Ловец кошмаров - Валентина Владимировна Белякова Страница 26

– Так нужно, наверно, полицию вызвать?

– А смысл? Чтобы их (при условии, что поймают) привлекли за какое-нибудь «мелкое хулиганство»? А потом они обозлились бы и уже целенаправленно меня искали? Думаю, это не просто шпана, а бритоголовые похуже Слэма. Больно уж глаза бешеные. Не хватило насилия над приезжими, вошли во вкус. Боюсь, и Слэм таким станет, если продолжит с ними зависать.

– Мне… Побыть с тобой? – предложил я. – Может, позвоним Вербе, Некрюку или Каре?

Логика со своими тараканами в голове, конечно, может раздражать и выглядеть нелепо, но я посочувствовал ему. Я всегда буду против насилия, так как не понаслышке знаю, что это такое.

– Некрюка родители из дома не выпускают. Учуяли перегар, видимо. А может, просто наконец-то обратили внимание, что он домой до ночи не возвращается. А Верба и Кара… – он сделал длинную паузу. Видимо, говорить довольно больно. Или подыскивает подходящее слово, – они заняты.

– Так мне сейчас лучше уйти или?..

– Если тебе ничего не нужно, то я для начала схожу в петли. Отлежусь, залижу раны. Но спасибо за поддержку.

Я решил не донимать Логику вопросами про пирсинг – когда прочитает моё сообщение, тогда и прочитает. Но чем тогда заняться в «Подвале»? Пить я сегодня не планировал. Можно, пожалуй, взять что-нибудь безалкогольное и пообщаться с Рин.

Но моим планам не суждено было воплотиться: у стойки, только я успел взять сок, меня перехватил Грифон. Я сразу напрягся, но он уверял, что хочет просто поговорить, и оттащил меня к столику на двоих. Налил две «Отвёртки»: себе и мне. Я к своей даже не прикоснулся.

– Вот ты, Палочник, знаешь, почему всех так притягивает «Подвал»? Из-за местной публики? Из-за концертов? С одной стороны, да, но если совсем по чесноку…

Грифон постоянно перескакивал с темы на тему, говорил сумбурно: то о музыке, то об общих знакомых и людях, которых я не знал, то об алкоголе и веществах. Быстрый язык облизывал уголки рта, Грифон периодически подёргивал птичьей шеей: видимо, хотел ей хрустнуть. Воспалённые глаза бегали, тщательно избегая моего лица. Он явно пытался подвести к некой теме, но чтобы это ощущалось естественно. И, наконец, бросил попытки. Умолк на несколько секунд, шумно дыша:

– Кара.

Кличка прозвучала из его уст как карканье вороны на помойке.

– Что «Кара»? – спросил я, хотя начал понимать, к чему он ведёт.

– Не прикидывайся дурачком. Думаешь, пару раз сходили в Ловец, потрахались в петельках и она твоя? Будет с тобой до смертного одра, может, даже личинок наплодит? Ты хоть представляешь, сколько у неё было таких «Палочников»? Плотину можно построить. – Он неприятно хохотнул.

– Я не строю иллюзий по поводу своих взаимоотношений с Карой, – ответил я, внутренне недоумевая, зачем вообще обсуждаю это с Грифоном, – и не пытаюсь её приватизировать или что ты там выдумал. Если девушка не хочет с тобой спать, это твои проблемы. Меня не впутывай.

Я отодвинулся от него и уткнулся носом в свой стакан, надеясь перебить запах давно не мытого тела Грифона. Краем глаза оглядел басиста «Бессознательного» с ног до головы.

– Я бы на её месте тоже не захотел… Ты в зеркале себя давно видел?

Грифон тоже уткнулся в свой коктейль. Я заметил, что руки его чуть подрагивали, на осунувшемся лице прибавилось гнойных прыщей, а грязно-охряные радужки вот-вот собирались слиться по цвету с порыжевшими от никотина белками. Неожиданно мне стало его жаль.

– Не в смысле, что ты урод, а типа… Тебе бы лечь в больничку, прочистить организм.

Он допил залпом.

– А вот здесь кто прочистит? А? – Грифон выразительно потыкал себя в висок.

– Психиатр? – сделал я логичное предположение.

– Ага, конечно, у них, небось, насрано в голове побольше нашего.

– Ну… Тебе-то виднее, конечно. – Сочувствие снова уступило место раздражению.

– А ты всё-таки спроси, спроси у неё! Сколько ушло по Ловцу с её подачи, сколько их там бродит и пере… переваривается, высушивается, заплетается в его петлях. За дверями без подписей.

– Кара никого не оставляла в петлях. Всех, кого привела, вывела назад.

– Это разумеется, а кто сам потом пошёл – их проблемы. Повторяйте себе это почаще. Не льсти себе, Палочник, ой не льсти! Ты даже не мясо для неё, ты мясо для Ловца. Так уж ей нужна была твоя девственность в коллекцию! Но это мощный эмоциональный всплеск, это подкормит Ловец в трудные времена, а уж он позаботится обо всех нас. Он зародился от любви, поэтому она для него вкуснее всего. Даже её суррогаты, дешёвые подделки. В принципе это и неплохо: бегать паучком по указке Рин и Уны. Хотя сами они уже брезгуют этой работёнкой, поручают своим любимцам: Каре, Серому, Вербе… Будь я смазливее, может, тоже бы подошёл. Да кто угодно подойдёт, в теории. Все люди – пауки. Но Кара паучее всех нас!

Я предположил, что спирт в крови Грифона дошёл до подходящего отдела мозга и продолжать разговор бессмысленно. Но одна фраза не давала мне покоя:

– Что ты имел в виду под «перевариваются в петлях»? Кто их переваривает? В Ловце ходит ещё кто-то… кроме людей?

– А люди ли те, кто бродит по Ловцу? – ответил Грифон заунывным голосом. – Чем дольше тут трёшься, тем больше походишь на персонажа сраного комикса.

Он отошёл от стойки и плюхнулся на продавленный диван в полутёмном углу, так что я с трудом различал его бормотание.

– А в реальности таким нет места. Но куда-то же девается их вещественность, существенность… Значит, более реальным становится что-то другое.

Я ощутил холод, как от сквозняка, но шедший будто изнутри. Пожалуй, пить сегодня точно не стоит, если уж даже бредни обиженного Грифона могут меня пронять. Я допил сок. Поставив стакан на плетёную салфетку на барной стойке, заметил, что несколько нитей из неё оплетают вертикальную опору и уходят под потолок – в сумрачный клубок Ловца.

Ундина увеличила громкость на колонках, включила лампу, запускающую блики по стенам и полу. Сегодня в меню была обычная клубная музыка на попрыгать. Немногочисленные посетители лениво потянулись на танцпол. Моё настроение было окончательно испорчено Грифоном, так что присоединяться к ним не хотелось. Может, сходить в петли?.. Но вдруг там кому-нибудь приспичит меня переварить?

И вдруг я замер посреди шага: широкий белый блик на секунду выхватил из полутьмы чёрную голову Кары с алыми прядями. Она сидела в непривычном месте, на диванчике на двоих с каким-то парнем. Посиделки у Радуги не сложились? Но почему она тогда не предложила мне куда-нибудь сходить?