Закон сохранения кота - Андрей Валентинович Жвалевский Страница 19

Первый стакан сока Элина выпила залпом, второй принялась смаковать.

– Не могу больше кофе, – пожаловалась она. – Интоксикация. С утра шесть чашек выпила.

– Ты из-за меня не выспалась? – занервничал Анатоль. – Ты извини, я…

– Ты спал как бревно, – фыркнула Элина. – Нет, с тобой спать хорошо, ты теплый… и за нос не кусаешь, как некоторые.

Целую секунду Анатоль пребывал в ужасе, пока не сообразил, что речь о Чёрте.

– Это из-за Зонтега, – продолжила Элина. – Навалил работы. Ему, видите ли, не понравилось, что фан Гильберт про меня в интервью рассказал. И письмо еще это…

– Чего? – изумился Анатоль.

Элине пришлось рассказывать все сначала. С утра, пока шла в университет, увидела интервью фан Гильберта, в котором светило рассказывал, как его поразил ум и нестандартное мышление юной студентки. Элина порадовалась, но, как оказалось, рано. Потому что Зонтег тоже увидел интервью. Мало того – оказалось, что фан Гильберт отправил в деканат письмо, в котором просил изыскать возможность перевести Элину в университет Номеста, к нему поближе. Тут уж Зонтег встал на дыбы: «Опять столица лучшие кадры забирает!» – и одновременно: «Да она ж ничего не умеет, пять минут пообщалась, мозги старику запудрила». В общем, сейчас у Элины куча работы, срочный проект плюс сессия на носу, так что ей никуда уезжать нельзя, а надо много работать.

– Одна радость, – закончила Элина, – оказалось, мне за мою работу положена зарплата. Зонтег, зараза, меня даже не оформил. Теперь будут платить… Кстати, за те два месяца, что я отработала, мне уже заплатили! Так что угощаю! Девушка, а можно мне еще грейпфрутового соку?

Анатоль кивал, радовался за подругу, а у самого в голове крутилось: «Сессия на носу».

– Ну что ж, юноша, – замдекана, высохшая, как мумия, престарелая актриса сдвинула очки на нос, – очень плохо.

– Я отработаю! – взмолился Анатоль. – Я буду ходить на дополнительные занятия! А тот промежуточный зачет по сценречи… Да сдам я! Там, говорят, какая-то нимфоманка, я ей понравлюсь!

– Сценречь, молодой человек, – холодно заметила замдекана, – веду я. И вы мне уже не очень нравитесь.

Анатоль понял, что лучше болтать поменьше.

– Простите, – сказал он.

– Я понимаю, у вас мало времени, – съязвила дама. – Вы очень заняты.

Она прикоснулась к запястью, включая визуализацию. На столе появилась голографическая картинка – веселые пляски в аэропорту. И Анатоль в центре.

– Это было после занятий, – пробормотал он, – вечером.

– Угу, – кивнула замдекана, – как раз в это время вся остальная группа присутствовала на читке пьесы «Зеленый и еще краснее».

Анатоль решил вообще больше ничего не говорить. Опустил глаза и изобразил барельеф «Раскаяние».

– Два с половиной миллиона просмотров, – покачала головой дама. – Однако…

Потянулась мучительная пауза. Видимо, замдекана была хорошей актрисой. Паузу она держать умела и заговорила за мгновение до того, как Анатоль собирался взвыть.

– Мне кажется, – сказала она, – мы можем найти компромиссное решение…

Анатоль еле дождался Элину с работы.

Когда входная дверь открылась, он бросился к ней:

– Что случилось? На звонки не отвечаешь, сообщения не читаешь!

– А? – устало сказала Элина. – Да я режим «Не беспокоить» включила. Надо было сосредоточиться. Что-то срочное?

Она плюхнулась в кресло прямо в прихожей, а Анатоль принялся излагать просьбу:

– Оказывается, нашему театральному не хватает пиара. Так у них какие-то показатели, отчеты… Я не очень понял, но им нужно повысить узнаваемость бренда.

– А ты тут при чем? – спросила Элина. – Чёрт, тебя только не хватало.

Кот с увлечением впился в шнурки ее кроссовок.

– Они хотят, чтобы я как-то обозначил, где учусь! Чтобы люди смотрели ролики и думали: «Ага, какой крутой у них театральный! Надо туда поступать».

– Хорошо, переформулирую… Чёрт, ты совсем обнаглел?

Элина стащила кроссовку и отбросила ее подальше. Кот переключился на вторую.

– Переформулирую вопрос, – повторила Элина. – А я тут при чем?

– Я все придумал! Я возьму у тебя интервью! Как Дрик!

– У меня? Про что?

– Про науку! Ай! Кусаться-то зачем?

– Ммммяк!

– Прекрати швыряться моими котами!

– И вообще, ты мне должна! За фан Гильберта!

– …А почему именно гиппокамп? – спросил Анатоль. – Мозг большой, почему ты прицепилась именно к этому кусочку?

– Отделу, – автоматически поправила Элина. – Он особенный! Гиппокамп – единственный отдел мозга, в котором плотность синапсов не изменяется в течение жизни…

Анатоль вздохнул и выключил камеру.

– Опять слишком сложно? – жалобно сказала Элина. – Ну, прости, я просто устала. Может, завтра?

– Завтра мне нужно уже что-то показать…

Элина зевнула и предложила:

– Давай что-нибудь попроще запишем. Что-нибудь с котиком.

Чёрт материализовался из-под дивана, где сидел после инцидента с кроссовкой, и осторожно потерся шеей о ногу Элины.

– Иди сюда, чудовище, – разрешила она.

Кот забрался ей на руки и заурчал.

– Кто самый глупый в мире кот? – приговаривала Элина, почесывая наглую черную морду. – Кто кусатель хозяек? Кто балбес?

И тут Анатоля осенило.

– А давай ты ему рассказывать будешь! Он же еще тупее, чем я!

Чёрт бросил на Анатоля короткий взгляд, и Анатоль решил не развивать тему.

– А давай, – согласилась Элина.

Анатоль запустил запись, и Элина принялась объяснять:

– Знаешь, балбес, почему ты колдовать не можешь? И вообще, почему среди котов ни одного магика… одни наглые обжоры? У вас мозги по-другому устроены! И нечего тут кусаться, это не я так устроила, а природа…

Через неделю Анатолю начало казаться, что первый выпуск их «И коту понятно» посмотрели примерно все.

Экзамен по сценречи ему поставили автоматом, потому что посещаемость страницы факультета поднялась в 1000 раз. Надо сказать, что пиар-отделы обоих университетов сильно выиграли от этого интервью. Молодой, но такой талантливый актер берет интервью у молодой будущей ученой с мировым именем!

Даже производители кошачьего корма подсуетились и прислали домой годовой запас еды для Чёрта с просьбой рассказать подписчикам, что именно кушает самый известный в стране кот.

Надо сказать, Анатоль и Элина были не сбиты с ног масштабом своего успеха только потому, что не сильно понимали, что происходит. С ног их сбивало совсем другое – невозможность оторваться друг от друга. Они все время были вместе. Если не удавалось быть рядом физически, чат не останавливался ни на час: шуточки, фотографии, научные проблемы, переходящие в проблемы драматургические, – все это обсуждалось и перемешивалось с сердечками и виртуальными поцелуями. Оба были похожи на зомби в стадии дофаминового шока. Глаза безумные, рот до ушей и