Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная Страница 30

Сказав последнее, ворон подленько захихикал.

– Ты мне скорее учитель, чем фамильяр, – призналась я и стала есть свою половину круассана.

– Я все равно делаю это для тебя, – серьезно заметил он. – Добываю для тебя дополнительные знания и ресурсы. Так что я выполняю работу фамильяра.

– А бывают такие фамильяры, которые ничего не делают? Вон та же Жужа, она про что? – Кажется, моему мозгу очень понравилось это емкое выражение.

– Мы уже об этом говорили. Возможно, что просто для радости. Впрочем, иногда фамильяр приходит, чтобы скомпенсировать какое-то чрезмерное качество мага, уравновесить мага в мире. Джульетта, если ты заметила, очень милая и скромная собака, в отличие от ее весьма продуманной хозяйки, – пояснил ворон. – Так что порой фамильяр служит именно для равновесия и гармонии, чтобы маг не скатился в негатив, не доставил проблем себе и миру. Именно поэтому я говорил тебе: когда ты гладишь меня, ты восполняешь ресурс. Приходишь в равновесие.

– Тебе хоть нравится? – поинтересовалась я. – Ну, когда я тебя глажу. А то вдруг ты просто работу работаешь.

– Мне нравится, – уверил он и принялся заглатывать клубнику.

– Тогда скажи мне, как все же один фамильяр может служить двум владельцам? Он же заточен под кого-то конкретного.

– Может. – Ворон доел клубнику и принялся за булку. – Например, если фамильяр переходит по наследству – по роду или от учителя к ученику. Хозяин может приказать своему фамильяру служить кому-то другому, может подарить его и даже продать.

– Погоди-ка, – я пронаблюдала, как он пытается доклевать остатки булки, подняла этот несчастный кусочек и поднесла к клюву ворона, – я тебя, конечно, купила, но тебя мне продал не твой хозяин, а левый тип, у которого ты почему-то оказался. Или ректор тебя продал ему?

Ворон проглотил угощение, посмотрел на меня, точно прикидывая, что бы такого мне ответить, и наконец произнес:

– Так получилось. Но тут в силу вступает закон сделки: левый тип продает меня тебе как фамильяра, ты меня покупаешь, я служу твоим фамильяром.

– Но твой хозяин тебя не продавал и не передавал мне! То есть формально он все равно остается твоим хозяином! Вот как ты можешь служить одновременно ему и мне?

– Как видишь, я служу только тебе, – недобро заметил ворон.

– Он же однажды вернется! Вернется же? – прищурилась я.

– Если ректор не вернется, академию ждут большие перемены, – согласился он и спрыгнул со стола на стул. Теперь из-за столешницы торчала только его голова. – Скорее всего, не самые приятные перемены. Так что.

Мы переглянулись. Глаза у пернатого стали грустные. Я тоже погрустнела. С одной стороны, я уже видела много плюсов в устройстве академии и мне бы не хотелось, чтобы все изменилось в худшую сторону (в том числе в платную), но с другой, я поняла, что расставаться с вороном не хочу. Что ж, решила я, если ректор вернется, лично пойду к нему на прием разговаривать про ворона. Я кисло усмехнулась.

– Ты чего? – обеспокоенно спросил ворон.

– Представила, как иду к ректору говорить про тебя, а потом мы зовем тебя и спрашиваем, как ребенка при разводе: с кем ты хочешь остаться, с папой или с мамой. Вот с кем бы ты остался?

– Будут бить – будете плакать, – проворчал пернатый, отводя взгляд.

Похоже, эта тема была ему неприятна. Я встала, закинула рюкзак за спину, подхватила моего фамильяра на руки – как младенца – и поспешила к выходу.

– Ты моя черная курочка. – Я пощекотала ворону грудь и живот. – Курочка моя расстроилась? Ну, не грусти. Сейчас сделаем тебе массажик.

Я почесала его посильнее и немного помассировала кончиками пальцев. Ворон задергал лапами и, раскрыв клюв, издал звук, больше похожий на зевание.

– А-а-а! – передразнила я его и, выпуская из рук, добавила: – Ты такой забавный!

Ворон вспорхнул мне на рюкзак, потом перебрался на плечо. Боднул лбом в висок.

– Да, еще про фамильяров… – продолжила я, когда мы шли к выходу из сада. – Скажи мне, фамильяр может быть сначала самым обычным зверем или его кто-то создает для мага?

– Ты мне не поверишь, но все – да, – кивнул ворон. – Фамильяр может быть поначалу самым обычным зверем, в которого потом – либо мастер, либо сам маг – вкладывают частичку силы или некое качество. Поэтому брошюра по уходу за фамильярами и рассматривает в основном уход за обыкновенными животными. Это проще всего – создать фамильяра из питомца. Бывают и чисто магические фамильяры. Они созданы или вызваны магией. Их не так много, но именно такие фамильяры обладают речью.

– А ты? – уточнила я.

– Что я? – уклончиво спросил он в ответ. – Я магическая птица.

– То есть ты не был обыкновенным вороном?

– Нет, – быстро ответил он. – Я никогда не был обыкновенным вороном. Поэтому у меня другая физиология и другие поведенческие привычки.

– Так и быть, поверю, – вздохнула я. – Но все равно никакого кофе! Вот прокачаюсь до уровня ректора, тогда поговорим.

Ворон рассмеялся.

– Что, боишься, не дождешься? – съязвила я. – Ты же магическая птица. Скажи мне еще вот что, магическая птица, если ты создан для конкретного человека, как ты все же можешь служить мне?

– А в чем проблема? – вопросом на вопрос ответил он.

– То есть вот эти настройки на характер, на личные вибрации – это что, все фигня, что ли?

– Не фигня, – согласился пернатый, – но и не определяющий фактор для высокоразвитых существ. Я принял решение быть твоим фамильяром согласно закону сделки.

Внезапно я вспомнила эпизод из книги про мальчика-волшебника из Англии. Там под личиной фамильяра одного из друзей мальчика жил взрослый волшебник, скрывавшийся от правосудия (к слову, кажется, как фамильяра его и передавали от старшего брата к младшему).

– А оборотни могут быть фамильярами? – поинтересовалась я.

– Оборотней не существует, – отозвался ворон. – Существуют маги, которые способны принимать вид зверей или птиц, реже – рыб и земноводных.

– Но…

– Сейчас ты будешь спорить со мной о терминах, – хмыкнул он. – Умоляю, не надо. Фольклорный оборотень – это совсем не то, что мы можем наблюдать в среде магов. Так вот, маги, получившие способность к перевоплощению, а таких, как нам известно, тоже крайне мало, живут своим умом, и, если кто-то из них по какой-либо причине захочет стать чьим-то фамильяром, он будет в своем праве.

– Но он же обладает собственной волей, своим разумом…

– То есть та же Жужа, по-твоему, ими не обладает? – Ворон извернулся и посмотрел на меня. – Обладают все. Перелитая кровь, а так можно рассматривать влитую в зверя энергию, не делает реципиента зависимым от донора. Работают другие вещи – договоренности, намерение, клятвы. Даже если тебя создали, тебя не создали из ничего. Вернее, так: тебя создали из божественной Пустоты. Божественной! В таком создании всегда будет искра создателя и те же элементы, из которых состоит все в этой вселенной. И маг, желающий прикинуться фамильяром, может оказаться куда более покладистым или, напротив, более странным, чем созданный. Он будет действовать из своих представлений о фамильярах, фамильяр же просто будет сам собой.

– Какой же ты…

– Умный? – хитро уточнил он и сам же гордо ответил: – Да, я такой.

С этими словами мы свернули в следующую арку. Признаться, ноги завели меня туда сами – ворон про это место ничего не говорил. Во дворе располагался театр, фронтон которого был украшен двумя задорными пегасами.

– Неужели это тоже место силы? – уточнила я у пернатого и, запустив руку в карман, нащупала ключи.

– Посмотри, – посоветовал он.

Я прищурилась и посмотрела на пегасов. Доставать ключи не потребовалось: от изображений отделились прозрачные пегасики и полетели ко мне. По мере приближения они увеличивались в размерах, и, когда опустились на землю, это были вполне себе плотные осязаемые лошадки.

– Прикольно, – восхитилась я, когда один из них толкнул меня мордой в плечо.

Я почесала пегасу нос.

– Осторожнее, – предостерег ворон, – ты их не знаешь.

– Сейчас и познакомимся, – уверила я и погладила пегаса по морде.

Тот довольно закивал и запрял ушами. Второй пегас забрался в клумбу и принялся активно поедать цветы.

– Они безобидные, – сказала я ворону. – Видишь.

– Не факт, – бросил он.

Первый пегас же тем временем развернулся ко мне боком и кивнул. Я поняла, что он приглашает меня покататься. Более того, как только я об этом подумала, пегас опустился передо мной