Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная Страница 68

– Я из академии магических искусств, у меня задание… В общем, мне нужно написать о каком-либо архитектурном объекте в контексте, простите, в инфраструктуре города. Я выбрала фонтан, – я назвала адрес, по которому фонтан и располагался. – Хотела бы узнать у вас, как у представителя обслуживающей компании, почему он не работает? Какие там неполадки?

Женщина посмотрела на меня странно.

– Как вы сказали, какой адрес?

Я повторила.

– Не работает? – уточнила она.

– Не работает, – кивнула я. – Местные жители говорят, что уже давно. Несколько лет как.

– Не было заявок на ремонт фонтана. – Женщина стала выглядеть растерянно. – Я, конечно, сейчас проверю, но к нам никто не обращался. Могу ошибаться.

Она встала из-за стола, подошла к стеллажу с папками, похожему на те, что бывают в поликлиниках и где хранятся карточки, провела пальцем по папкам на нужной полке (с моего места было не очень видно, но там явно имелись подписи с улицами и домами), достала три папки и вернулась к столу.

– За этот год такой заявки нет, – сообщила она, перебрав содержимое первой папки. – Сейчас посмотрю за два предыдущих. Если и там не будет, то это только в архив.

Заявок на починку фонтана не оказалось и в двух других – более пухлых – папках.

– Видите – нет. – Женщина развела руками. – Точно никто не обращался. Так что о состоянии данного объекта я вам сказать ничего не могу. Возможно, в архиве что-то есть, но тогда вам нужно взять в академии направление, подтверждающее ваше задание, принесете его мне – допустим вас в архив.

Ого, восхищенно подумала я, оказывается, академия все же имеет вес среди таких структур, и, значит, когда я поступлю, подобным можно пользоваться. Главное – знать, какие нужны допуски и справки. Впрочем, все это можно уточнить у Алисы, с которой мне еще заниматься, превращая ее в человека (вот тут я внутренне вздрогнула: если не поступлю, как мне сдержать обещание, данное главному домовому?).

– Спасибо, – живо откликнулась я, – а просто починить этот фонтан можно?

– Если жители дома обратятся, примем к сведению.

– Скажите, а я могу оставить заявку? – спросила я.

– Если вы проживаете по данному адресу, да, – согласилась она.

– Увы. – Теперь пришел мой черед развести руками.

– Тогда обратитесь к кому-либо из жильцов, пусть напишут.

– Благодарю вас, – кивнула я. – До свидания.

Закрыв за собой дверь кабинета, я почувствовала необыкновенную легкость: все оказалось проще, чем думалось. К тому же я узнала ценные сведения: студенты могут взаимодействовать с организациями на основании документов, выданных им в академии. Это я запомню на будущее, а сейчас стану действовать по такому плану: напишу статью о том, как было раньше, включу туда слова представителя обслуживающей организации о том, что к ним можно обратиться, чтобы это «как раньше» вернуть, и брошу клич среди неравнодушных. Если статью не примут, еще раз попробую сагитировать дворничиху. Даже если она не живет в этом дворе, точно завязана с жилконторой, если вообще не у них в штате. Вопрос только, почему она за эти годы со своими работодателями этот фонтан не обсуждала. Впрочем, может, без письменной заявки не считается и, значит, не было. Либо она делает свое дело, а жалобы на неработающий фонтан считает делом жильцов.

– Как успехи? – спросил ворон, когда я вернулась в жилую ячейку.

– Лучше, чем я предполагала, – ответила ему я и, пока переодевалась в домашнее, вкратце поведала историю своих передвижений и достижений.

– Отлично, – резюмировал пернатый, – но удивительно, конечно, что во дворе никто даже не почесался.

– Видимо, разбаловал их ректор, – хмыкнула я.

– Ректор там давно не живет, – грустно отозвался пернатый и добавил: – Я принес тебе, что обещал. Посмотри в пакете.

Очередной крафтовый пакет из «Вкусной точки» стоял на подоконнике. Я взяла его и вытащила оттуда небольшой пластиковый фотоальбом. Сердце тоскливо сжалось: у меня была парочка подобных, но все дорогие мне вещи, включая фотоальбомы, остались у родителей – я физически не могла забрать это с собой, уезжая буквально в никуда. Пообещай, Твардовская, мысленно велела я себе, что, как только станет стабильнее с жильем, заберешь и перевезешь в целости и сохранности.

Я села за стол и открыла альбом. На первом же фото был слон-фонтан. И на втором фото был он, и на третьем. Весь альбом состоял из фотографий слона-фонтана. Он был снят с разных ракурсов, в разное время суток, с водой и без воды. Я подняла глаза на ворона – мол, объясни, что это такое.

– Дочь снимала, – грустно ответил он.

– Дочь ректора? – уточнила я, хотя и так же все было ясно.

– Да, – согласился ворон. – В начальных классах она решила, что станет фотографом. Снимала все, что представляло для нее хоть какую-то фотографическую ценность. Хотела даже научиться сама проявлять пленку, но до этого не дошло.

– Но ведь неплохо снято, особенно для ребенка, – протянула я.

– Неплохо, – кивнул пернатый, – даже хорошо. Увлечение, правда, быстро прошло, а фотографии вот остались. Можешь использовать в своей статье, только попроси редакцию вернуть.

– Обязательно, – уверила его я.

Когда я писала статьи для разных изданий, фото к материалам после выхода номера часто просто выбрасывали, если предоставившая их сторона не обозначала, что фотографии важны и что их надо отдать обратно владельцам.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил ворон.

– Тебе спасибо, – улыбнулась ему я. – Иди сюда, поцелую в клювик.

Я отложила альбом и похлопала себя по коленям. Ворон перепорхнул ко мне, я обняла его и, наклонившись, поцеловала в макушку, а потом уже в клюв. Интересно, вдруг подумалось мне, а ведь дочь ректора могла играть с вороном в разные игры. Наверняка заставляла его пить чай с куклами и мишками, могла и бантики ему завязывать. Я рассмеялась, представив ворона с розовым бантиком на голове.

– У? – поинтересовался пернатый.

– Так, глупости всякие на ум приходят. – Я начала нежно массировать ему шею и голову.

– У, – вздохнул ворон и расслабился под моими руками.

Я продолжала чесать его, а в мою собственную голову закралась следующая мысль: если ректор довольно поздно осознал себя как мага-архитектора, на каких основаниях при нем был фамильяр? Ворона накрывало афганскими флешбэками, значит, он уже был там с хозяином. Пернатый, конечно, говорил что-то про кафедру магподготовки в Можайского, но когда он все же появился у ректора? Когда и как? Я хотела было спросить ворона об этом, но что-то внутри меня рассудительно попросило этого не делать, но, раз рот уже открыла, я сказала:

– Пупунечка ты моя…

– Что? – Ворон аж вывернулся из моих рук, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Пупунечка, – повторила я.

– А как же курочка и булочка? – ворчливо полюбопытствовал он. – И эта, как ее… бусинка?

– Ты моя курочка, булочка, бусинка и пупунечка! – рассмеялась я.

– Пупунечка, – проворчал ворон, точно пробуя это слово на вкус. – Это ж надо так выразиться…

Я почесала его еще немного, потом пересадила на кровать и села писать статью. Когда рукописный черновик меня более-менее удовлетворил, я достала машинку и принялась перепечатывать текст. Дойдя до середины, сделала перерыв. Вновь взяла в руки альбом и пробежалась по фотографиям, выбирая наиболее подходящие. Одна из страничек альбома показалась мне на ощупь плотнее других. Я стала вытаскивать фото и поняла, что под одной фотографией лежит другая.

Это фото было не таким четким, как изображения слона. Вернее, слон там тоже присутствовал – на переднем плане, а вот за ним стоял мужчина в голубых джинсах и легком сером свитере. Интересно, кто это, подумала я, но вторая мысль уже перекрыла первую: это же ректор – еще не бритый налысо, без бороды, но это он. На фото ректор был на заднем плане и слегка не в фокусе, но черты лица все равно читались, и я могла поклясться, что это были черты ректора, просто ректора, каким он был некоторое количество лет назад. Скорее всего, когда он еще не стал ректором либо только шагнул на этот путь. Первым моим порывом было забрать эту фотографию и спрятать ее среди своих вещей. Следом пришла неловкость: ну зачем тебе фото молодого ректора? Я накрыла эту фотографию изображением фонтана