Похищение Цирцеи - Лив Стоун Страница 54

стараясь не спровоцировать ссоры на своем пути. Хозяйка пекарни, Герас, использует раскладной табурет, чтобы облегчить нагрузку на старые кости. Ахлис остается в глубине зала, заинтригованная. Харон в сопровождении нескольких психопомпов, среди которых узнаю Керу, сестру Танатоса и Немезиды, присоединяются к собранию, по-видимому, обеспокоенные. Возможно, это были те, кто чаще всего встречался с Гермесом, поскольку он долгое время был одним из них. Но они в меньшинстве. Вижу, как четыре крылатых бога с алой кожей которые гнались за Гермесом, ликуют от того, что он наконец-то наказан.

Как только его задача выполнена, Танатос занимает место рядом с нами, перед троном.

Чувствую, как сердце бьется в горле. Когда Аид призывает всех к тишине, ничего не слышу, кроме глухого, тревожного биения.

– Верные подданные, – начинает царь Преисподней с меньшей агрессивностью в голосе. – Передо мной стоят живой бог и мертвая ведьма, которые нарушили священный в нашем царстве закон. Гермес, бог путешествий, посланник и дипломат Зевса…

Позади нас раздается недовольный ропот в ответ на упоминание хозяина Олимпа.

– И Цирцея, ведьма общины Спрингфолл, находящаяся под защитой Гекаты.

На этот раз слышу за спиной одобрительные возгласы, но не в мою честь, а в честь моей богини. Ее, должно быть, ценили в то время, когда она здесь работала.

– Судьба этой тени была передана мне в руки в результате сомнений, высказанных ее психопомпом Гермесом, Мойрами, а также моей дорогой Персефоной.

Раздаются возгласы: «Хвала нашей благоговейной». Царица Преисподней одаривает меня улыбкой. Значит, она встала на мою сторону, и ее поддержка трогает меня.

– Но поскольку эта тень считает себя умнее других, бросая вызов нашим законам, я посчитал нужным решить сразу две проблемы в этом деле Орфея.

Если бы меня не окружали адские божества, я бы резко возразила.

– Завтра нас ждут развлечения по случаю праздника весны, – объявляет Аид. – Тень Цирцеи претерпит три испытания. Если она справится с каждым, сможет уйти с Гермесом. Она больше не будет тенью, и я позволю ей вернуться на Землю.

Медленно вдыхаю, чувствуя, как в венах разливается надежда. Неважно, какие испытания меня ожидают. Я пройду их!

– Если она действительно желает быть с близкими, ей придется доказать это и заслужить право вернуться в мир живых. Если она потерпит неудачу, то последует приговору Миноса и на сто лет будет привязана к Танатосу. Что касается Гермеса, то он вернется на Землю и будет на сто лет изгнан из Подземного мира.

То есть, если я потерплю неудачу, то никогда больше не увижу Гермеса. Мы смотрим друг на друга, одновременно беспомощные и уверенные. Вопрос о том, чего я стою и сомнение в моей полезности общине, действует как удар в живот. Я всегда в этом сомневалась. Всегда. Мне придется преодолеть недоверие к себе, если хочу добиться успеха.

– Тем не менее, я не могу оставить нарушение закона безнаказанным, – добавляет Аид.

Он вытягивает руки перед собой, и на его ладонях появляется золотой скипетр, продолжающийся цепочкой из мелких звеньев. Это похоже на… кнут. Сердце уходит в пятки. Вглядываюсь в лица богов, не смея поверить. Персефона опускает глаза, Танатос не может скрыть ужас, который внушает оружие, Немезида ликует. Что касается Аида, пожалуй, именно он испытывает наибольший внутренний конфликт. Он не хочет этого, но решимость пересиливает. С содроганием думаю о том, что это лишь часть его работы: править и исполнять закон, несмотря на то, кем является преступник, стоящий перед ним.

– Это напоминание для каждого из нас, – объявляет он. – Ни один живой, даже если он один из Двенадцати, не может избежать этого. Но ты мой племянник, Гермес, ихор моего ихора. Я не буду сам исполнять наказание.

Значит ли это, что он его пощадит? В душе зарождается надежда, но она быстро угасает, когда я замечаю приближающийся силуэт Немезиды. Она обещала сделать это с нашей первой встречи. Наказать гибрис Гермеса. Она с грохотом ударяет хлыстом по каменному полу. Золотой металл испускает огненные искры, как только касается плит.

– Вы не можете этого допустить! – выхожу из себя я. – Это варварство!

– Об этом надо было думать раньше! – возражает Аид.

– Цирцея, – зовет меня Гермес, расстегивая рубашку. – Я знал, что меня ждет.

– Почему ты мне ничего не сказал?

Гермес ласково улыбается, а у меня ощущение, будто я проваливаюсь в овраг с лавой.

– Разве я не говорил тебе, что ты стоишь всех рисков?

Комок застревает у меня в горле. Танатос тянет меня назад, а Немезида топает ногой по полу, и в тронном зале наступает мертвая тишина. Перед троном, на котором восседает царская чета, возвышается каменная колонна. Без указаний Гермес поворачивается спиной к собравшимся, поднимает руки, и два металлических кольца сжимают его запястья. Гермес знает, что делать, потому что видел это раньше. Именно этого он боялся все это время и даже недавно, в купальне, уступая мне. Потому что, возможно, это был наш последний шанс.

Я говорю себе, чувствуя, как пальцы Танатоса нервно сжимаются на моих руках, что именно его испытание века назад видел Гермес. Но Гермес бог. Один из Двенадцати. Никакое оружие не может причинить ему вреда. Обязательно должна быть лазейка!

Немезида поднимает рукоять и наносит первый удар с такой силой, что я не единственная, кто пугается или с большим трудом сдерживает крик. Я прижимаю руки ко рту. Хлыст вонзился в кожу точеной спины Гермеса. Одним движением Немезида убирает его, и он вырывает брызги ихора, которые разлетаются вокруг них, попадая на мое платье и руки. Гермес хватает цепи висячих колец и сжимает челюсти.

– Любой другой кнут нанес бы меньшие раны и не оставил бы шрамов, но этот был создан в кузнице Гефеста, – шепчет мне на ухо Танатос, снова заставляя меня отступить. – Даже у богов после этого останутся шрамы.

* * *

Когда Немезида заканчивает, она отбрасывает хлыст, поворачивается спиной и выходит. Божества расступаются на ее пути. Она не выглядит удовлетворенной расправой. Кольца раскрываются, и Гермес сползает, прижимая влажный лоб к колонне. Его грудная клетка быстро поднимается, а ихор покрывает спину, иссеченную глубокими бороздами.

– Расходитесь, – объявляет Аид, вставая.

Он призывает хлыст и исчезает вместе с ним. Персефона подходит к Гермесу, опускается рядом и телепортирует его с собой, фактически запрещая мне приближаться к нему. Я до сих пор не могу двигаться. Меня тошнит, ноги будто приросли к земле. Если бы Танатос не удержал меня, я бы уже давно убежала, потрясенная жестокостью зрелища. Зрители отворачиваются, по-прежнему храня молчание. Если вначале зал был полон энтузиазма, то