Королева - С. Массери Страница 30

– Этот город наш, – без предисловий говорит отец, и в зале воцаряется тишина.

Даже мы с Маликом выпрямляемся и рассматриваем собравшихся, но, полагаю, я просто забыл о той власти, которую Цербер имеет над своими последователями. Один из новобранцев, разносящий напитки, тоже замирает, чувствуя опасное напряжение, витающее в воздухе, которое невозможно не заметить.

– Этот город наш, – снова рычит мой отец, и я чувствую его власть так же, как и на Олимпе, просто уже давно банда Адских гончих не собиралась полным составом.

Мы продолжаем неподвижно сидеть на стульях, потому что я совершенно не понимаю, к чему он клонит. В отличие от Малика – судя по тому, как он нахмурил брови, я не вхожу в число его доверенных лиц.

– Титанов больше нет, – продолжает Цербер обычным голосом, и толпа одобрительно воет, даже Малик.

Но все, что вижу я, – это Никс и мое собственное чертово чувство вины.

– Кронос мертв, а полиция слишком слаба, чтобы остановить нас, – ухмыляется Цербер. – Завтра вечером мы выступаем.

При этих словах по моей спине пробегает холодок.

– Выступаем? – переспрашивает кто-то.

– Мы проверим, способен ли город выступить против нас, и заставим его истекать кровью.

Черт, черт, черт.

– О чем он говорит? – спрашиваю я сквозь зубы у Малика.

– Он сошел с ума, – выдыхает Малик, и я рад, что мы с ним на одной волне.

– Приятного вечера, друзья мои, – Цербер разводит руками. – Потому что завтра мы получим то, что нам причитается.

Собрание заканчивается, и мой отец уходит по проходу между стульями и столами под оглушительный шум аплодисментов. Меня не должно удивлять то, что за эти годы он воспитал довольно кровожадную банду. Он отбирает лишь тех, кто производит на него впечатление, и даже новобранцы должны доказать ему свою ценность, прежде чем он возьмет их на службу. И, несомненно, им придется доказывать ее снова и снова, пока не закончится испытательный срок.

Прислонившись спиной к стулу, я сижу совершенно неподвижно и пытаюсь прислушаться к разговорам вокруг. Мимо меня проносится новобранец, и, наклонившись вперед, я ловлю его за руку. Он поворачивается, собираясь сказать что-то грубое, но бледнеет, когда видит меня.

– Могу я предложить вам что-нибудь, сэр?

Малик фыркает, а я стараюсь не реагировать на обращение новобранца. Мне не нравится, когда меня называют «сэр», но я предпочитаю это обращение другим, еще более неприятным.

– Два пива, – говорю я. – Как ты относишься к тому, что завтра вечером ты можешь умереть?

Парень все еще бледен, и поскольку я держу свою ладонь на его руке, от меня не ускользает то, как он напрягается. Я смотрю на него более внимательно, потому что хочу увидеть честную реакцию, а страх заставит его либо сказать правду, либо ограничиться банальным ответом.

– Я… – Он сжимает губы, а затем в выражении его лица появляется решимость. – Я буду готов.

Скучно.

– Хорошо, – говорит Малик.

– Ты портишь мне все веселье. – Отпустив новобранца, я бросаю взгляд на Малика.

– Смотреть на то, как ты подтруниваешь над новобранцем, – это все равно что смотреть на то, как ты играешь с едой.

– Неприятно?

– Отвратительно.

Я тяжело вздыхаю, потому что, по правде говоря, я не столько ожидал кровопролития, сколько жаждал его. Последние шесть – а сейчас уже семь – месяцев я сдерживал себя во всех отношениях и не хотел, чтобы мой отец влиял на меня. Я не хотел терять себя и свой самоконтроль, но теперь, когда Кора вернулась, я не боюсь этого. Ведь она всегда вернет меня обратно.

Итак, моя жажда крови вернулась с удвоенной силой, и теперь я боюсь, что прилагаю недостаточно усилий, чтобы не сорваться. Возможно, потому что хочу сорваться…

– Ну и ладно, – бормочу я, поднимаясь.

Новобранец возвращается с пивом, и, проходя мимо, я выхватываю один бокал из его рук. Малик следует за мной словно тень, только не так бесшумно. Мы проходим между столиками, но мне не хватает духа быть любезным с парнями, потому что я словно сгораю изнутри. Только на крыльце я делаю глубокий вдох и оглядываю ряды знакомых байков. До меня доносится запах бензина, дыма и урчание двигателей мотоциклов, которые седлают парни. Сделав несколько глотков пива, я сую бокал в раскрытую ладонь одной из Адских гончих и, не дожидаясь, пока он сомкнет пальцы вокруг него, спрыгиваю с крыльца. Я направляюсь к своему мотоциклу, думая, что если не могу запачкаться кровью, то выплесну свою агрессию, находясь в первых рядах стаи байкеров. Что-то ворча себе под нос, Малик идет следом за мной, как я и ожидал. Наверняка он хочет убить меня за то, что я занял его место.

В моей голове рождается интригующая мысль. Я тут же представляю, как отреагируют Адские гончие, если я затею драку с Маликом или кем-то еще. Но это не мое место, и я не сражаюсь за какое-то звание. Черт, я даже не борюсь за то, чтобы сохранить свое звание, но все равно никто не бросает мне вызов. Даже Малик. Это удивительно, учитывая, что в подобном стаде животных главным низменным инстинктом является желание возвыситься. Для того, чтобы увеличить собственную силу и защитить себя.

Животные.

Я сажусь на свой мотоцикл, и ко мне подкатывает лидер этой группы байкеров.

– Хочешь взять этот? – спрашивает он и, ухмыляясь, протягивает мне шлем.

Я киваю и надеваю его, а когда опускаю прозрачное забрало, ловлю себя на том, что мне хочется проехаться на мотоцикле вместе с Корой. И в другой раз именно так и будет. Я покажу ей, что когда мы едины, и в банде все идет не так плохо.

Мотоцикл Малика оживает с характерным звуком, похожим на двигатель грузовика или взлетающего самолета. Он не прекращает работу над своим мотоциклом, и думаю, что если он приделает к нему пару крыльев, то сможет летать. Чувствуя, как оживает подо мной мотоцикл, я оглядываюсь на группу байкеров, и меня охватывает трепет, когда я вижу, что их внимание сосредоточено на мне.

В отличие от моего шлема, закрывающего всю голову и защищающего глаза от ветра, их шлемы не такие прочные, а мотоциклы предназначены скорее для езды по городу и устрашения прохожих, чем для чего бы то ни было еще. А мой мотоцикл и байк Малика созданы для скорости. Если мы, наклонившись вперед, дадим