никогда не было совпадений, когда речь шла о Слезе.

«Он начинает видеть структуру, – думала она. – Каждый его рисунок для Часовщика – это не просто картина. Это грань. Он создает части целого, даже не подозревая об этом. Зиккураты – грань земли. Японский пейзаж – грань гармонии. А теперь вот это… Он рисует саму карту Слезы».

– Кстати, Часовщик ждет новую картину к утру, – Вульф резко выпрямился, голос стал гладким, как лед. – Поторопись, малец.

***

У окна, в тишине кабинета, Вульф наблюдал, как тени в саду сплетаются в узоры.

«Он вспоминает. Скетч со сном – не детская зарисовка. Это прорыв. Семь граней Слезы Иштар… Рисовал интуитивно? Или память пробивает броню Часовщика?

Как поступить?

Если доложить Часовщику, то Тим будет «скорректирован». Его дар превратится в послушный инструмент. Клокхолл сохранит порядок. Я сохраню… что? Доверие тюремщика? Пустое. Но стабильность.

Если промолчать, допустить пробуждение… Риск: Часовщик узнает. Город содрогнется. Но Тим… Он аномалия. Хаос в его линиях, бунт в глазах – это ЖИЗНЬ. Талант, какого не было со времен первых творцов. Уничтожить это – преступление против самой сути бытия.

Иша… Ее имя – давно не боль, а холодный камень в груди. Она верила, что я выберу свет, даже когда сама погрузилась во тьму. Я выбрал долг. Порядок. Часовщика. Предал ее веру. Теперь ее дочь смотрит на меня. В ее радужных глазах застыл немой вопрос: «Стоило ли оно того?»

Тим… Он не ошибка системы, а единственная искра в мертвом механизме Клокхолла. Его хаос ценнее всей «идеальности» Часовщика. Я охранял этот механизм веками. Но если он требует уничтожить единственную подлинную ценность… значит, механизм неисправен.»

Волк провел пальцем по раме. Оставил невидимую метку.

«Пусть Часовщик видит в этом предательство. Пусть Аритмикс злорадствует. Я видел гибель империй и богов. Переживу и их гнев. Но шанс дать миру нечто настоящее… выпал впервые за тридцать тысяч лет».

***

В таверне завыл фальцет:

«Когда же сеееемь станет однииииим, и одноооо станет семьюююю… Когда текуууучий соединиииит…»

На этих словах Лорд Вульф прорычал:

– Не погань Легенду, мерзавец!

Певун тотчас же испарился.

Тим вопросительно уставился на наставника. Волк понял, что отступать некуда.

– Это очень древняя Легенда о Слезе Иштар, – медленно проговорил седовласый, будто подбирал слова, – считается, что в начале времен красавица-богиня любви и войны Иштар, наблюдая за первым актом творения, так была поражена красотой и трагедией происходящего, что из ее глаз скатилась единственная слеза. Но та слеза не была обычной – она содержала в себе семь граней бытия, которые вместе составляли совершенный Кристалл понимания…

– Дайте угадаю, – хмыкнул Тим, – Слеза была утрачена или разбилась на мелкие осколки, которые ужасно сложно найти, но однажды должен появиться Герой, который всех спасёт…

– Иштар разделила ее сама. Боялась силы. Реальность содрогнулась, и вырос наш город.

– Допустим. Но певец пел не об этом.

– Он пел… о возможности соединения Слезы вновь, – последние слова Вульф едва выдохнул.

– Вы можете хоть раз НОРМАЛЬНО объяснить? Не Вашими этими загадками и притчами. – Кулак Тима грохнул по столу.

Из угла донеслось:

«Слеза скатилась. Слеза упала. Слеза разбилась. Но веры мало…»

Звякнули бубенчики.

– Я НАЙДУ тебя! – Тим сорвался с места, снося стул.

Глава 4: Карнавальный Квартал

«Почему никто не может говорить напрямую, как есть? А не загадками или метафорами. Я же не об интимных вещах спрашиваю! Мало того, что Лорд Вульф любит напыщенные словечки и фразы типа «а не соблаговолит ли глубокоуважаемый джин…» – (А вот и не соблаговолит!!!) – так еще и не договаривает.»

Тим несся, перепрыгивая зловонные лужи и трещины между булыжниками на мостовой.

Кто-то рассказывал, что есть в городе так называемая «слепая зона» – место обитания Хаоситов. О последних Тим знал лишь понаслышке. Но появление загадочного Шута – мсье Ренара пробудило острое любопытство.

Где искать то, чего вроде бы и нет, но оно еще и тщательно спрятано? Правильно! На самом видном месте! Возможно, под самым носом у Часовщика. А что у нас ближе всего к Шпилю Времен? Мост Бесконечности. А к нему – через Квартал Спящих пружин.

– Решено! – воскликнул Тим и запрыгал по брусчатке в сторону мрачного пустынно-заброшенного квартала.

«Мысли… Они буквально вываливаются из головы… Где-то тут был дневник…» Тим порылся в сумке, достал потрепанный блокнот, но…

Или это не мысль, а звук? Откуда? Словно грохот волн о берег. Художник обернулся…

И МИР ВЗОРВАЛСЯ.

Мостовая под подошвами стареньких башмаков не только запульсировала разными цветами, но еще и запружинила, словно он шел по батуту.

«Черт возьми, где это я?» – Тим попытался хоть на чем-то сфокусироваться.

Но разве можно за что-нибудь зацепиться взглядом на скорости 200 км/ч? Лишь крутятся огни и мелькают какие-то рожи.

Чтобы не потерять равновесие, молодой человек опустился на мягкую брусчатку, достал дневник и поспешил записать:

«ЦВЕТА! СТОЛЬКО ЦВЕТОВ! Они будто КРИЧАТ и оглушают мои глаза!

А эти дома! Их будто нарисовал пьяный Дали после десяти чашек кофе или Пикассо в прыжке. Они дышат?!

Вон тот, розовый с ЖЕЛТЫМИ окнами мне что подмигнул, что ли?! А этот – зеленый – выгнулся, будто хочет обнять небо! У третьего – вообще двери вверх ногами. А четвёртый… СЛОЖИЛСЯ как оригами!..»

Последние слова Тим накорябал кое-как и вскочил.

Его словно магнитом тянуло куда-то… Он прыгал вроде бы по прямой, но улица сама по себе ИЗОГНУЛАСЬ (как удав)! И художник уперся прямиком в карусель, похожую на огромного шахматного ферзя.

– ЧТО?! – выкрикнул Тим, – да что это за место такое? Кто этот безумец?!. Это грифон?..

***

«Пока я тупо пялился на ожившего золотисто-зеленого птицельва, он зыркнул на меня малиновым глазом и… превратился в розового осьминога! В РОЗОВОГО, Карл!

Если это снова один из моих снов, то я хочу поскорее проснуться! ПАМАГИТИ!!!

Вдруг я почувствовал дрожь внутри костей. Так-так-так… Паничка? А, нет, это МУЗЫКА! Бам-бум-трам-там-дзинь! Тут и барабаны, и скрипка, и банджо, и ХЛОПУШКИ… Какой-то дикий хохот и визг… А еще какое-то одинокое