Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная Страница 70

– Думаю, – без всякого ехидства ответила Милана.

– Чем-то помочь? – на всякий уточнила я. Все же она какое-то время была моей соседкой по жилой ячейке.

– Не, ты не сможешь. – Она отпила из стаканчика. – Хотя… Ты же вроде в местах силы ориентируешься?

– Ориентируюсь, – согласилась я.

– Скажи, куда в Питере вообще лучше не соваться? Вот прямо чтобы совсем. Какое тут самое ужасное место силы, ну типа оттуда никто не возвращается, все там сходят с ума или вроде того.

– Понятия не имею, – честно ответила я, потом вспомнила слова ворона: – К Большому дому лучше не соваться, но это не потому, что страшное место силы, а потому, что госэгрегор. У него стражи специфические, но, скорее всего, тебя просто охрана и не подпустит.

– Жаль, что ты не знаешь. – Милана пожала плечами.

– Тебе зачем? – запоздало спросила я.

– Не важно, – отмахнулась она. – Ладно, я побежала. Меня ждут.

И она действительно припустила вверх по улице. Интересно, глядя ей вслед, подумала я, а куда в Питере действительно лучше не соваться, потому что не факт, что выйдешь оттуда живым и целым, именно из-за аномалий. Обводный канал? Вряд ли. Он, конечно, овеян славой, что в него люди с мостов бросаются, но это, кажется, в какие-то особенные годы, в которых есть четверка или, как сказала Милана, вроде того.

В общем, я тоже пожала плечами и пошла в академию. Пока шла, вернулась мыслями к ключам завета. Завет – это или завещание, наставление потомкам, или договор. Если это ключи некоего завещания, значит, они должны открывать дверь к определенному наследству. Но если это ключи договора? Значит, договор уже заключен или он еще будет заключен?

Вечер прошел как обычно – за ужином, чтением и разговорами с вороном, а утром меня перехватила Алиса.

– Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели вашу бывшую соседку Милану Королеву? – спросила она.

Надо же, подумала я, фамилия Миланы – Королева. Ей подходит. Алисе же я ответила:

– Вчера вечером. Что-то случилось?

– Она не вернулась в общежитие.

– Милана может ночевать у молодого человека, – сообщила я ей. – Она регулярно так делала, пока мы жили в одной ячейке.

– Наверное, да… – у Алисы как будто произошел сбой в заготовленной речи. Она немного помолчала, потом сказала мне: – Если вас не затруднит, пройдемте со мной.

Сердце неприятно сжалось: у подножия лестницы в холле академии собралось человек десять, среди них был Семенов, а также Серж из компании Макса.

– Я привела Твардовскую, – радостно отрапортовала Алиса.

– Вы видели Королеву? – с места и в карьер спросил у меня Даниэль. Вид у него был напряженный и даже настороженный.

– Да, – согласилась я. – Видела ее вчера около шести вечера на Пестеля. Она выходила из кофейни. Сказала, что ее ждут, и ушла в сторону Литейного. Я уже сообщила Алисе, что она могла остаться у своего молодого человека. Милана так раньше делала, пока мы проживали в одной ячейке.

– Я ее молодой человек, – хмыкнул Серж. У него вид был не обеспокоенный, а скорее злой.

– Я же говорила! – нервно вклинилась стоявшая рядом с ним девушка. Я ее не знала, но, похоже, это была новая соседка Миланы. – Мы должны были в театр идти, а она не вернулась. С ней точно что-то случилось!

– Тогда больше ничем не могу вам помочь. – Я обвела присутствующих взглядом. – Хотя нет, могу.

Даниэль Максимилианович посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Она спрашивала у меня, не знаю ли я в городе мест силы, о которых ходят страшные легенды – люди пропадают и так далее.

Семенов и Серж наградили меня такими взглядами, что я поняла: надо было молчать. Впрочем, слово, как известно, не воробей – уже вылетело и, похоже, мне чем-то нагадило.

– Понятно. Идите, – сухо бросил мне Семенов. – Если понадобится повторить ваши слова, вас вызовут.

– Что там такое? – ворчливо поинтересовался ворон, когда я вернулась.

Я могла его понять – мы ведь собирались идти завтракать, а тут Алиса.

– Милана пропала. Я сказала, что вчера видела ее и она спрашивала у меня про места силы. У Семенова стало такое лицо…

В этот момент у ворона тоже стало «такое лицо», если так можно выразиться о воронах. Он округлил глаза, раскрыл клюв и растопырил бороду. У него даже перья на голове стали похожи на удивленно вскинутые брови или рога.

– Твою подругу надо срочно искать! – выпалил он и мрачно добавил: – Если еще не поздно.

Я впервые не возразила ему, что Милана мне не подруга.

Глава 38

– Все те «несчастные случаи» были связаны с местами силы, про которые ходили нехорошие слухи, – скороговоркой сообщал мне ворон, пока мы шли в сто седьмой кабинет за Жужей. – Следствие предположило, что все эти юноши и девушки играли в какую-то игру или делали что-то на спор – показания их окружения разнились – и были виноваты сами: не удержались на высоте, не справились с потоком энергии, потому что у них не было достаточно сил и опыта, нарвались на стражей или на маргиналов и тому подобное. Факультеты у всех разные, возраст тоже разный – нельзя было сказать однозначно, что это, например, такое посвящение в студенты конкретного факультета.

– Черт! – прошипела я. – Это что же получается: если Семенов знал, что там происходило на самом деле, а я при нем ляпнула про места силы, я ему теперь еще больше буду мешать…

– Не забывай, он не в курсе, что ты подслушала его разговор с человеком из ложи, – тихо проговорил ворон, – но это явно заставит его понервничать.

– А если Жужу нам не отдадут? – я переключилась с Семенова на фамильяра Миланы.

– Ты не поняла: мы и не будем ее просить! Ты сейчас отвлечешь того, кто там сегодня на дежурстве, а я вынесу собачку.

– Ты уверен… – растерялась я.

– Я – черный ворон, – хмыкнул он. – Это я для тебя сдобная булочка, а так, вообще-то, злая хищная птица, которая все разрушает, все жрет и охотится на мелких зверушек. Знаешь, какая у меня грузоподъемность?

На слове «грузоподъемность» я нервно хихикнула, а вопрос ворона остался без ответа, поскольку я уточнила у пернатого:

– Что мне у ветеринаров-то спрашивать?

– Спроси что-нибудь про вольер, – сказал он. – Например, останется ли он за твоим фамильяром, если ты будешь жить на квартире. Короче, плети что-нибудь вокруг этого.

Ворон слетел с моего плеча и замер у стены в коридоре.

– Может, мне и выносить никого не придется, а удастся договориться, чтобы она сама со мной пошла. Все-таки Джульетта виделась мне довольно рассудительной собакой. Иди уже, отвлекай, только дверь за собой не закрывай плотно.

Перед дверью в сто седьмой кабинет я замерла, осознав, к чему ворон подбросил мне именно эту тему для разговора – скоро вернется ректор, а пернатый отправится к нему, то есть я останусь без фамильяра, а место под него-то мне уже выделено. Действительно, как объяснить, что приехала я с фамильяром, а учиться начну – если начну – без него?

– Я к вам с глупым вопросом, – как можно шире улыбнулась я дежурящему сегодня юноше. – Можно?

– Да, конечно, – дружелюбно кивнул тот.

– Скажите, если я буду жить не в общежитии, а на квартире, вольер за фамильяром сохраняется?

– Да, конечно, – повторил юноша. – Смотрите, место за фамильяром сохраняется на протяжении всего вашего обучения в академии. Не важно, где живет студент – в общежитии, на съемной квартире или вообще у себя дома. Место для фамильяра предназначено в первую очередь для того, чтобы оставлять там вашего фамильяра на время занятий в те дни, когда есть работа с фамильярами. Поэтому, пока вы учитесь, отведенное вашему фамильяру место закреплено за ним. Быть там все время ему не обязательно. Но если вы живете в общежитии при академии, то, конечно, фамильяр будет проводить на своем месте больше времени, чем если вы живете где-то еще. Держать фамильяров в комнатах общежития запрещается.

– Понятно, – вздохнула я, осознавая, что юноша слишком быстро ответил на мой вопрос. Нужно было поболтать с ним еще о чем-нибудь.

– Еще какие-нибудь вопросы? – тем временем любезно поинтересовался он.

– Да, – закивала я, – у меня есть еще вопросы…