Заброшка - Эра Думер Страница 23

реке. Гильгамеш вырвался вперед, чтобы направлять нас, а я, подпрыгивая на кочках, не могла оторвать взгляда от слизи, что медленно, но неотвратимо шла на нас издали. Кислота ошпаривала деревянные столбы, свергала тотемов вместе с их эбонитовыми домиками, плавила мусор, кусты и деревья, разъедала опоры моста, брошенного через речонку, которую вспенивала; она поглотила тенты палаток, овощи, антиквариат, башни контейнеров и даже высоковольтные провода, что падали мертвыми змеями и скукоживались в бурлящей реке.

– Сюда! – Гильгамеш делал махи руками с края обрыва и показывал в сторону входа в пещеру.

Рваное дыхание раздирало легкие, которые, будто карамелизированные, приклеились к грудной клетке. Я не могла бежать так быстро и долго по высоким холмам – часто спотыкалась и повисала на руке макета, для которого была скорее тяжелым спортивным снарядом.

– Перебирай ногами, Вера, иначе останешься без них! – подбадривал меня Ян.

К перешейку, отделявшему нас от подножья горы, на уступке которой нас ждал капер, я открыла «второе дыхание» – втопила быстрее напарника, пока кислота «наступала» нам на пятки, поднимаясь волнами и обрушиваясь на долину. Но только на середине пути, перепрыгнув с одного камня на другой, поняла, что не я побежала резче, а макет отстал. Его рука ослабла, и наши пальцы разъединились.

– Ян! – я поскользнулась на камне, но устояла. Макет лежал ничком в воде, течение лизало ему щеки и уносило разбавленное облако крови. – Плохи дела.

Кислота поднималась над нами валом, как обезумевший конь, вставший на дыбы. Я подчинялась только рассудку, не велась на поводу у эмоций – даже влюбившись в странного ликвидатора из иного мира, не дала чувствам вскружить мне голову и честно развенчивала культ его личности в своей голове – чем это закончилось, известно, пусть все и перевернулось с ног на голову, но я собой довольна. История моей вторичной Земли ясно показывала, что я умела сказать своему сердцу «нет».

Я прокляла все на свете, но уже по пути: метнулась к недвижимому Яну, попыталась поднять, накинув руку на свое хилое плечико.

– Дав-вай, – прокряхтела я, со страхом перед неизбежным глядя на прозрачную мутную слизь, от которой разило удушьем и смертью. – Вставай, вставай же…

– Держитесь! О, Владыка… – Гильгамеш побежал к нам что есть мочи, но он проигрывал кислоте.

Над нами нависла тень, в нос ударил резкий запах. Я накрыла собой макета, подыхавшую несчастную куклу, который и живым-то никогда не был, а девчонка с синдромом восьмиклассника погибнет из-за его лица и никчемного принципа милосердия.

Зажмурившись, услышала щелчок, напомнивший дверной замок. Меня схватили за плечо и втащили в новое пространство. Я открыла глаза и увидела лишь, как волна кислоты обрушивалась на дверной проем, который тут же закрылся металлической дверью. Она растворилась, отрезая убийственной кислоте путь в иное пространство. Тишина ударила по барабанным перепонкам.

Первым делом я убедилась, что напарник рядом. Лицо бледное, как в белилах, а сам вялый, но зато в сознании.

Я огляделась: освещение было мощным, будто помещение само по себе являлось источником света. Пол – белоснежный пластик, мерцавший белым свечением, стены ребристые, собранные из металлических листов, спаянных друг с другом, как внутренности торгового контейнера. Комната была меблирована, и со вкусом: белые футуристичные стулья овальной формы были придвинуты к прозрачному столу на извилистых ножках; стеллажи, заставленные необычайными цветами, формировали купол, под которым растянулся экран, похожий на гигантский контактер, на котором переливалась абстрактная заставка.

– Безумная вселенная не перестает удивлять, – произнесла я, засмотревшись на цифровые фонтанчики в виде колец, вращавшиеся поодаль, в зоне отдыха, где стояли друг напротив друга белоснежные диванчики. Сама безмятежность, как в массажном салоне, а не посреди нигде.

– Мы вроде сдохли, а до сих пор… паршиво… – Ян медленно поднялся на ноги, но едва не упал, и я подскочила, чтобы подставить плечо, но получила тычок в спину:

– Руки. – Следом толкнули макет: – И ты.

Ощутив заряженный, словно током, комок в районе поясницы, я поддалась и вытянула дрожащие руки. Ян повторил за мной. Заряд, направленный в спину, сократился до нуля, и я украдкой выдохнула.

– Где ваши знаки? – спросил нас низкий женский голос.

– Мы не владеем ими, – ответила я, побоявшись, что Сирфида сломалась, но напрасно: чужачка меня поняла и сказала:

– Садитесь за стол. Сейчас к вам выйдут.

Я набралась мужества и бросила взгляд на того, кто целился в нас черте-чем: высокая девушка в черной униформе, с закрытым, как у ниндзя, лицом, развернулась и военной походкой зашагала прочь. Когда я увидела шеврон с аистом и гнездом, кишащим змеями, сомнения отпали.

– Это АИН, – шепнула я напарнику, пока мы, как заведенные куклы, шагали на свои места. – Не ожидала, что они прибудут так быстро.

– Еще бы. Это же не раненую девушку спасать, тут дела посерьезнее, – Ян уселся и панибратски закинул ноги на безупречную поверхность стола, – нужно прессануть двух магически неполноценных простаков.

До меня не сразу дошел смысл слов, а когда я поняла, что происходит с макетом, у меня перехватило дыхание. Он откатывался в прототип. Он вспоминал детали, о которых мог знать только Янус.

– Раненую девушку? – переспросила я, и тут под ухом разлетелась ваза, будто в ней разорвалась граната, испугав до чертиков. На адреналине я возмутилась: – Да что ж сегодня за день!

Последнее вырвалось машинально: во мне вскипела и тут же угасла злоба. Я вжала голову в плечи, когда синекожий мужчина, похожий на земляков Серенай, обошел нас по кругу и, поставив саквояж, упер кулаки в край стола. Знак молнии на фаланге его указательного пальца сиял, угасая. Разбитый горшок дымился, а земля ссыпалась на пол, роняя вместе с собой иссушенный побег.

– Простите, – повесила голову я.

Незнакомец потряс кулаками, но окружающее пространство заполнилось мятным светом; заливисто зачирикали неземные пташки, выдерживая интервал, похожий на автомобильную сигнализацию, заиграла медитативная стереомузыка, а женский голос, обволакивающий материнской заботой, прошептал:

– Милый, справедливый Раум, зачем же ты разбил вазочку? Зачем пугаешь этих добрых существ? Вспомни об обете своем, данном на наших курсах по контролю гнева. Ты плакал, дорогой Раум, рыдал аки дитя и приговаривал: «О, матушка, почему ты так жестоко наказывала меня? Вот, погляди на меня, теперь я такой злой из-за твоего консервативного воспитания!»

Мы переглянулись с Яном, и это не ускользнуло от ашерн-и – не будь он синим, наверняка покраснел бы. Угораздило же нас попасться клоуну.

Раум вытянул руки по швам и сомкнул кулаки. У него была такая мина, будто он проглотил огромный кусок мяса, который медленно продвигался по пищеводу, причиняя боль. Наконец АИНовец выдавил:

– Понял,