Конструктор живых систем - Алексей Птица Страница 3

Они, как и было сказано, имели четыре разных цвета: белый, синий, красный и чёрный. Я закрыл за собой дверь и, немного поколебавшись, тронул белый сосуд, тот, что содержал в себе чистый эфир. Я коснулся рукой его пробки и замер в нерешительности, собираясь её открыть. Сердце бухало в груди ровно и мощно, а адреналин, что гулял в крови сейчас просто в запредельной концентрации, не давал мне возможности спокойно всё обдумать.

Вроде меня никто не торопил, но и время тянуть бессмысленно, надо решаться. Лишь носители дара могли вскрыть такой сосуд, для всех остальных он становился доступным только если его разорвать с помощью взрывчатки или иным механическим способом, но в таком случае весь эффект уходил быстро и им воспользоваться точно становилось невозможным.

Я потянул за пробку, она вышла легко, и в воздух буквально пыхнула невесомая серебристая взвесь. Словно облачко пара в тихую морозную ночь, она прыснула во все стороны и тут же рассыпалась маленькими серебристыми звёздочками. Не теряя времени, я закрыл сосуд и глубоко вдохнул в себя воздух.

Закружилась голова, никогда до этого я не вдыхал чистый эфир. В гимназии во время занятий по совершенствованию своего дара не давали ничего концентрированного ни для вдыхания, кому этого было необходимо, ни для использования в технике или в прикладных целях. А кому это оказывалось нужно для работы или просто хотелось проверить себя, приходилось платить. Эфир стоил дорого, и чем чище и функциональнее он оказывался, тем дороже. Дорогая штука эфир — ценнее золота!

В моей семье лишних денег не имелось, когда отец погиб, мы остались с матерью вдвоём жить на её небольшую зарплату. Пособие оказалось небольшим, а выплаты за погибшего отца закончились довольно быстро, их едва хватило на полноценное обучение в хорошей гимназии.

При воспоминании об отце на моих глазах навернулись слёзы, абсолютно не вовремя! И невольно нахлынули воспоминания, видимо, это эфир так действовал. Вспомнился первый опыт работы над своим даром.

Вот я совсем маленький, играю игрушками, и невольно в воздухе образуется картина игрушки, которую я только что разломал. Она мерцает, и никак не может собраться в единое целое и вообще, она плоская, а не объёмная, и всё вновь рассыпается в пыль.

В комнату заглядывает любимая мама.

— Сынок⁈ Ты что делаешь?

Я обернулся, сам не понимая того, что сделал, а мать, не веря своим глазам, дрожащим голосом попросила.

— Сынок, а ну сделай то, что ты только делал?

Шмыгнув носом и боясь, что мать увидит разломанную буквально в хлам игрушку, я попытался повторить действия. В воздухе тут же замерцал плоский рисунок игрушки. Мать долго смотрела на него, потом повернулась и выскочила из детской.

— Отец, у нашего сына есть Дар! — вне себя от радости закричала она.

Прибежавший отец заставил меня повторить ещё раз все манипуляции и долго восхищался. Со временем его радость поблекла, когда он понял, что мой дар мало что может и бесполезен как для войны, так и для мирной жизни. Я и сам это сознавал. Ведь я мог только создавать плоские рисунки друзьям на потеху.

Другим достались самые разные дары, а я мог стать только оператором техники, работавшей на эфире или человеком любой творческой профессии, связанной с рисованием, хоть архитектором, хоть скульптором, хоть художником. Но в том-то и дело, что я не хотел оказаться ни тем, ни другим, ни третьим, я хотел стать военным, как отец, или уж, на самый крайний случай, видел себя инженером.

На семейном совете мать с отцом решили отдать меня в самую лучшую гимназию города, чтобы я мог получать новые знания, ведь дар напрямую зависел от них. И чем больше я узнавал, тем лучше и объёмнее у меня получался рисунок, который, в конце концов, трансформировался в чертёж. Я мог создавать и карты, отчего меня могли взять картографом, но меня не тянуло и туда.

Воспоминания неожиданно схлынули и, не теряя времени, я потянулся к своему сердцу. Да, сам дар управлялся головой, но всё шло от сердца, именно оно направляло и концентрировало всю энергию. Я вновь вдохнул полной грудью и о, чудо! В голове сразу прояснилось, ушло головокружение, как от озона, ушли воспоминания, ушли все глупые и ненужные сейчас мысли.

Сосредоточившись, я стал создавать нужную мне конструкцию, у меня оставалось ещё много времени, чтобы хорошо обдумать образец для показа приёмной комиссии. Большая практика и возможности воспользоваться эфиром для более детального его создания у меня отсутствовали, но я тренировался каждый день, и вот сейчас я смогу показать всё своё умение. Должен! Это мой долг перед памятью отца.

Я смогу, у меня получится, я… в воздухе вдруг стал проявляться чертёж оружия — небольшого дамского револьвера. Такой я увидел как-то у старшей сестры своего друга, весьма решительной сударыни, и попросил его посмотреть и разобрать. Мне позволили и, изучив устройство пистолета, я решил воссоздать что-то подобное и даже усовершенствовать. Для этого я сходил в оружейный магазин и посмотрел другие типы револьверов, но взять их в руки я не смог, так как ещё несовершеннолетний. В руки не давали, но и не запрещали смотреть.

Скучающий продавец продемонстрировала несколько револьверов, разобрав их почти полностью и снова собрав на моих глазах. Мне тогда понравился американский огромный револьвер фирмы Смит и сыновья. Но это было тогда, а сейчас… и я зажмурился, чтобы полностью сосредоточиться на чертеже.

Мне не нужно было его видеть, я его чувствовал. Я столько раз думал о том, как покажу его перед комиссией, столько раз прокручивал всё в уме, и вот сейчас был готов сорваться из-за противоречивых чувств, владеющих мною.

«Нужно успокоиться!» — сказал я себе, ведь я это делаю ради мамы. Образ матери появился у меня в голове, и я резко успокоился. В голове стало ясно, образ оружия перестал казаться размытым, сфокусировался, обрёл чёткость и стал воплощаться в воздухе прямо передо мной.

В это самое время члены высокой комиссии внимательно смотрели за моими действиями через огромное круглое окно, что формой и толщиной стекла больше походило на иллюминатор новомодной паровой подлодки. Это стекло давало возможность хорошо рассмотреть то, что совершалось в