Ямада будет спорить - Марина Сергеевна Комарова Страница 29

Напряжение сковывает меня с головы до ног. Я вцепляюсь в край сиденья, стараясь не двигаться и не шуметь. Под пальцами гладкая холодная кожа – толком не ухватишься. Всё вокруг кажется подозрительным, даже спокойные огни витрин и редкие прохожие, мелькающие в свете фар. Тишина в салоне машины гнетёт, и каждый звук – скрип обивки, шорох шин по асфальту – воспринимается как угроза.

Я бросаю короткий взгляд на Окадзаву, который сидит впереди, спокойный и собранный, будто всё, что произошло за последние несколько часов, его ничуть не волнует. Он не спешит объяснять, куда мы направляемся или что будет дальше. Всё, что мне остаётся, – это наблюдать за ночным городом и надеяться, что ответы появятся раньше, чем это напряжение окончательно поглотит меня.

Моя нижняя челюсть чуть не падает, когда мы заезжаем в район Синдзюку. При этом не просто в район, а прямо в квартал Кабуки-чо.

Ведь… Кабуки-чо – один из самых известных и одновременно печально знаменитых районов Токио. Он считается крупнейшим развлекательным кварталом не только столицы, но и во всей Японии.

Его назвали в честь театра Кабуки, который так и не был построен, славится своими яркими неоновыми вывесками, шумными улицами и многообразием заведений, которые привлекают как туристов, так и местных жителей. Здесь можно найти всё: от караоке-баров и ночных клубов до ресторанов, предлагающих блюда со всего мира. Однако Кабуки-чо известен не только своим ночным весельем. Этот район также прославился как квартал красных фонарей, где сосредоточено множество хостес-клубов, баров и других развлекательных заведений, в том числе и тех, которые связаны с миром подпольного бизнеса и якудза.

Кабуки-чо – место, где реальность и иллюзия переплетаются, создавая атмосферу напряжённости и одновременно притягательности. Здесь почти каждый уголок скрывает за собой какую-то тайну, а яркий фасад может прятать отнюдь не радужные стороны жизни. Несмотря на внешнее многообразие и яркость, в этом квартале можно ощутить гнетущую атмосферу, порождённую теневой стороной большого города.

Здесь своего рода микрокосм, отражающий всё разнообразие токийской ночной жизни, от светских развлечений до её самых тёмных уголков. Сюда стекаются все: деловые люди и туристы, а ещё искатели удовольствий и лёгких денег. Как всегда.

В шоке оглядываю неоновые вывески и яркие огни, которые словно живут своей жизнью, перекрывая шум ночного Токио. Кабуки-чо. Нет, разумеется, я знаю об этом месте, но никогда не думала, что окажусь здесь. Особенно в такой ситуации.

– Что мы тут делаем? – Мой голос противно дрожит.

Позор, Ясуко.

Окадзава поворачивается ко мне с невинным выражением на лице, как будто мы приехали в парк аттракционов.

– Привёз тебя в безопасное место, – отвечает он, словно это очевидно.

Я давлюсь возмущением, чувствуя, как внутри всё закипает.

– Безопасное место? – Голос поднимается на октаву выше.

Хочется рявкнуть, но тут водитель разражается смехом, и я резко затыкаюсь.

Этот смех звучит слишком грубо, почти звериным рыком, и заставляет меня осечься. Я перехватываю его взгляд в зеркале заднего вида. Сердце пропускает удар.

Его глаза… Они похожи на тлеющие угли, сверкающие жутким красноватым светом в темноте. От этого взгляда мороз пробирает до костей. На мгновение надеюсь, что тут просто розыгрыш, какая-то нелепая выходка, но в глубине души понимаю: всё это реальность. И она куда страшнее, чем могла себе представить.

Машина внезапно резко сворачивает, и я ощущаю, как сердце начинает бешено колотиться в груди. Улицы вокруг кажутся искажёнными, словно я попала в другое измерение. Свет фонарей мерцает странным, ненатуральным образом, отбрасывая длинные искривлённые тени на асфальт. Здания вокруг выглядят заброшенными и изношенными, окна некоторых из них разбиты, а фасады покрыты слоем пыли и паутины.

– Где это мы? – шепчу, пытаясь сдержать дрожь в голосе.

– Скоро приедем, – говорит Окадзава, больше не оборачиваясь ко мне.

Шикарный ответ.

Мы углубляемся всё дальше в лабиринт извилистых улочек, которые словно исчезают в бесконечном мраке. Внутри машины становится ещё темнее, и единственным источником света остаются тусклые огни улиц, мелькающие за окнами.

Авто замедляется и останавливается у непримечательного домика, стоящего на обочине узкой дороги. Он выглядит старым и запущенным, с облупившейся краской и заросшим садом. В отличие от яркого и шумного Кабуки-чо это место кажется заброшенным и забытым временем.

Странно. Совершенно непонятно, где мы.

Водитель резко поворачивает на боковую улицу и нажимает на выключатель зажигания. Двери машины открываются с тихим скрипом, и Окадзава поворачивается ко мне, не выказывая никаких эмоций.

– Мы здесь, – говорит он спокойно, словно ничего необычного не произошло.

Здесь. Термин просто шикарен. Сразу же всё стало понятно. Но рассиживаться мне никто не предлагает.

Я выхожу из машины, ноги подкашиваются от напряжения. Дом передо мной выглядит безобидно, но что-то внутри подсказывает, что здесь скрывается больше, чем кажется на первый взгляд. Тусклый свет от уличной лампы освещает лишь часть фасада, а остальная часть погружена в глубокую тьму.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю я, пытаясь понять мотивы Окадзавы. – Почему выбрали именно это место?

Он отвечает не сразу. Вместо этого подходит к двери. Его движения спокойны и уверенны, как будто он знает, что делает.

– Это безопасное место, – невозмутимо говорит Окадзава, открывая дверь и приглашая меня войти. – Здесь мы сможем спокойно выдохнуть.

Я колеблюсь мгновение, ощущая смесь страха и любопытства. Внутри дома царит полумрак, лишь слабый свет из окон освещает просторную комнату. Мебель выглядит старой, но при этом всё аккуратно расставлено, как будто хозяин только что вышел.

– Почему я должна доверять вам? – продолжаю, чувствуя, как напряжение сжимает горло.

Окадзава некоторое время молчит, но потом отвечает:

– Потому что у вас нет другого выбора, Ямада-сан. Вы в этом теперь по уши.

Это я по уши? А кто… кто меня оставил на работе?!

Хочется совсем по-детски затопать ногами, но я помню, что рядом странный водитель. Поэтому…

Дом, загадочный квартал и сам Окадзава – всё это складывается в одну запутанную картину, которую мне предстоит разгадать. Сердце бьётся учащённо, но я знаю, что единственный способ выбраться из этого кошмара – следовать за ним и надеяться на лучшее.

Резко выдыхаю, чувствуя, как нарастают злость и беспокойство. Всё это слишком странно, слишком опасно, чтобы просто молчать и следовать за Окадзавой. Но от моей болтовни мало толку. Я угрюмо смотрю на него, сдерживая желание сорваться и требовать объяснений хоть до конца эпохи Рэйва.

– Объясните, что