Участковый - Павел Барчук Страница 23

На интересующем нас участке рос чертополох, но колючки его не только были странного цвета, их покрывала изморозь, хоть сейчас на ёлку вешай. От полянки тянуло не майской прохладой, а леденящим до костей холодом, будто от приоткрытой дверцы морозильной камеры.

На этом — все. Трупов нигде не наблюдалось. Ни поблизости, ни в далеке.

— Ну и? — Семёнов развёл руками. — Где жмурик? Где? Опять твои фантазии, Поташевский. Иди-ка ты…

— Да он тут был! — завопил Володя. — Клянусь! Лежал, весь синий! И лицо такое… Перекошенное. Аж страшно. А потом… потом я в отдел побежал. Украли, сволочи. Как пить дать, украли!

— Кого, Поташевский! Труп? Ну ты говори да не заговаривайся. Кому он нужен? — Начал всерьёз заводиться Семенов.

— Виктор Николаевич, зуб даю, он тут был! — Поташевский в отчаянии заломил руки.

— Значит, встал и ушёл, — ехидно сделал вывод Семёнов. — Бывает. Труп ушел и ты иди, Володя. В последний раз говорю по-хорошему.

Поташевский жалобно всхлипнул, и понурившись, поплёлся прочь. До нас донеслось его невнятное бормотание. Что-то про про «несправедливость» и «всем наплевать».

Я подошёл к странному месту, присел на корточки. Провёл рукой над инеем на чертополохе — пальцы сразу же заныли от холода. Земля была твёрдой, мёрзлой.

— Виктор Николаевич, ты посмотри, — попытался я привлечь внимание старлея. — Иней. В мае. И земля… Мёрзлая.

— Петров, да брось ты, — Семёнов махнул рукой. — Это канализация, наверное, прохудилась. Или грунтовые воды. Не нам с тобой тут геологией заниматься. Мы с преступниками должны работать, а не с природными аномалиями. Пошли, в столовой щи остынут.

Старший лейтенант был непоколебим. Мне пришлось подчиниться.

Для себя решил, вернусь позже. Сначала заберу из отдела треклятый Договор, надеюсь, там есть вся информация о моей службе, а потом один хрен разберусь, что это за «яблоки на снегу» в начале мая образовались.

Пока мы шли к отделу, Семёнов уже выбросил из головы все случившееся и снова принялся рассуждать о предстоящем походе в столовую. А я, хоть убейся, не мог забыть этот ледяной пятачок. Слишком уж он вписывался в «аномальные инциденты», о которых говорила Лилу. Ничего просто так не бывает, а подобных выкрутасов природы — тем более.

Первым, кто попался навстречу, едва мы с Семёновым вошли в отдел, был следователь Сериков. Он стоял возле дежурки, что-то обсуждая с одним из оперов.

Заметив наше появление, Эдуард, прости Господи, Павлович снял очки и начал методично протирать их платочком. Физиономия его при этом приобрела максимально ехидное выражение.

— А вот и герои невидимого фронта вернулись, — пропел Сериков абсолютно тошнотворным голосом. — Семёнов, ты куда Петрова таскаешь? У нас тут работа кипит, а вы черт знает где шастаете.

— Товарищ капитан… — Начал Семёнов с не менее противной интонацией. Но договорить не успел.

Из дежурки выскочил молодой сержант, лицо его было бледным.

— Товарищ капитан! — обратился он к Серикову. — У нас ЧП! Бдительные граждане позвонили. Говорят, возле речки — труп. Молодой мужчина, лет двадцати пяти. Без признаков жизни. Как раз, где улица Советская заканчивается, на пустыре.

— Почему «как раз»? — Сериков завис с очками в руках.

— Дык нам почти час этот… ну… местный дурачок про труп рассказывал. Поташевский который. По его словам, он обнаружил мёртвое тело еще несколько часов назад. На том же самом месте. — Растерянно произнес дежурный. — Мы его взашей выгнали. Думали, опять плетёт, что попало. А вон, люди говорят, лежит. Точно лежит труп. Именно там, где и говорил Поташевский.

Мы со старлеем застыли, бестолково таращась на дежурного. Как такое возможно? Пятнадцать минут назад я своими глазами видел, что трупа нет. Чертополох есть. Иней есть. И все. Никакими трупами там и не пахнет.

— Как лежит? — выдавил Семёнов. Лицо его смешно вытянулось и стало каким-то обиженным. — Мы же только оттуда! Там никого не было! Ходили проверить, так сказать сигнал, поступивший от населения.

Сериков медленно надел очки и посмотрел на Виктора.

— Значит, товарищ старший лейтенант, либо вы плохо смотрели, либо были не в том месте. Других объяснений не имеется. Я не знаю, как можно не заметить труп? Ну или кто-то нам жмурика подбросил. А! Есть еще один вариант. Он сам приполз и умер, чтобы вам работу создать. Участок-то чей? Ваш. Выезжаем. Немедленно. Сбор группы.

В отделении поднялась суматоха. В коридоре засуетились люди, зазвенели телефонные аппараты.

Через десять минут мы с Семёновым, Сериковым и двумя операми мчались на 'УАЗике" к злополучному пустырю, расположенному возле речки.

Для себя я отметил, что в отделе нет криминалистов. Видимо, они в данном времени работают как самостоятельная структура. Хреново. Серикову я не особо доверял с профессиональной точки зрения. Возможно, сказывалась личная неприязнь, которая, чего уж скрывать, возникла с первых минут знакомства.

По большому счету, нас со старлеем могли с собой и не брать. На кой черт на месте возможного убийства два участковых? Но Семёнов с таким энтузиазмом рванул к «УАЗику», что остановить его могли только непреодолимые обстоятельства в виде землетрясения или цунами. Ни первого, ни второго в средней полосе России не бывает.

Я, естественно, тоже не собирался оставаться в стороне. Чертополох, покрытый инеем, взывал к моему профессиональному долгу.

Семёнов в машине сидел молча, уставившись в одну точку. Он явно был в ступоре.

— Не может быть… — тихо сказал Виктор, толкнув меня локтем в бок. — Мы смотрели… Я сам…смотрел.

Я молча пожал плечами. Возразить старлею не мог, потому как своими глазами, как и он, видел — трупа не было.

На месте нас уже ждали двое мужиков с удочками в руках, бледные как полотно. Они показали на ту самую поляну, где совсем недавно мы с Семёновым изучали сиреневую траву.

Теперь там, в тени деревьев, лежало тело. Молодой парень, в легкой рубашке с коротким рукавом и в темных, расклешенных брюках. Лицо его было искажено гримасой немого ужаса, а кожа имела синюшный оттенок. Но самое удивительное — одежда и волосы парня были покрыты тем самым инеем, а земля вокруг стала еще более холодной и фиолетовой.

Сериков присел рядом с трупом, внимательно его разглядывая.

— Обморожение…похоже на то… — пробормотал он. — Но как? Май на