Похищение Цирцеи - Лив Стоун Страница 58

Медуза вцепляется в решетку, расстроенная. Цирцея Первая подходит к ней и обнимает. Снова надеваю кунею, в то время как Немезида хватает меня за талию, чтобы поднять нас в воздух. Она находит дорогу, и мы снова начинаем движение. Богиня возмездия не может скрыть разочарования. Ее плечи напряжены.

– Извини, что не смогла ничего сделать, – говорю я с комом в горле.

– Никто ничего не может сделать, всем распоряжается судьба, – холодно возражает она.

Наша миссия – найти божественных союзниц, а у Немезиды есть все основания следовать за нами, но она импульсивна и разъярена. В гораздо большей степени, чем я. Тем не менее, я могу рассказать ей о плане, не раскрывая имен задействованных богинь. Поскольку Афина является частью заговора, не хочу, чтобы она имела возможность предать нас, если захочет заставить богиню заплатить за роль в падении Медузы.

– А что, если бы я сказала тебе, что многие из нас хотят покончить с Зевсом?

– Я бы спросила у тебя «где» и «когда»? – отвечает Немезида, не сбавляя скорости.

– На Земле. Скоро.

Она останавливается.

– Ты серьезно?

– Богиня-воительница с причиной для борьбы – все, что нам нужно.

Если бы она могла меня видеть, она бы смотрела на меня не моргая, а я бы с легкостью выдержала ее взгляд.

– Я не могу выйти из Преисподней.

– Я знаю. Нам нужно найти решение для многих проблем. Но я также знаю, что мы сможем их найти. Мне нужно поговорить об этом с остальными, – добавляю я, не уточняя имен.

В любом случае, у меня сложилось впечатление, что ей все равно, кто в этом замешан.

– Я бы все отдала, чтобы увидеть падение Зевса.

– Я тоже.

Она склоняет голову, словно одобряя мои слова и подтверждая свое участие.

– Можешь на меня рассчитывать.

Она возобновляет движение. Я редко быстро начинаю доверять. Немезида полна недостатков, но кажется очевидным, что она не предаст меня.

– Не выношу наглости Гермеса и других.

– Я, кажется, понимаю тебя. Но Гермес более ограничен, чем ты думаешь. И он уже бросил вызов отцу… ради меня.

Я шепчу конец фразы. Я больше не боюсь того, что может произойти дальше: Гермес узнает о заговоре и встанет на сторону отца, возмущенный нашими планами. Возможно, он покинул отца рассерженным, но все еще надеется, что сможет заставить его передумать.

– Почему ты не можешь быть благосклонна к Танатосу? – внезапно спрашивает Немезида.

– Я не понимаю, почему Танатос выбрал именно меня. Не уверена, что чувствую к нему влечение, как утверждает Минос.

– Ты действительно ничего не заметила?

Я колеблюсь.

– О чем ты говоришь?

– Об эмоциональном одиночестве божеств Преисподней, – заявляет она, удивляя меня настолько, что я вскрикиваю.

Немезида качает головой.

– Это не я придумала, а Медуза, – ворчит она. – Конечно, есть нимфы, с которыми можно целоваться и трахаться, но большинство из нас живет в одиночестве. Танатос потерял женщину, которую любил, он отчаянно ищет новую компанию.

Именно так я его и воспринимала, но, поскольку он не был слишком настойчивым или грубым по отношению ко мне, я не была в этом уверена.

Немезида попала в точку: он ищет компанию.

– Но почему я?

Она пожимает плечами.

– Не понимаю, как ты хочешь хоть что-то понять в приговорах этих стариков-судей!

В точку.

Мы поднимемся на поверхность. Гекатонхейры открывают три железных двери, приветствуя царицу возмездия. Мы пересекаем каменный мост и удаляемся от входа в Тартар. С облегчением покидаю жару и серу, но также и сожалею о том, что оставила Цирцею Первой, эмпус и Медузу в клетке. Зевс выделил особое место для слишком могущественных женщин. Возможно, именно там окажемся и мы, если провалится переворот.

Когда мы приближаемся к месту, недоступному для стражей Тартара, где приземлились в первый раз, замечаем два силуэта, которые, кажется, ждут нашего возвращения. Снимаю кунею, узнавая Танатоса и Гермеса. Сердце бешено колотится, когда вижу, что бог-посланник стоит, опираясь на Кадуцей, который удлинился и стал похож на посох. Травмы, должно быть, не позволяют стоять самостоятельно. Он так закутан в черное пальто, что видны только серебристые глаза.

Ускоряю шаг, желая броситься ему на шею, радуясь, что вижу его стоящим, хотя он немного бледен. Но изнеможденный вид останавливает меня.

– Ты сошла с ума! Додуматься украсть кунею и проникнуть в Тартар!

– Аид заметил пропажу?

– Нет, я услышал твою молитву!

Вздыхаю с облегчением. Аид не питает ко мне симпатии, и, если бы узнал о произошедшем, я бы не раз подверглась осуждению.

– Вот почему я здесь!

– Со мной все в порядке.

– Это было очень неосторожно, – упрекает Танатос.

В это раз у него есть веская причина не выдавать нас, так как он был бы вынужден выдать сестру. Но довольно удивительно, что Танатос и Гермес оказались здесь в одно и то же время.

– Присоединяюсь к словам ведьмы. Все в порядке.

– Если бы тебя заметили или если бы дядя понял, что в его гостиной проекция шлема, я бы не смог тебе помочь.

Я подхожу к нему, опускаю кунею и обнимаю его. Мое желание видеть его рядом, живым и здоровым, очень эгоистично. Он вздрагивает, чувствуя мою руку на своей спине. Я быстро убираю ее.

– Извини.

– Полегче, пожалуйста.

Я, без тени сомнения, сильно, очень сильно люблю его. Когда вновь обнимаю его, это становится очевидным. Покашливание заставляет меня ослабить хватку.

– Это дружеские объятия!

Я отступаю с румянцем на щеках.

Три бога молча смотрят на меня. Молчание нарушает Гермес, который указывает на Танатоса.

– Это правда, что тебя влечет к нему?

Я напрягаюсь, а Танатос смотрит на меня с нескрываемым любопытством. Он уже высказал свои сомнения, и я уже на них ответила. Этот шаг назад вызывает нетерпение.

– Ты снова задаешь этот вопрос?

– Минос никогда не ошибается.

Ладно, я могу понять, что непогрешимое решение суда Преисподней сбивает его с толку.

– А ты как думаешь? – отвечаю я, с громко бьющимся сердцем.

Я смотрю на его невозмутимое лицо.

– Цирцея вернется ко мне, – заверяет Танатос в разгар нашего противостояния.

– Не лезь в это, – нервничая, отвечает Гермес.

– Как ты не лез, когда донес на меня Аиду? – яростно возражает Танатос.

Я еще не видела его таким возбужденным от гнева, ведь он всегда такой собранный. Гермес хмурится, не решаясь ответить.

– О чем ты говоришь?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!

Бог-посланник, похоже, все еще не понимает.

– Ты знал о моих отношениях с Макарией и сообщил об этом Аиду.

Все еще глубокая рана бога смерти бросается в глаза. Вот почему он злится на