Корпорация Vallen'ок 3 - Сергей Хардин Страница 23

Я бросил сумки на пол, (к счастью там не было ничего хрупкого), крича: «Момо! Стой!». Каору, который был ближе к двери, кинулся за собакой с воплем: «Утка! А-а-а, лови утку!».

Начался безумный спуск вниз. Момо мчалась впереди, лая и поскальзываясь на кафеле на поворотах, следом нёсся Каору, пытавшийся перепрыгивать через ступеньку и постоянно из-за этого спотыкаясь. Замыкал эту процессию я, хватаясь за перила и боясь, как бы кто из впередиидущих не навернулся.

Мы практически одновременно оказались на площадке первого этажа, и увидели, как наш «приз» поднимает молодая симпатичная девушка, изумленно глядя на нас.

Увидев незнакомого человека, да еще со своей собственностью, Персик принялась скакать возле неё и требовательно лаять.

— Утка… она… собакина! — задыхаясь, выдавил из себя Каору и, осознав, какую ересь несет, густо покраснел. — Вот.

— Интересные у вас развлечения, новосёлы, — удивленно ответила девушка, — меня зовут Араи Асука, я живу на третьем этаже, очевидно, над Вами. — сказала она и протянула игрушку собаке.

Момо вмиг прекратила лаять, села на пятую точку и принялась буравить своими глазками навыкате нашу, как оказалось, соседку.

— Очень приятно, — произнёс я, слегка поклонившись. — Канэко Джун, а эта моя Момо.

— А я? — прошептал мне Каору, не сводя глаз с девушки, — я же лучше, чем собака.

— Конечно, — я не стал спорить, и лишь помог Сато подняться и отряхнуться, — Сато Каору, мой друг и лучший ловец бульдогов в этой части света.

— Очень приятно, — произнесла она, мы расступились, и она быстро поднялась по лестнице.

— Пошли, бегуны, — мне пришлось толкнуть Каору, а то он завис, бедолага, — пора закругляться.

Проходя мимо почтовых ящиков, я заметил в свой какой-то конверт. Любопытно, кому он адресован, о своём переезде я никому не говорил, за исключением семьи Сато и Фудзивары.

Конверт был без марки, и в нём находились ключ и короткая записка: «От кладовой в цоколе. Забыли сразу отдать. Удачи!». Что ж, тоже неплохо, но её посмотрю немного позже, моего скромного багажа и на всё это пространство не хватит.

Когда последняя коробка (с «сокровищами Момо») заняла свое место в углу, а матрас был разложен посреди пустой спальни, наступило ощущение покоя. Пустовато, но это ненадолго.

— Ну вроде все? — спросил Каору, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — Твой базовый лагерь разбит, дальше уже остаётся заниматься обустройством.

Я подошел к нему и остановился, опираясь на дверной косяк, мышцы приятно ломило от нагрузки.

— Сато-кун, спасибо тебе что меня выручил. — Поблагодарил его я. — Без тебя я бы возился до вечера. Как насчет отметить новоселье на следующих выходных? — я кивнул в сторону похрапывающей собаки, — Её величество будет рада видеть своего дядю Каору.

— Конечно, я только за! — Каору улыбнулся, хоть и несколько вымученно. Учёные не отличаются крепким здоровьем, как я посмотрю, и как у них сил хватает гвозди микроскопом забивать, ума не приложу. — Как я могу отказать тебе, договорились, дай знать, когда быть.

— Обязательно, — Я проводил его до двери. В голове пронеслось: «Надо бы и Фудзивару позвать. И Сато-сан тоже, я привязался к этой старушке».

Закончив раскладывать вещи, я сел за кухонный стол, который был практически единственным пока предметом мебели. Перед собой выложил свои «артефакты» — часы-хронограф и блокнот отца. Его страницы были испещрены сложными формулами, схемами и отрывочными записями на японском и английском, местами даже встречалась латынь. Отдельные фразы были зачеркнуты, некоторое, наоборот, подчеркнуты с такой силой, что вдавленный след распространялся на несколько следующих листов. Рядом стояла чашка с уже остывшим чаем, я почти сразу про неё забыл.

Сейчас всё моё внимание было обращено к самому гаджету, пора было открыть его секреты, но я всё не мог понять, с какой стороны к нему приблизиться. Наконец решившись, я открыл записную книжку, специально приобретенную для этого, и аккуратно вывел: «Хронос. Анализ событий».

Перелистывая в который раз страницы, в голове крутилась мысль, что истина где-то на поверхности, и нужен лишь еще один шаг, чтобы вскрыть эту головоломку. Начал записывать всё, что касалось часов за то время, что они были у меня, и, кажется, понял, как разгадать эту задачку.

Глава 10

Сначала положил перед собой хронограф. Ничего особенного для постороннего взгляда, разве что кроме странных символов рядом с цифрами и едва уловимого искажения по краям стекла — того самого «второго экрана», невидимого при блокировке. Я провернул функциональную кнопку вокруг оси, услышал тихий щелчок, экран исчез, кнопка замерла. Еще оборот, снова щелчок, искажение вернулось, кнопка вновь готова к нажатию. Простейшая, но жизненно важная защита от случайной активации.

Вот только это были не просто часы, скорее артефакт, наследство, оружие и проклятье в одном эргономичном корпусе диаметром в пять сантиметров. В сторону пока отложил потрепанный блокнот отца, его формулы казались сейчас слишком непостижимыми иероглифами, особенно на фоне той реальной, кровавой цены, которую пришлось в итоге заплатить моим родителям. Пора было разложить по полочкам то, что я знал о проекте «Хронос», не для науки, а ради собственного выживания.

Принцип работы был на первый взгляд, прост, как детская игрушка, и одновременно с этим чудовищен и нереален, так как осуществлял вмешательство в саму ткань времени.

Нажатие кнопки было равно сохранению мира, и это была не метафора. В момент щелчка, в ту же секунду, когда дрожал воздух и стучало в висках, устройство фиксировало словно абсолютный «снимок». Не только моего физического и ментального состояния, но и всего окружающего пространства в радиусе, чёрт, а я даже не знаю на каком. Это была некая контрольная точка. Момент «здесь и сейчас», замороженный в кристалле кремния или на чем там ещё работает эта штуковина. Пирожок в руке водителя грузовика, траектория дождевой капли, нейронные импульсы в мозгу прохожего — все это будто упаковывается в мгновение ока. По крайней мере в моей голове это укладывалось именно так.

Потом следует этап «проживания черновика», назовём это так. После создания контрольной точки я существую словно в своеобразной «песочнице». Время течет обычным ходом, я могу действовать, ошибаться, рисковать. Но это — черновик. Предел этого черновика и есть тот самый лимит времени. Изначально жалкие пять минут после обновления подросли до десяти. Величина непостоянная, привязанная то ли к уровню заряда, то ли к загадочному слову