Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов Страница 9

Марк ещё издалека заметил скучающего Виктора, сидевшего на старом газетном автомате и крутящего в руках свою неизменную кепку.

– Привет, сказал запыхавшийся Марк.

– Наконец-то! Я думал, ты уже вовсе не придёшь.

– Дома дела задержали, извини.

– Нудники заставили что-то делать?

– Не говори так про моих родителей, – Марк пригрозил пальцем.

– Прости, но не я же виноват…

– Не продолжай, а то дам по кепке и в землю вобью, – юноша не ожидал от себя такой прыти.

– Ой-ой-ой, – признавая поражение, Виктор поднял руки вверх. – Ну дела и дела. Хорошо. Можем уже идти?

– Куда? Ты так и не сказал.

– Хочу тебя кое с кем познакомить. У меня есть один странный товарищ. Вроде и не нудник, – как же сильно Виктор любил повторять это слово, вкладывая в него какое-то превосходство, – но при этом старается придумать… как же он говорит… схему, сплетение, соединение… не помню! В общем, придумать, как быть нудником и не нудником одновременно… Короче, он сам всё расскажет. Пойдём.

Они двинулись вниз по улице и какое-то время молчали, погружённые в свои мысли. Марк заговорил первым:

– Оказывается, мы не одни такие.

– Такие? – Виктор хмуро выглянул из-под кепки. – А-а-а, конечно. Знаешь, мне кажется, небезразличных на самом деле очень много, но они шифруются или сами ещё не знают. Как мы можем быть одни?

– Да нет, это логично. Просто первое время мне казалось, что я совершенно один. Может быть, спятил или ещё что.

– Если ты спятил, то я тоже. За компанию. И этот вариант мне нравится гораздо больше!

Ребята рассмеялись, чем привлекли очередную порцию недовольных взглядов.

8. Кто вы, мистер Артур?

А вы знаете, что в Фалько было несколько пекарен? Да, жители употребляли брик, и ничего, кроме брика, – это правда, но ведь его можно есть не только холодным и не обязательно брикетами. Чтобы было некое подобие разнообразия, в городе открылись пекарни, где брик запекали, меняли ему форму и консистенцию. На самом деле, конечные блюда ничем особенно не отличались, поэтому пекарни не стали популярным местом, но их всё равно сохранили. Почему? Незачем лишний раз что-то менять. Есть и есть.

– Смотри, – Виктор остановился возле большой стеклянной витрины и указал внутрь.

– Что?

– Да смотри же.

Марк прислонился лбом к стеклу и увидел просторный зал, уставленный столами и стульями. В дальнем углу за горой книг мелькал рыжий затылок. Такого яркого цвета Марку давно не приходилось видеть.

– Сидит, корпит, – ухмыльнулся Виктор. – Пойдём.

Наверное, когда заходишь в пекарню, всегда ожидаешь почувствовать вкусный запах самой различной выпечки, от которого тут же проснётся аппетит, но сейчас ребята не почувствовали ровным счётом ничего, потому что брик не пах.

– Учёные за работой? – обратился Виктор к рыжему пареньку за столом.

Из-за книг вынырнуло веснушчатое лицо, на котором красовался длинный острый нос.

– А, Виктор. Привет. Ты не поверишь, я совершил очередной прорыв!

– Как всегда, – вздохнул Виктор. – Смотри, кого я привёл.

– Ой, привет. Я тебя не заметил, – и это была правда. – Я Артур.

– Марк, – ответил юноша и протянул руку.

– Я составил схемы и провёл параллели, – Артур, захваченный своими исследованиями, продолжил рассказывать как ни в чём не бывало. – Здесь есть множество сложностей и противоречий, но найти взаимосвязь определённо можно. Одно уравновешивает другое.

– Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь, – признался Виктор. – Полагаю, что Марк тем более.

– Да как же? Тут всё просто. Смотри, – он достал исписанный лист из груды бумаг и положил перед ребятами. – Вот, следи за стрелкой.

– Что ты вообще делаешь? – Марк сел напротив нового знакомого.

– Как же вы не понимаете? – разочарованно вздохнул Артур.

– Я встретил Марка, когда он пытался сделать идеальный стул, а ты рассказываешь ему о каких-то схемах. Пожалей человека.

– Стул? Серьёзно? – ухмыльнулся Артур.

– Схемы? Серьёзно? – Марк не заставил ждать ответ.

– Ладно, смотрите, – откуда-то появился чистый лист бумаги, на котором Артур начал судорожно писать. – Я хочу узнать, что с нами не так и как с этим жить. Вот мы. Вот люди. Существуют свои нормы и правила того, как принято. Нам они кажутся странными и непонятными. Вызывают отторжение? – его вопрос не требовал ответа, потому что он тут же продолжил говорить дальше: – Необходимо понять, где и каким образом стыкуются наши взгляды, чтобы затем по подчинённости выстроить то, что на данный момент противоречит друг другу, используя аналоги схожести.

– Хочешь спросить, всегда ли он такой? – улыбаясь, Виктор посмотрел на Марка. – Да, всегда.

– Погоди, я не понимаю. Ты говоришь, что с нами что-то не так?

– Да, мы изъян, – уверенно кивнул Артур.

– И раз так, то нам нужно исправляться?

– Конечно. Я не уверен, что мы можем исправиться. Но есть шанс найти баланс, при котором нам не будет трудно жить в обществе. Именно этим я и занимаюсь. Если просто следовать обычаям жизни, это будет вызывать негодование. Вы же оба меня понимаете. Ты же наверняка не просто так делал там какой-то стул? А что делать с негодованием? Молча терпеть? Долго терпеть не получится.

– Но другие же смогли как-то перестроиться. Мой отец, скажем.

– Да, смогли. Я пытался. Я прочитал все книги, которые ты видишь на столе, а некоторые не один раз. Я терпел, я делал как принято. Я пытался убедить себя, что это правильно. Ничего не вышло.

– Правильно? – возмутился Марк. – Делать стулья абы как, лишь бы было, даже не пытаться стараться и пускать всё на самотёк?

– У тебя какая-то нездоровая тяга к стульям. Не надо кричать, – Артур отклонился назад, чтобы увеличить расстояние между ними.

– Я не пойму, почему ты считаешь, что мы изъян, а не просто другие. Или что изъян – это то, как все живут?

– Ты же знаешь, что такое эволюция? Со временем организм адаптируется, отбрасывает ненужное, что-то улучшает. Так и здесь. Много лет назад город выработал систему жизни и потихоньку её улучшает и адаптирует. И если мы её не понимаем, значит, мы оказались за бортом эволюции, но надо же как-то вернуться.

– Вот все нудники, а Артур – зануда, – рассмеялся Виктор.

– У тебя вообще всегда всё просто! – послышался обиженный тон.

– То есть если бы ты, выражаясь твоими словами, мог стать таким же, как все, и у тебя это не вызывало бы дискомфорта, то…

– Я бы непременно согласился. Мы же все часть общества и хотим, чтобы нас принимали и понимали. Общество нашло свой путь и уверенно движется.