Вторичка - Эра Думер Страница 28

Бог улыбнулся мне с нескрываемой хитринкой. Я почувствовала, как что-то завибрировало в груди; посмотрев вниз, увидела, что мерцает и дрожит, переливаясь, как живая картинка, значок за двадцать центов. Ян уловил мое потрясение и хлопнул в ладоши:

– Тронут твоей попыткой не ранить нежные чувства иллюзиониста! – Он прикрыл рот рукой и шепнул: – Все равно их кофе – редкостная дрянь.

– Что происходит?! – крикнула я, вальсируя по пьяной земле.

– Фо-кус, – по слогам ответили мне. – Ты хочешь получить что-то от Этажа. Реальность настолько прохудилась, что твое намерение будет услышано, как будто ты настоящая колдунья.

Мою душу, казалось, вытягивали из тела, перемешивая органы как в блендере. След от фонариков оставлял полоски, что запутывались в клубок. Первая мысль: Ян раскусил, куда я собиралась пойти.

Нет, хуже. Янус раскусил меня.

– На тех же курсах нас учили, – прошептал бог на ухо, придержав за локоть, – что перед Четвертым этажом консультанту надо побыть одному, тогда кризис Третьего он перенесет легче.

– Что за кризис… – язык не слушался меня, будто я выпила бутылку сорокаградусного. – Нет… – вцепилась в его джинсовку. – Ты же сказал, если отойду от тебя… Потеряюсь.

– Не волнуйся, Иголочка. Я тебя из-под земли достану, – хищно улыбнулся Ян и щелкнул по значку. – «Барса» укажет путь. На Пятом этаже реальность лагает в квадрате пространства…

«…сквозь центр которого двигаюсь я».

Тоннель, где я шла, был расписан граффити. Фраза, которую произнес напарник, встречалась на всех языках мира. Как в детстве, я наступала только на разметку, потому что пол – это лава.

– А я – дура.

Реальность лагает в квадрате пространства, сквозь центр которого двигаюсь я. Надпись на родном языке опоясывала выход из тоннеля. Дорожная разметка оборвалась, и нога в массивной босоножке зависла над «лавой». В воздухе искрилось электричество: так считывается точка невозврата. Если вернусь к Яну, ничего не случится: ни плохого, ни хорошего. А пересеку черту – изменю ход событий. Юная революционерка? Нет, просто…

– Где тонко… – занесла ногу, – там и рвется.

Я побежала по дороге, боясь оглянуться, ведь обратный путь подмигивал мне голубым глазом иллюзиониста и набрасывал хомуты лжи, а я устала от кроликов, выпрыгивающих из шляпы. В конце концов тоннель перечеркнул горизонт.

* * *

Шоссе выплюнуло одинокую прохожую на ночную площадь. Уличные кафешки были закрыты, зонтики сложены, стулья поставлены друг на друга в башни. По брусчатке были разбросаны пустые бумажные стаканчики, перекатывались скомканные салфетки и буклеты. Один из них ветер поднял в воздух и повертел играючи. Я подпрыгнула, чтобы поймать его, но не дотянулась. Повторив попытку, словила-таки рисунок футуристичного собора, вытянутого и многослойного. Надпись гласила: «Temple Expiatori de la Sagrada Família. 1882 – «un día»18.

– «Сет, Аид и Хель сто двадцать два года искупают грехи всей семьей», – озвучила подсказку я. Подняла буклет и выглянула из-за него.

Через дорогу, обнесенная строительным забором, возвышалась недостроенная католическая церковь. Песчаный замок, наполовину смытый волной. Строение было окружено подъемными кранами, что напоминали хирургов, склонившихся над пациентом. Часть фасада с двумя башнями и резными ротондами была возведена, вдалеке виднелось внушительное пространство. Иные своды и порталы представали в виде голого скелета.

Путем нехитрых вычислений разобралась, что отнять от нашего года сто двадцать два – будет тысяча восемьсот восемьдесят два. На буклете – этот храм, который застрял в процессе, судя по всему, адски затянутой стройки.

– Причем тут Сет, Аид и Хель?.. – размышляла я, наворачивая круги вокруг забора в поисках подсказки. – Церковь католическая, а эти ребятки – боги подземного мира…

Я остановилась около гигантской таблицы, прибитой к бетонному ограждению. Помимо испанского, английского, немецкого и французского я – о, счастье! – смогла прочитать надпись на ломаном русском: «Искупительный храм Святого Семейства на строиться! Просьба соблюдение осторожности вблизи действие стройки! Спасибо!». С семьей, искупающей грехи, получилось проще. Но темные боги – едва ли Священны. Я пристально осмотрела табличку и заметила надпись, оставленную черным маркером: «Taxi» и номер телефона. Цифры никак не укладывались в те, что зашифрованы в задаче. Рядом голубел знак парковки. Я обогнула храм и прошла мимо оставленных машин. Одна из них была желто-черной с «шашечками» на дверце.

– Поиск глубинного смысла какой-то. Но если моя догадка верна… Оу.

Европейский номер на «универсале» ложился на загадку как по нотам:

САХ 1882

Вокруг – ни души. Ветер пронизывал до костей. Я осознала, что нахожусь совсем одна посреди чужого города за рубежом. Хранитель, быть может, выжил и рыщет по округе, чтобы откусить мне голову. Втихую сбежала к какому-то чудику, которого видела пару раз в разных обличьях. Да я просто жгу напалмом.

Я хотела сесть в авто, но остановилась. Посмотрела на значок футбольного клуба. Он не подавал признаков жизни, но у меня не было уверенности в том, что Ян не мог отслеживать мои передвижения по карте. В конце концов, Ворон поможет мне выйти из Подполья, а если он будет настроен против меня, то станет уже не важно, откуда и куда бежать.

Расстегнув булавку, я сняла якорь-значок, поискав взглядом подходящее место, оставила его под столбом и припорошила землей. Отряхнув руки, подошла к такси и открыла дверь со стороны водителя. Пятый этаж проводил меня попутным ветерком, смывая с лобового стекла игривый пейзаж каталонских земель.

Глава VI. Гостиная

Стоило сесть в такси, как я очутилась в прихожей подмосковной квартиры. Ожидала увидеть что угодно, но не знакомый интерьер дома. Первым делом заметила связку ключей на гвоздике в стене, а ниже – мамины сапоги в гармошку и куртку на вешалке. Тишина, и никакого табачного запаха, который ассоциировался с мамиными посиделками. Свет был повсюду выключен.

Я прошла по коридору. Обшарпанная дверь маминой комнаты была прикрыта. Пришли на ум слова Яна: «Ты не рвешься проведать воспитателя, прежде чем она откатится к заводским настройкам». Слово «воспитатель» отдавало болью стальной пряжки и отсутствием родительской заботы. Высшие существа чуть больше нашего пессимистичны, хотя в чем-то правы. Но дети не лучше, если не навещают своих предков, узнав про конец света.

Я шмыгнула носом и потопталась в замешательстве. «Это все твоя мать виновата, Вера! Неблагодарная! Вынудила меня так поступить с тобой, понимаешь? Клянусь, я не хотел, но твоя мать… подлая дура…» Перед спуском ниже по этажам, который сулил полный распад реальности, следовало, наверное, поговорить с мамой, но я сторонилась этого желания. Сама не знала, почему. Думаю, не просто