Конструктор живых систем - Алексей Птица Страница 42

Первым её узнал я, и от удивления открыл рот. Пётр, который уже собирался высказать нелицеприятную тираду в мой адрес, осёкся и обернулся в ту сторону, куда смотрел я. И тоже уставился на подходившую девушку. Наверное, выглядели мы очень комично, потому как графиня, сопровождавшая свою дочь, внезапно улыбнулась и прикрыла лицо красивым шёлковым веером.

Сама же девушка только хмыкнула, сделав вид, что не заметила нас вообще. Девицу и графиню, имени которых мы так пока и не знали, сопровождал статный мужчина, одетый в штатское, но и его манеры, и осанка, и взгляд могли принадлежать только аристократу, как минимум, в третьем поколении. Он, не обращая на нас никакого внимания, подошёл к руководителю группы нашего факультета и заговорил с ним.

Графиня наклонилась к мужу и что-то шепнула, после чего мужчина обернулся и пристально посмотрел на нас, но тут же быстро утратил интерес. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить наш статус. Мы же только вздохнули с облегчением, как-то не очень уютно находиться под оценивающими взорами сильных мира сего. Но как мы не чувствовали себя неуютно, а всё равно тайком посматривали на девушку, что стояла справа от нас, рядом с родителями, гордо подняв голову.

Не знаю, как Петру, но мне она показалась ослепительно красивой. В длинном праздничном платье она казалась принцессой из сказки, которую хотелось завоевать или получить в жёны вместе с полцарством, за совершённые подвиги ради неё. Девушка действительно являлась образцом аристократической породы, особенно это бросалось в глаза на фоне окружающих провинциальных девиц.

Тонкий стан, грациозная осанка, белая нежная кожа и чудные голубые глаза, больше ничего я не запомнил и, собственно, не узрел. Почувствовав на себе любопытные взгляды, она повернулась в нашу сторону и так холодно посмотрела, что мигом отбила у нас обоих желание дальше рассматривать её тайком.

— Эх, чудо как хороша! — тихо вздохнул Пётр.

— Да, — согласился я с другом, — не то слово! И фигура, и душа, и…

— Откуда ты её душу знаешь, Фёдор?

— Да это я так, к слову, — смутился я, — само что-то вырвалось.

Мы находились довольно далеко от семейства графа, вокруг стоял гомон толпы, ожидающей празднества, и поэтому говорили вполголоса, но достаточно для того, чтобы слышать друг друга.

— Вечно ты к слову что-то говоришь, а получается всё не к месту. Видел, как она на нас посмотрела?

— Видел, и что?

— Как на врагов!

— На каких врагов? Скорее, как на людей, абсолютно для неё не интересных, просто холодно посмотрела, как… — я замялся, подбирая подходящие слова, — ну, как на пустое место.

— Не могла она посмотреть на меня, как на пустое место, я барон!

— Да, ты дворянин, поэтому она дала понять, что тебе ничего не светит, одним взглядом. А мне и так всё ясно, я-то не дворянин. А ты враги, враги, ну какой ты ей враг⁈ Ещё классовым врагом себя назови, как любят некоторые из соседних государств кричать. Смотри, сколько народу пришло, и девушки тоже есть, найди себе по статусу подругу, и всё на том, — я махнул рукой в сторону. И действительно, народу вокруг изрядно прибавилось, в том числе и представительниц прекрасного пола.

— Скажешь тоже, — нехотя пробормотал Пётр и принялся рассматривать толпу, собравшуюся прямо напротив нас.

Откровенно холодный взгляд девушки изрядно расстроил и меня, но унывать из-за этого я не собирался. В конце концов, я уже взрослый и всё понимаю, слишком далеко друг от друга мы находимся на сословной лестнице: она наверху, а я почти у самого подножия. Если уж знакомиться, то с девушками своего круга, но на наш факультет поступила только она одна.

А вот в других группах девушки имелись, и мы начали с любопытством посматривать на них. Судя по их одежде и манерам, они принадлежали либо к нашему сословию, либо к купеческому, из простых не оказалось никого. Да оно и понятно, откуда инженерный дар у крестьянской девушки или у девицы из семьи рабочих.

Между тем, ещё перед началом церемонии Женевьеву, так, оказалось, звали молодую графиню, отправили в общую женскую группу, собранную со всех факультетов, и мы её, что называется, потеряли. Вокруг остались только парни, что ж, может, это окажется к лучшему. Скорее всего, мы вместе станем посещать какие-то лекции и участвовать в лабораторных работах, где не так выпячивается специфика каждого факультета.

На нашем факультете первокурсников оказалось больше сотни человек, я старался запомнить всех сразу, но пока не получалось. Да и зачем вообще их запоминать? Вот появился Пётр, уже хорошо, а если бы и графиня с нами вместе на лекциях сидела, так и вовсе восторг! А с остальными я и потом познакомлюсь, а вообще, я решил всё для себя: год отучусь и уйду на бомбардирский факультет в Михайловскую академию.

В это время все приготовления закончились. На краю площади, прямо напротив главного входа, установили кафедру, и человек, явно обладающий даром усиления своего голоса, возвестил всех о начале торжественной церемонии. Его громовой голос прокатился по пространству, заполненному людьми, заглушая всяческие разговоры и перебивая в одиночку множественный шум.

— Дамы и господа! Достопочтимые сударыни и милостивые государи! Почётные граждане и граждане всех сословий, а также гости нашего празднества из других стран и весей! Я имею честь сообщить вам о начале торжественной церемонии посвящения в первокурсники! Аплодисменты, господа!

Толпа тут же разразилась бурными овациями, а оратор, сделав короткую паузу, вновь продолжил.

— В нашем уважаемом учебном заведении высшего образования для людей-носителей божественной сущности самого Создателя готовят людей на благо всего общества. С целью подчеркнуть его значимость, к нам сегодня прибыли почётные гости из разных стран и городов. А ещё, нам оказана великая честь — принимать сегодня в стенах нашей древней духовной академии Великого князя Михаила Павловича, нашего куратора и шефа. Попрошу уважить сей факт, господа!

Глашатай сделал паузу, и собранная толпа тут же разразилась приветственными криками. Со своего места я хорошо видел члена императорской фамилии. Великий князь Михаил Павлович оказался мужчиной высокого роста, с гладковыбритым лицом, на его плотном теле как влитой сидел официальный мундир. Он приветственно поднял руку и, шагнув к трибуне, произнес небольшую речь. По её окончании все опять разразились приветственными криками.

Дальше слово