Академия Малхэм Мур. Мой сводный враг - Мию Логинова Страница 40

– Вот так? – Он делает акцент на моём последнем замечании.

– С концепт-планом, тщательно разработанной стратегией. – Решив принять предложение, медленно бреду к стойлам или как это правильно вообще называется… – Не отвечай, – машу ладонью, видя, что Макс собирается уже говорить. – Вряд ли мне понравится ответ. К вопросу о лошадях… мне они очень нравятся, с самого детства, но я их очень боюсь.

– Почему? Был негативный опыт?

– Не со мной. Когда я была в средней школе, со мной училась девочка, Лиззи… она профессионально занималась: собственная лошадь, постоянные тренировки, разъезды по стране на соревнования, кубки, публикации в журналах и даже первые приглашения на съёмку в рекламе.

Я замолчала, вспоминая кукольное, как у настоящей Барби, лицо и белокурые, с крупными завитками, густые, длинные волосы. Очень красивая девочка, её ждало блестящее будущее… Макс не торопит с ответом, давая мне время собраться с мыслями. Тем временем мы подходим к дверям стойла: в нос ударяет запах свежего сена, навоза и пыли.

– Почему твою лошадь содержат именно здесь? – Киваю влево на похожие денники. – А там для питомцев противоборствующего клуба?

– М-м, нет, типы и условия стойлового содержания отличаются в зависимости от возраста, репродуктивного состояния и состояния здоровья. Так что здесь без клубных разделений, Люка.

– Вот как… – Прикусив губу, опускаю взгляд под ноги. Становится неловко за своё замечание.

– Вон там, – он указывает севернее от нашего места, – конюшня для разведения лошадей. Пусть конный клуб Малхэм Мура не слишком котируется в заводческих кругах, но вполне неплохие результаты, для местных соревнований и семей… скажем так, с ограниченным бюджетом или для тренировок перед приобретением племенного животного здесь. Рядом с ней, кстати, и конюшня с боксами для кобыл, предназначенных к покрытию. Ну и это, куда мы с тобой пришли – совместное стойловое содержание.

– А если лошадь заболела? Её куда?

– На такой случай, если есть сомнения относительно состояния здоровья новых лошадей или если заболела одна из местных, используется карантинная конюшня, которая находится вне главного комплекса, чтобы в случае вирусного заболевания не заразились остальные. – Он придерживает для меня деревянную добротную калитку, окрашенную белой краской, и наконец-то задаёт вопрос о моей недосказанной истории: – Так что там с Лиззи?

– Лиззи… да… на одной из тренировок она упала, сломав хребет в нескольких местах, и стала инвалидом. С тех пор я её не видела. В школе её перевели на индивидуальное обучение, аттестат приходила получать её мама, очень плакала.

– Мне жаль, что тебе пришлось получить такой опыт.

– А девочку нет, выходит?

Макс тяжело вздыхает, бросая на меня странный, нечитаемый взгляд:

– На то и существуют магические сады, школы и универы, Люка. Люди не знают о кристаллах, живут своей жизнью и выносят свои уроки. Мы – живём по-другому, но тем не менее получаем своё, порой щелчок Вселенной по носу обычному человеку оборачивается ощутимой оплеухой кристаллическому. У магии есть своя цена, слишком высокая временами. Девочка эта, будь она кристаллической, смогла бы оградить себя защитой и не переломаться.

– Хорошо. – Во мне растёт нечто мощное, очень похожее на гнев. – Ты хочешь сказать, что ваш клубный беспредел – это не травмирующие события?! И смерть Эбби – оплеуха от Вселенной? Очень… метафорично, Максимилиан.

– Я сказал то, что сказал. Ты услышала то, что хотела услышать.

Мы подходим к кобыле, на которой ездил верхом Макс. Она подозрительно всматривается, пока мы приближаемся, а потом недовольно ржёт, прядая остроконечными ушами. За спором я и не заметила, как мы успели подойти настолько близко! Лошадь, переступив с ноги на ногу, размашисто кивает, выжидательно уставившись на нас. Безотчётный, парализующий тело страх заставляет ноги врасти в пол.

– Н-не думаю, что это… – Договорить, что подходить настолько близко было не очень хорошей идеей, не успеваю. Обняв меня сзади, мягко тесня корпусом, Макс подхватывает мою ладонь, накрывая своею, кладёт на лоснящуюся чёрную морду с белым продолговатым пятном по носу.

– Закрой глаза, – ухо опаляет его дыхание, – и просто дыши.

22.1

– Не бойся. – Фрея недовольно фыркает, и Люка пугливо дёргается. Лежащая на её талии рука мешает постыдному отступлению. Правда, тело, охваченное дрожью, сильнее прижимается ко мне, неожиданно вызывав ответное волнение. – Фрея – послушная девочка.

– Я ей не нравлюсь. – Гревье открывает глаза и оборачивается, видимо, желая вбить мне в голову эту истину напрямую через зрительный контакт. Её красивые глаза вблизи пестрят жёлтыми вкраплениями. Необычная, редкая расцветка. Красивая и такая же оригинальная, как сама птичка.

– Ты нравишься мне, Люка. – Как и предполагалось, признание моментально её отвлекает. Теперь вместо страха во взгляде читается раздражение. Гревье закатывает глаза и смущается, осознав, как близко наши лица сейчас друг к другу.

– Ещё скажи, она ревнует!

– Возможно, но вреда тебе не причинит.

– Конечно! Будет беречь сокровище хозяина.

– Рад, что ты осознаёшь свою ценность в моих глазах. – Испуганная, вынужденная одновременно сражаться со страхом и пререкаться, Гревье делает ошибку за ошибкой в этом забавном споре. Ещё такая неискушённая в словесной войне… – Но дело не в этом. Лошади —очень умные животные. Прямо сейчас я дал ей понять, что ты своя. – Фрея мотает головой, и наши переплетённые руки скользят по крупной морде до носа, туда, где соплами раздуваются ноздри. Люка снова пытается убрать ладонь, и в этот раз я её не удерживаю. – Поэтому она тоже не видит в тебе угрозу. – Кобыла доверчиво тыкается в подставленную ладонь, оставив на ней мокрый след. – Я же не предлагаю тебе сразу садиться верхом. Если нравится животное, можно просто начать с заботы.

– Свой совет себе посоветуй, – язвительно вставляет Гревье, удивлённо хлопая ресницами, когда я, не став сдерживаться, от души смеюсь.

– Так вот что я, по-твоему, делаю не так? – Сняв седло, киваю в сторону крючка, на котором висит мягкий флисовый плед. – Подай, пожалуйста?

Чтобы выполнить мою просьбу, Люке приходится приблизиться к нам с Фреей, пусть пока на расстояние вытянутой руки – уже победа.

– Ты ж не животное. Так что, боюсь, мой совет в нашем случае не применим.

– Ласковое слово и кошке приятно, – бурчит в ответ Люка и отскакивает, как ошпаренная, когда, сменив уздечку на недоуздок и подцепив карабин на крепёж, я веду кобылу назад к выходу из стойла. – Пойдёшь с нами купаться?

– Куда? – Если раньше клеймо психа стараниями Гревье не расцвело у меня на лбу, то теперь так точно. На дворе начало сентября. Туманно и дождливо, а я зову