Мечников. Том 8. Луч надежды - Игорь Алмазов Страница 28

Я обогнул аппарат и подбежал к мастеру электрических кристаллов. Захаров лежал на холодной земле и весь трясся. Будто его мышцы сковало от сверхъестественного спазма.

— Мастер Захаров, как себя чувствуете? — спросил я, стараясь лишний раз не прикасаться к нему. Вполне может оказаться, что он сейчас и сам источает радиацию.

— Хреново, Алексей Александрович, — прохрипел он. — Очень хреново.

Резко, зато честно. В прошлом мире я уже привык к таким пациентам. Если в ход идут ругательства, значит, человеку на самом деле очень плохо.

Громко застонав, Захаров перевернулся на живот, с трудом заставил себя встать на колени, а затем его вырвало. Между двух холмов было очень темно, но я прекрасно видел, что в рвоте Максима были сгустки крови.

Быстро. Слишком быстро! Очевидно, что чрезмерное облучение может вызвать лучевую болезнь, хроническую или острую. Разница лишь в количестве получаемого облучения в единицу времени.

Такое впечатление, что Захаров получил какой-то феноменальный объём повреждений, раз у него уже появились такие симптомы. Это даже не острое, не острейшее, а сверхострейшее повреждение. Симптомы возникли уже через минуту после контакта с кристаллами.

Как будто лучевая болезнь пропустила начальный и скрытый периоды и сразу перешла к разгару. Я заметил, как покраснела и воспалилась кожа Захарова.

Всё, медлить больше нельзя. Пора лечить его, и как можно скорее. Восстановить его организм я смогу, но как изгнать из него радиацию? Вот это — вопрос.

Хотя… Стоп. Нет, надо мыслить здраво. Понятное дело — для меня это первый случай, когда я занимаюсь пациентом с радиоактивным заражением. Но в порыве эмоций ни в коем случае нельзя забывать основы, которые я и так прекрасно знаю.

У меня нет специальных препаратов и оборудования — это факт. Зато я знаю, как организм выводит радиацию самостоятельно. Вот именно этими механизмами и нужно пользоваться. Достаточно просто усилить их.

Но перед этим придётся восстановить все пострадавшие органы Захарова, пока он не погиб.

— А теперь аккуратно ложитесь на бок, — попросил мужчину я.

— Я бы лучше на спине полежал, — прохрипел он.

— Нельзя. Если снова начнётся рвота, вы можете захлебнуться. Лежать можно только на боку, — настоял я.

— Кожа жутко болит. Так, будто я в кипяток окунулся, — переворачиваясь на бок, прошептал он.

— Терпеть осталось совсем недолго, — напомнил я. — Не забывайте, рядом с вами целых три лекаря. Я знаю, как лечить это повреждение. Продержитесь пятнадцать минут — и я всё исправлю.

— Боюсь, я уже через минуту подохну, — прокряхтел он. — Невыносимая боль, Алексей Александрович…

И это может оказаться правдой. Захаров — не изнеженный дворянин. Он — обычный мужик из числа простолюдинов, который хорошо разбирается в кристаллах. Такой не станет ныть без лишнего повода. Лучше отключить на какое-то время его болевые рецепторы, иначе он умрёт от болевого шока.

Проведя рядом с Захаровым несколько минут, я понял, что сам по себе он никакой опасности не представляет. А если контакты с его телом и могут быть опасны, я без проблем могу обработать контактирующего лекарской магией, заставив организм ускоренно выводить радионуклиды.

— Илья! — крикнул я. — Подойди сюда, аккуратно, и присядь рядом. Перчатки у тебя есть?

— Я уже в перчатках! — воскликнул он, показав мне свои руки.

Старых добрых латексных перчаток пока что не изобрели, но кожаные никто не отменял.

— Возьми мою сумку, измерь ему давление. Постарайся лишний раз кожи не касаться, — попросил я.

— Хорошо, сейчас всё сделаю, — ответил Синицын.

— Эй! Господин Мечников, я тоже могу вам помочь! — воскликнула Бронникова.

— Нет, стоять! — буквально рявкнул я. — Вам я запрещаю в это вмешиваться, Светлана Георгиевна. Держитесь подальше. Я вас взял сюда только на тех условиях, что вы будете строго исполнять все мои приказы.

Нельзя ей сюда подходить. Достаточно и того, что мне потом придётся себя и Синицына очищать от потенциального радиоактивного заражения. А с ней ещё сложнее. Сейчас попадёт облучение на грудь и половые органы — потом не сможет забеременеть или будет рожать генетических уродов. А может быть, вообще разовьётся рак. Нет уж. Такого я допустить не могу.

Радиация явно усилена магией. Это — не обычный рентген, который чисто теоретически человек может пройти хоть сто раз в год и не получить никакого вреда. Электрические кристаллы только что выдали самый настоящий «микро-Чернобыль». Причём все частицы были направлены строго в сторону Захарова. Нам чудом удалось избежать заражения.

— Вроде… Вроде немного полегче стало, — прокряхтел Захаров. — Но, уж простите за прямоту, блевать тянет невыносимо… Язык жжёт. Даже разговаривать неприятно.

А на языке уже выступили язвы. Возможно, точно такие же сейчас распространились по всему желудочно-кишечному тракту. Через пару часов его начнёт мучать диарея, причём тоже кровавая. Если, разумеется, я ничего не исправлю.

— Давление низкое, Алексей, — заключил Синицын. — Всего лишь девяносто на пятьдесят. Я хорошо запомнил твою табличку с нормами артериального давления. Это — ненормально.

Мало того что с давлением проблемы, так ещё и волосы начали выпадать. Я вижу, как они отслаиваются от макушки и висков Захарова. Кажется, будто прошла уже целая вечность, но мы сидим рядом с ним чуть больше одной минуты. События развиваются слишком быстро, в моём прошлом мире радиация убивала гораздо медленнее.

— Продолжай контролировать давление, я буду его восстанавливать, — сказал Синицыну я.

Когда имеешь дело с радиацией, сложно даже сказать, за какой орган стоит взяться в первую очередь. Именно поэтому я первым делом направил свои силы на жизненно важные части организма. Обдал лекарской магией мозг, сердце и лёгкие Захарова. Закинул туда столько магии, что они приступили к авторегенерации.

Но этого было мало. Острую лучевую болезнь можно пережить, однако отдалённые последствия затем преследуют человека почти всю его жизнь. Поэтому я заставил костный мозг полностью обновить свой состав и уничтожить те клетки, которые подверглись повреждению.

Пройдёт время, и у Захарова могут возникнуть онкологические заболевания крови. Этого я допустить не могу.

Как только все основные органы были защищены, я принялся избавлять Захарова от остальных симптомов. От язв, ожогов и прочих «мелочей». В сравнении с тем, что могло произойти с организмом, никак иначе я обозвать эти симптомы не мог. Мелочи. Дальше может быть только хуже.

Дело в том, что радиоактивные частицы повреждают организм на клеточном и