Бог безвременья - Жаклин Холланд Страница 75

– Извините, у меня в голове полный хаос.

– Вполне естественно, что вы сейчас расчувствовались, – говорю я и пользуюсь случаем, чтобы вырваться из ее хватки и принести салфетку из коробки на столе в прихожей. Она прикладывает салфетку к глазам.

– Теперь моя жизнь наконец наладится, – бормочет она. – Наконец-то все может… – она поднимает руки вверх, медленно сжимает их, – успокоиться. Я просто не могу смириться с тем, что все время творится это безумие. Я рада, что он ушел. Мне просто нужно немного времени, чтобы взять себя в руки.

– Не торопитесь.

Я вешаю пальто в шкаф, а Кэтрин достает свое. Какое-то время она возится, не попадая руками в рукава.

– Где Лео?

– Он в ванной наверху. Я заставила его принять ванну, потому что не хотела, чтобы он увидел Дэйва в этом безумном состоянии.

– Я понимаю. Это разумно.

Она берет сумочку из шкафа и пытается накинуть ремешок на плечо. Наконец, хватает ключи и очки, лежащие на полке над пальто. Ключи падают на пол. Я наклоняюсь и поднимаю их, но не даю ей. Кэтрин не следует садиться за руль в таком состоянии.

– Вообще-то, Кэтрин, у вас есть минутка? Я хотела с вами кое-что обсудить. Это не займет много времени.

Ей явно не терпится уйти – куда она ходила все эти вечера, пока я сидела здесь с Лео? – но я иду на кухню и не выпускаю ключи из рук, так что ей приходится идти за мной.

– Не возражаете, если я заварю чай? – спрашиваю я, кладя ключи на стойку и включая плиту под чайником на минимум, чтобы дать нам больше времени. За последние несколько недель я освоилась на кухне Хардмэнов. Кэтрин неопределенно кивает и дергает плечом, что может означать да, нет или ни то ни другое, но я все равно достаю две кружки из буфета и два чайных пакетика из стеклянной банки.

Кэтрин сидит за столом, вытянув руки перед собой. Ее глаза остекленели, а голова слегка подрагивает.

– Вы уже подумали, что будете делать дальше? – спрашиваю я, надеясь положить начало разговору. – Теперь, когда вы с Дэйвом расходитесь, вы с Лео останетесь здесь, в Порт-Честере?

– Нет. Мы продадим этот дом и вернемся в город. Было ошибкой вообще приехать сюда. Мы думали, что тишина поможет, но от этого все становится только хуже. Некуда идти, нечего делать, кроме как сидеть и смотреть на деревья. Думать ужасные мысли.

С этим, по крайней мере, я могу согласиться.

– Как жаль, – говорю я, и мне приходит в голову, что все происходящее означает, что Лео уйдет из школы. По всей видимости, я его больше никогда не увижу. Я удивлена тем, как глубоко это расстраивает меня.

– Мы будем скучать по Лео в школе. Я буду скучать по нему. Ему там было так хорошо.

– У меня было все: отличная карьера, связи. Я не должна была уходить с работы.

Кэтрин смотрит в пространство, ее руки лежат на столе, одна в другой.

– Я могу опять начать работать, – продолжает она. – Мне не нужен Дэйв. Этот неудачник. Этот дурак.

Она поворачивает руки на столе ладонями вверх и кладет голову на ладони.

– Мисс Колетт!

Лео стоит у входа на кухню. Он закутан в банное полотенце, дрожит, вода стекает на плитку под его смуглыми ногами. Я смотрю на Кэтрин, которая так и сидит, положив голову на стол, подхожу к нему и беру его на руки.

– Mon petit, посмотри на себя. Ты же замерзнешь, губы уже посинели. Давай тебя оденем.

Я тороплюсь вынести его из кухни, прежде чем он успеет заметить свою мать. Он свернулся калачиком и дрожит под полотенцем, пока я несу его вверх по лестнице.

– Tu deviens une prune ridée! [76] – говорю я, подняв один из его сморщенных полупрозрачных пальцев.

В комнате я помогаю Лео одеться. Он натягивает спортивные штаны на свои страшно худые ноги, дрожа и стуча зубами. Засовывает взлохмаченную голову со спутанными мокрыми волосами в ворот пижамы, и мы слышим, как закрывается входная дверь. Я вспоминаю, что оставила на стойке ключи от машины, выбегаю на лестничную площадку и смотрю из окна вниз. Водительская дверца машины захлопывается. Голова Кэтрин темным пятном маячит за лобовым стеклом, затем машина задним ходом выезжает на улицу.

Тихое завывание чайника в кухне перерастает в пронзительный, ровный свист, почти в крик. Влад Цепеш лает по соседству.

В семь я укладываю Лео спать, а потом брожу по дому. Я открываю двери, которые никогда раньше не открывала, шкафы, буфеты, ящики. Я ищу доказательства. Мне нужно знать правду. Мне нужно знать, кто говорит правду. В некоторых комнатах не хватает мебели. Во многих по углам стоят стопки коробок. Я открываю дверь и нахожу часть домашнего офиса: дорогой на вид письменный стол и стул, зеленая настольная лампа, вроде тех, что можно встретить в библиотеках. Через раздвижную стеклянную дверь видно задний двор, на котором в темноте начинает падать легкий снежок. Соседский пес гуляет по двору, бегая кругами вдоль забора. Он все еще лает.

Ящик в центре стола пуст. Верхний правый ящик пуст. Внизу справа пусто. В этом доме все пусто? В этой семье все пусто? Все кажется чем-то, но на самом деле ничего за этим нет?

Один за другим я выдвигаю ящики с левой стороны, ожидая пустоты, но нижний ящик оказывается тяжелее, внутри что-то перекатывается. Там обнаруживается косметичка, неуместная в ящике офисного стола. Я расстегиваю ее и вижу несколько пузырьков с лекарствами, закрытых белыми крышками. Их тут где-то полдюжины. Я осторожно поднимаю их, чтобы прочитать, что написано на этикетках. Диазепам, оксикодон, фенобарбитал. Везде указано имя врача – д-р Джонас, д-р Шицманн, д-р Лагари, д-р Редди – и разные диагнозы. Травма шеи, мигрень, боль в спине, радикулит. Я убираю пузырьки обратно и закрываю ящик.

Хорошо, думаю я. И что? Что мне с этим делать? Кто я такая, обитательница самого хрупкого из стеклянных домов, чтобы смотреть на секреты другого и бросать в него камни? Но, думаю я, Лео получил сотрясение мозга. Если Кэтрин хочет ввергнуть себя в пучину забвения на всю оставшуюся жизнь, это ее дело, но Лео мне дорог. Дэйв назвал Кэтрин плохой матерью. Она кричит на Лео, забывает о нем, берет его на руки в пьяном виде и под кайфом, падает с ним с лестницы. Что тогда? О ней нужно сообщить? Следует ли забрать у нее Лео и поместить в приют